Дик Фрэнсис - Горячие деньги

• Название: Горячие деньги
• Автор: Дик Фрэнсис
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001345-0

Миллионера Малкольма Пемброка полиция подозревает в убийстве его пятой жены. Но доказательств нет. Более того, жизнь самого Пемброка вдруг оказывается в опасности: кто-то из членов многочисленной семьи во что бы то ни стало желает разделаться с упрямым и сумасбродным стариком, решившим наконец пожить в свое удовольствие. Никто из них не знает, насколько он на самом деле богат. И каждый опасается, что в конце концов получит в наследство только пыль и паутину…

---

— Привет, — сказала она, когда я провел ее внутрь. — Как скачки?

Я поцеловал ее.

— Пришел третьим.

— Неплохо.

Она была на десять или двенадцать лет меня старше, все еще стройная, с золотисто-каштановыми волосами, раскованная и общительная. Я достал из холодильника бутылку шампанского, которая, как всегда, была припасена для такого случая, откупорил ее и наполнил наши бокалы. Это была всего лишь дань традиции, потому что мы никогда не допивали бутылку до конца. После пары глотков нам уже незачем было сидеть на диване и вести светские беседы.

Она ахнула, заметив длинный почерневший кровоподтек на моем бедре:

— Ты упал с лошади?

— Нет, попал под машину.

— Как неосторожно!

Я задернул шторы в спальне, чтобы пригасить свет заходящего солнца и, раздевшись, лег рядом с ней в постель. Мы были любовниками уже давно и привыкли друг к другу. Мы оба философски относились к тому, что совокупление обычно доставляет одному партнеру больше удовольствия, чем другому, и редко стремились достичь пика наслаждения одновременно. На этот раз, как и в прошлый, ей повезло немного больше, чем мне, но я считал, что доставлять наслаждение так же приятно, как переживать самому.

— Тебе было хорошо со мной? — спросила она.

— Конечно.

— Сегодня не твой день.

— Это не получается по заказу. Если не мой, так твой. Как повезет.

— Все дело в темпе и угле наклона? — поддразнила она, повторив слова, что я когда-то сказал. — Кто первый идет в душ?

Она любила возвращаться домой чистой, признавая, что душ — всего лишь символ очищения. Я помылся, оделся и сел ждать ее в гостиной. Эта женщина была неотъемлемой частью моей жизни, необходимой для удовлетворения потребностей как тела, так и души, защита от одиночества. Я всегда с сожалением расставался с ней, зная, что она обязательно вернется, но сегодня почему-то сказал:

— Останься! — прекрасно зная, что остаться она не сможет.

— Что случилось? — спросила она.

— Ничего.

— Ты дрожишь.

— Предчувствие.

— Чего? — Она уже стояла у двери, готовая уйти.

— Что сегодня мы виделись в последний раз.

— Не говори глупостей, — сказала она. — Я вернусь. Она с благодарностью поцеловала меня, я ответил с тем же чувством. Она улыбнулась, посмотрела мне в глаза:

— Я вернусь.

Я открыл дверь, и она весело выпорхнула наружу. А я подумал, что предчувствие относилось ко мне, а не к ней.

Утром я перегнал машины, съездив из Лондона в Кембридж, потом в Эпсом и обратно в Лондон, на фирму по прокату автомобилей. Насколько я мог заметить, никто и нигде за мной не следил.

Когда я уезжал, Малкольм бушевал от неистового возмущения из-за того, что ни на один рейс до Парижа нельзя было достать билеты в первом классе на день перед Триумфальной Аркой.

— Полетим в туристическом, — сказал я. — Тут же всего полчаса.

Оказалось, что в туристическом классе тоже нет мест. Я оставил его рассерженным и хмурым, но когда вернулся, он уже успокоился. Оказалось, Малкольм зафрахтовал частный самолет.

Он сказал мне об этом позже, потому что, когда я вернулся в номер, отец как раз беседовал с Норманом Вестом, которого вызвал для текущего отчета. Сыщик все еще выглядел подозрительно болезненным, но сероватая смертельная бледность перешла в желтовато-коричневую. Старую пропыленную одежду сменил обычный темный костюм, а седые волосы, тщательно вымытые, казались почти белыми и были аккуратно причесаны.

Я пожал ему руку: влажная, как и в прошлый раз.

— Вам уже лучше, господин Вест? — спросил я.

— Да, благодарю вас.

— Перескажите моему сыну все, что вы только что сообщили, — велел Малкольм. — Плохие новости.

Сыщик виновато улыбнулся мне и раскрыл записную книжку, которая лежала у него на коленях.

— Госпожа Вивьен Пемброк не может вспомнить, чем она занималась в прошлую пятницу, — начал он, — а во вторник она была дома одна, разбирала подшивки старых журналов.

— И что плохого в этом сообщении? — не понял я.

— Не будь таким бестолковым, — с раздражением сказал Малкольм. — Это значит, что у нее нет алиби. И ни у кого изо всей этой проклятой своры тоже нет алиби!

— Вы проверили уже всех? — удивленно спросил я. — У вас же совсем не было времени.

— Не было, — согласился он.

— Нечего без толку болтать! — Малкольм махнул рукой. — Господин Вест, рассказывайте ему все.

— Я позвонил миссис Беренайс Пемброк — Вест выразительно вздохнул. — Она назвала меня неприятным типом.

Малкольм угрюмо хмыкнул.

— Язык как плеть из шкуры носорога!

Вест поежился, как будто его все еще стегали бичом, но сказал только очень сдержанно:

— С ней совершенно невозможно было разговаривать.

— Томас был дома, когда вы звонили? — спросил я.

— Нет, сэр, не было. Миссис Пемброк сказала, что он на работе. Я позже перезвонил в его кабинет, по номеру, который вы мне дали, надеясь, что он сможет сказать, где были он и его жена в интересующие нас дни. Но какая-то девушка сообщила мне, что господин Пемброк ушел из фирмы несколько недель назад и она не знает, где его можно найти.

— Вот как! — Это меня немного озадачило. — Я не знал.

— Я снова позвонил миссис Пемброк, чтобы узнать, где сейчас работает ее муж, и она предложила мне… э-э-э… умереть.

Томас работал на одной и той же кондитерской фирме с того дня, как окончил курс бухгалтерии и делопроизводства. Беренайс пренебрежительно отзывалась о его специальности, называла лавочником. Томас возражал, что хотя он и в самом деле незначительный чиновник, зато на нем лежит ответственность за оценку всех материалов, необходимых для каждого крупного контракта, он определяет их стоимость и передает сведения в управление. Повышения на службе Томас получал редко и очень незначительные, например, со второго ассистента на первого. К сорока годам он и сам, наверное, понял, что ему никогда не заседать в совете директоров. Как горько было, наверное, осознать свои скромные возможности, да еще когда Беренайс при каждом удобном и неудобном случае тычет это тебе в лицо. Бедный старина Томас…

— Миссис Джойси Пемброк, — продолжил Вест, — единственная, кто помнит, чем занималась в интересующее нас время. И в пятницу, и в следующий вторник она играла в бридж. Ей не понравилось мое «назойливое любопытство», как она выразилась, и она не захотела назвать своих партнеров, чтобы не втягивать их в это дело.

— Можете вычеркнуть госпожу Джойси Пемброк, — сказал я.

— А? — не понял Малкольм.

— Ты прекрасно знаешь, — сказал я, — что Джойси не собиралась тебя убивать. Если бы могли быть какие-то сомнения, ты не поехал бы вчера в ее машине.

— Ладно-ладно, — проворчал он. — Вычеркните Джойси.

Я кивнул Весту, и он провел поверх имени моей матери жирную черту.

— Вчера я звонил миссис Алисии Пемброк и чуть позже миссис Урсуле Пемброк, — на лице сыщика не отразилось никакого удовольствия при воспоминании об этих звонках. — Госпожа Алисия велела мне не совать нос в чужие дела, а госпожа Урсула, видимо, плакала и не захотела со мной разговаривать. — Норман Вест беспомощно развел руками. — Мне не удалось убедить никого из них в необходимости доказуемых алиби.

— Не создалось ли у вас впечатления, что до вас у них побывали полицейские с теми же самыми вопросами? — спросил я.

— Нет, ничего подобного.

— Что я вам говорил? — сказал Малкольм. — Полицейские не поверили, что меня хотели убить. Они решили, что я сам все подстроил!

— Даже так…

— Они проверили всех и каждого, когда убили Мойру, что ты, не сомневаюсь, хорошо запомнил, и получили только кипу безупречных алиби. А теперь эти полицейские даже не побеспокоились хотя бы снова всех опросить!

— У тебя случайно нет при себе номера полицейского участка?

— Есть, конечно, — буркнул он, вынул из внутреннего кармана записную книжку и вырвал оттуда листок. — Но они все равно тебе ничего не скажут. Это то же самое, что разговаривать с железной дверью.

Я отметил, что номер у них не изменился, и попросил пригласить старшего инспектора.

— По какому вопросу, сэр?

— По поводу покушения на убийство господина Малкольма Пемброка неделю назад.

— Минуточку, сэр.

Через некоторое время в трубке раздался другой голос, равнодушный и монотонный:

— Чем могу быть вам полезен, сэр?

— Я по поводу покушения на убийство господина Малкольма Пемброка…

— А кто вы, сэр?

— Его сын.

— Э-э-э… который из?

— Ян.

Послышалось шуршание бумаги.

— Назовите, пожалуйста, дату вашего рождения — чтобы удостоверить свою личность.

Я удивился, но назвал. Тогда голос в трубке спросил:

— Вы хотите что-нибудь сообщить?

— Мне бы хотелось знать, как продвигается расследование.

— Мы не вправе обсуждать это.

— Но…

— Но я могу сказать вам, сэр, что расследование по делу о якобы имевшем место покушении вскоре будет закрыто.