Стивен Дональдсон - Обладатель Белого Золота

• Название: Обладатель Белого Золота
• Автор: Стивен Дональдсон
• Издательство: АСТ, Terra Fantastica
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-00225-0, 5-7921-0218-Х

Поход к Острову Первого Дерева потерпел неудачу, надежда обрести новый Посох Закона рухнула. Но миссия Томаса Ковенанта еще не выполнена. Он должен вернуться в Страну. Но в Стране по-прежнему хозяйничает Лорд Фоул. И кому ведомо, что стало со Страной за это время? Какие новые разрушения нанес ей Ядовитый Огонь? Томас Ковенант понимает, что настало время последней битвы с Презирающим...

Роман "Обладатель Белого Золота" завершает повествование о приключениях Томаса Ковенанта, Неверящего.

---

Затем заговорил Ковенант.

— Тебе не следовало так поступать, — сдавленно, едва сдерживая крик, проговорил он. — Они не заслужили этого.

Но в ее сознании, не оставляя места раскаянию, звучало «Должна!» Кевина. Морэм и все прочие принадлежали прошлому Ковенанта, а не ее прошлому. И они посвятили себя разрушению всего того, что она успела научиться любить. С самого начала нарушение Закона Смерти принесло пользу одному лишь Презирающему и продолжало служить ему до сих пор.

Линден не обернулась к Ковенанту, ибо опасалась, что одного его вида, едва различимых в темноте очертаний будет достаточно, чтобы она разрыдалась. Не глядя на него, она тихо сказала:

— Так вот в чем дело. Вот почему ты оставил харучаев в Ревелстоуне. Боялся, что, памятуя о сотворенном Кевином, они попытаются остановить тебя.

Линден чувствовала, как боролся он со своей слабостью, пытаясь восстановить самообладание. Встреча с Умершими пробудила в нем и радость и боль, и столь острое смешение чувств делало его уязвимым.

— Ты ничего не понимаешь, — отозвался он. — И вообще, какого черта наговорил тебе Кевин?

Она вздохнула, и вздох ее был горше дыхания зимы. — «Я никогда не отдам ему кольца». Сколько раз ты обещал… — Неожиданно Линден развернулась к Ковенанту. Руки ее взметнулись, словно она собиралась ударить или оттолкнуть его.

— Ты негодяй, — вскричала она. Линден не видела лица Ковенанта, но сквозь тьму ощущала, что он ожесточен и упрям, словно икона, высеченная из гранита обиды.

Линден должна была подогревать в себе злость, чтобы не удариться в слезы.

— В сравнении с тобой мой отец был героем. Во всяком случае он не замышлял убивать кого бы то ни было, кроме себя самого. — Черное эхо разносилось вокруг, делая ночь ужасной. — Неужто у тебя не хватает мужества жить?

— Линден!

Она чувствовала, как уязвляет его, обжигая, словно купорос, каждым брошенным ею словом. Однако вместо того, чтобы накричать в ответ, Ковенант пытался дознаться, что же с ней случилось.

— Линден, что сказал тебе Кевин?

Но она не собиралась принимать в расчет его боль. Ковенант вознамерился предать, ее — ну что ж. В конце концов, она, возможно, и не заслуживала иного. Но он задумал предать и Землю — тот мир, который, несмотря на все причиненное ему Зло, продолжал лелеять в своем сердце Анделейн. Он вступил в Ядовитый Огонь, полагая, будто знает, что делает, а в результате позволил этому концентрированному Злу выжечь из него нечто похожее на любовь. Оставив одни лишь притязания да амбиции.

— Мне было страшно рассказывать о своей матери, — продолжала Линден. — Я боялась, вдруг ты возненавидишь меня. Но то, что случилось, — хуже. Пусть бы ты возненавидел меня, лишь бы оставалась надежда, что ты продолжишь борьбу.

Линден с трудом подавила подступавшие рыдания.

— Ты значишь для меня все. Ты вернул меня к жизни, когда я, по сути, была мертва. Ты убедил меня не сдаваться, а сам решил уступить. Ты вознамерился отдать кольцо Фоулу!

Линден ощутила, что при этих словах Ковенанта пронзила острая боль. И вызвана она была не обидой, не стыдом, а страхом. Страхом перед тем, что она знает и как этим знанием распорядится.

— Не говори так, — прошептал он. — Ты не понимаешь… — Ковенант выглядел так, словно отчаянно искал нужные слова, чтобы заставить ее если не признать его правоту, то хотя бы усомниться в собственной.

— Ты говорила, что веришь мне.

— Ты прав, — отозвалась она, ярясь и печалясь одновременно. — Я действительно не понимаю.

Выносить это дольше у Линден не было сил. Резко отвернувшись, она со всех ног устремилась во тьму. Ковенант звал ее, кричал так, словно сердце его рвалось на части. Но она не остановилась.

Примерно в середине ночи моросящий дождь превратился в настоящий ливень. Холодные, тяжелые потоки омывали Холмы, порывистый ветер раскачивал деревья, но Линден не искала возможности укрыться — она не желала укрытия. Ковенант зашел по этой тропе слишком далеко, слишком долго оберегал ее от правды. Возможно, он боялся ее — стыдился своего намерения, а потому и скрывал его, сколько было возможно. Однако, размышляя обо всем этом во мраке ночи, Линден не могла не подумать и о том, что, возможно, он старался оберечь ее ради ее же блага: поначалу пытался не допустить, чтобы она оказалась замешанной в историю с Джоан и соприкоснулась с нуждами Страны, затем ограждал ее от злобных ударов Фоула и от безжалостной логики неизбежной смерти его самого. А сейчас и от того, что подразумевало его отчаяние. Все ради того, чтобы она не винила себя в гибели Земли.

В этом Линден отдала ему должное, но ярость ее не унялась. Ковенант представлял собой классический пример самоубийцы: человек, твердо решивший расстаться с жизнью, всегда становится спокойным и уверенным в себе. При этой мысли сердце ее сжалось от жалости, оказавшейся даже более сильной, чем гнев.

Ей было бы куда проще, будь она способна поверить, что Ковенант предался Злу или просто-напросто лишился рассудка. Тогда перед ней стояла бы единственная задача: остановить его любой ценой. Но видение подсказывало, что источником запальчивой уверенности Ковенанта не являются ни Зло, ни безумие. При всем нездоровом и вредоносном характере его намерения, оно делало Ковенанта как никогда сильным. Неодолимым и опасным — тем мужчиной, которого она когда-то полюбила. Отказаться от него было свыше ее сил.

Но Кевин любил Страну, и его протест ширился в ней как буря.

Когда Зло обретает полную силу, оно превосходит истину и может носить личину добра не опасаясь…

Зло или безумие? Ей не узнать этого, пока она не проникнет в его сознание, пока не докопается до глубинной сути его собственного понимания.

Но однажды, когда элохимы погрузили Ковенанта в бесчувствие и она собралась внедриться в его сознание, дабы вызволить его, он предстал перед ней в обличье Марида. Невинного человека, которого Опустошитель и Солнечный Яд сделали чудовищем.

Орудием Презирающего.

Отчаяние заставляло Линден, дрожа и спотыкаясь среди Холмов, бежать все дальше и дальше, прочь от него. Она не могла выяснить истину, не овладев им. А обладание само по себе являлось Злом. Формой убийства, разновидностью смерти. А в жертву своему темному тяготению к смерти она уже принесла собственную мать.

Линден не искала убежища, ибо не желала его. Она бежала от Ковенанта, боясь того, что могла повлечь за собой встреча с ним. Хлестал дождь, завывал ветер, а она бежала и бежала на восток, туда, где предстояло взойти солнцу. Навстречу предгорьям Горы Грома.

Навстречу Лорду Фоулу.

Это было безумием — но что еще ей оставалось? Что, кроме отчаянной попытки опередить Ковенанта. Встретиться с Презирающим первой и сбить с него спесь. Она не видела иного способа спасти Ковенанта, не овладев им, не поставив себя, его и Страну в зависимость от таившейся в ней тьмы.

«Это правильно, — твердила она себе на ходу. — Я смогу, непременно смогу. Я это заслужила».

Твердила, но знала, что лжет себе самой. Не приходилось сомневаться в том, что Презирающий неизмеримо могущественнее любого Опустошителя, она же едва перенесла простое приближение самадхи Шеола. Знала, но упорствовала. Несмотря на ночь, дождь и ветер, несмотря на затянутое тучами небо, она видела ясно — видела свою прошлую жизнь, подобную пораженной скверной Стране. Она позволила наследию родителей, алчной и жестокой тьме управлять ею, словно Опустошителю. По правде сказать, с того самого дня, как отец сказал, что она никогда не любила его, она пребывала во власти ненависти как к смерти, так и к жизни. Но когда в ее жизнь вошел — как вошел он в Страну — Ковенант, — все изменилось. Он не заслужил отчаяния. И она имела право бросить вызов Презрению, коверкающему ее любовь и отрезающему ее от жизни.

Сквозь ночную тьму Линден упорно двигалась на восток. Постепенно стих ветер, ливень превратился в моросящий дождик, а там рассеялись и облака. Открылось ясное, словно отмытое дочиста звездное небо. Узкий серп луны висел почти прямо над ней, подтверждая, что и в темноте она выбрала верное направление. Воздух был холоден, а Линден промокла насквозь, но цветущий Анделейн поддерживал ее силы, и она продолжала идти, пока, перевалив через очередную гряду, не застыла на месте.

Зеленые склоны были усеяны дождевыми каплями. Забрезжил рассвет, и каждая из них, поймав утренний лучик, отсылала его обратно, так что вся трава и листва казалась покрытой крохотными огоньками. И огоньки эти, к ужасу Линден, были окрашены киноварью.

Над Холмами вставало окруженное красным свечением солнце чумы.

Правда, свечение было столь слабым, что едва ли кто-нибудь, кроме Линден, смог бы его заметить. Но так или иначе Солнечный Яд протянул свои щупальца к последнему заповеднику красоты. Осквернение Анделейна началось.

Несколько долгих мгновений Линден стояла в оцепенении, пораженная тем, как скоро обрушился Солнечный Яд на лишившиеся защиты Холмы. А она не обладала Силой и ничего не могла с этим поделать. Но нет — сердце подсказывало, что кое-что она сделать может и даже обязана. Ее друзья лишены видения. Они не могут заметить признаки Солнечного Яда, а стало быть, им и в голову не придет искать для защиты камень. А в результате они обратятся в чудовищ, подобных Мариду.