Сергей Чекмаев - Анафема

• Название: Анафема
• Автор: Сергей Чекмаев
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-025935-2, 5-9660-0536-2

Сатанисты, получившие от своего Властелина невероятную, чудовищную Силу...

Маги, предводительствующие темными сектами — и высасывающие души своих последователей...

Амазонки, снова и снова готовые жестоко обрывать мужские жизни во имя Тайной Богини...

Зло, которое правит нашими улицами и городами не в сказках и легендах, но — в реальности.

Зло, которое завладеет нашим миром — если на помощь не придет сверхсекретная спецслужба со странным названием «Анафема»...

---

Профессор Калинин что-то спросил, Марина на секунду потеряла красавца из виду, а когда повернулась снова — на том месте его уже не было.

В гостиницу все вернулись усталые, и вроде бы пошли спать. Но проснувшись ночью, Марина обнаружила Верочкину кровать пустой. Наутро все разъяснилось — к завтраку и она и манерный пятикурсник вышли отчаянно зевая и потирая глаза.

Во второй день доклады и семинары начинались прямо с утра. В 16:30 по расписанию значилось: «Марина Астахова. Проблемы взаимоотношений нового поколения и Русской православной церкви».

Марина потом долго раздумывала, почему ее не насторожило обсуждение доклада молодого аспиранта НГЛУ, который с научной позиции рассмотрел взаимоотношения православия и религиозных меньшинств. Сам доклад восприняли в штыки, а попытки аспиранта вступить в полемику во время обсуждения резко пресекались. Фактически его подвергли обструкции. Особенно задела оппонентов сказанная аспирантом в запале фраза:

— Да вся эта борьба православия с сектами — один большой передел сфер влияния на паству!

Докладчика удалили под возмущенный гул собравшихся. Председатель объявил перерыв. Странно, но Марина не поняла предупреждения. Она все равно хотела прочитать СВОЙ доклад.

Через полчаса, когда страсти более-менее успокоились, конференция возобновилась. Перед Мариной выступал ученый-экономист из Санкт-Петербургского Центра помощи малому бизнесу. Он с негодованием рассказал о финансовой деятельности некоторых сект, руководство которых преуспевает в бизнесе, скупает гостиницы, торговые фирмы, развлекательные центры. Рабочие места в них предоставляются только сектантам, что вполне понятно, так как им даже не нужно платить зарплату.

То, что он говорил, аудитории в основном нравилось. Марина тоже слушала с интересом, историю с изгнанным аспирантом она уже почти забыла.

Экономист закончил вполне в духе всего доклада:

— …в настоящее время тоталитарные секты и деструктивные культы активно пытаются проникнуть и внедриться в органы образования, здравоохранения, управленческого аппарата, производства и коммерции. Необходима государственная заинтересованность в сохранении и процветании традиционных культурообразующих религий, к которым принадлежит большинство населения, оказание им помощи и поддержки. В законодательство должны быть внесены соответствующие изменения с целью поставить под жесткий контроль, ограничить или вовсе запретить деятельность тоталитарных сект и деструктивных культов.

Стоило ему замолчать, как в зале грянули аплодисменты. Марина поняла — это ее шанс, ее звездный час. Аудитория настроена благодушно, доклад наверняка выслушают, запомнят, может быть, пригласят прочитать еще что-нибудь. А с такими рекомендациями после университета все дороги открыты.

Аплодисменты утихли. Председательствующий объявил:

— А сейчас перед нами выступит студентка четвертого курса кафедры мировых религий философского факультета Российского университета гуманитарных наук Марина Астахова!

Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди, и Марина, пока шла по проходу, постаралась взять себя в руки. На кафедру она поднялась уже твердой походкой. Отсюда зал выглядел совсем иначе, нежели с задних рядов. В нем сидело сотни полторы человек, некоторые в обычных, светских костюмах,, но большинство — священники в черных рясах и камилавках. Первые два-три ряда были заполнены черным почти целиком. И все эти люди смотрели на Марину.

Как ей показалось — неодобрительно.

Она упрямо мотнула головой, выложила на подставку «альтернативный» доклад.

«Поздно отступать, подруга».

И тут она заметила в первом ряду того самого высокого священника. На мгновение у Марины перехватило дыхание, она с ужасом подумала, что не сможет произнести ни слова. Но он чуть улыбнулся ей, кивнул: давай мол.

— Уважаемые гости! — начала Марина и зал затих. Уже через минуту она заметила какое-то движение.

В президиуме недоуменно переглядывались, профессор Калинин дважды вскочил со своего места, что-то показывал ей.

Ага! Заметили. Доклад-то не тот.

— …Секты — доступны, — говорила Марина, — любой новичок там — желанный гость. Его всегда выслушают, поддержат, купят с потрохами атмосферой всеобщего братства и взаимовыручки. Более того: придут к нему в дом, принесут Учение на блюдечке, разжуют и преподадут в самом доступном виде. У большинства сект хорошо поставлено миссионерство, они денно и нощно ведут просветительскую работу, проповедуют на улицах, ходят по подъездам, раздают приглашения на свои службы и сборища. Кстати сказать, службы эти ведутся на русском языке, что привлекает многих и успокаивает сомневающихся: никаких тайных знаний, все ясно и понятно.

В зале нарастал гул. Марина чувствовала: такое восхваление сект до добра не доведет, пора переходить ко второй части.

— Русская православная церковь — это, наоборот, структура закрытая, государство в государстве. Считается, что человек должен прийти к вере сам. То есть надо работать над собой, подстраиваться под сложные и не всегда понятные православные каноны. Никто не заглянет к тебе в дом с иллюстрированной Библией для чайников. Сам купишь, сам прочтешь, потом, после долгих раздумий, переломишь себя, пойдешь в храм и отстоишь службу. И служба, кстати, — на церковно-славянском языке, мало кому понятном. Да еще нужно смиренно склониться перед иконой, а гордость не позволяет.

Этой частью Марина особенно гордилась. Она считала, что православная традиция слишком закостенела, что надо меняться, идти в ногу со временем, а не следовать канонам тысячелетней давности. И именно она, Марина, укажет на это. Такой доклад точно не забудется.

— …в этом смысле православная церковь далека от чаяний обычного человека. В ней много надменного, много таинственного и очень много непонятного простому неофиту. Поэтому подростки в период формирования мировоззрения не идут в храм. Им кажется, что их не выслушают, а просто застыдят и прогонят. Молодое поколение предпочтет дружескую беседу с уличным проповедником, который все поймет, простит, даст совет. Да и церемония приема в ряды свидетелей Иеговы или в Церковь Прославления проста и понятна.

В третьем или четвертом ряду вскочил дородный священник, выкрикнул что-то, но микрофон у Марины почему-то не отключали, и она продолжала говорить.

— …нынешнее православие утратило миссионерскую активность времен завоевания Сибири шестнадатого-восемнадцатого века, когда простые иноки и дьяки шли следом за казацкими отрядами и переселенцами, обращая в новую веру коренные народы. Когда церковно-приходские школы открывались чуть ли не в каждой деревне, и батюшка всегда был готов выслушать и исповедать.

Микрофон все не выключали, и в итоге Марина договорилась. Уже в заключительной части она практически обвинила Русскую православную церковь в высокомерии. Она считала это самой серьезной проблемой, думала: если указать на нее, что-то изменится. Православие становится косным, неповоротливым, не идет в народ, а сидит на месте и ждет, когда верующие придут сами. В нынешних условиях так действовать нельзя. Иначе поражение неизбежно.

Гул в зале не умолкал. Марине вполне оправдано казалось, что доклад произвел впечатление. Единственное в чем она ошибалась — в знаке. Выступление наглой соплюшки, которая без всякого смущения считала себя вправе раздавать советы всей Русской православной церкви, подогрело зал до точки кипения. Назревал взрыв.

Марине очень хотелось завершить доклад особенно сильной, запоминающейся фразой.

— …Какие мы можем сделать выводы, уважаемые гости? Думаю, они всем понятны и лежат на поверхности. Обвинять в том, что молодежь не идет в лоно истинной Церкви, нужно прежде всего саму Церковь. Потому что она ничего не делает для этого. И если так пойдет и дальше, если ничего не предпринимать, через какие-то сорок-пятьдесят лет в России не останется православных.

Микрофон щелкнул и выключился. Это послужило сигналом — зал взорвался.

— Вон! Вон!

— Долой!

— Еретичка!

Кричали все. Шум стоял неимоверный. В первую секунду Марина еще питала какие-то иллюзии, но потом…

К кафедре, размахивая руками, уже бежали несколько человек с красными, злыми лицами. Марина закрыла глаза ладонями. Вдруг кто-то больно дернул ее за плечо. Она испуганно обернулась — это оказались Калинин и незнакомый мужчина с организаторским бейджиком.

— Пойдем скорее, — сквозь зубы процедил он и грубо потянул Марину за собой. Она не сопротивлялась. На кафедре остался один профессор. Он быстро сложил в папку листки с докладом, сунул подмышку. Оглянулся. Немногочисленные организаторы с трудом сдерживали напор разъяренных слушателей. Несколько священнослужителей рангом повыше прошли в президиум и о чем-то разговаривали с ректором семинарии. Лицо у него было растерянным.