Александр Браудо - Очерки и воспоминания

• Название: Очерки и воспоминания
• Автор: Александр Браудо
• Жанр: Русская классическая проза

---

Друзья и читатели нашего бюллетеня часто задавали вопрос, кто тот всезнающей в России человек, который так обстоятельно и объективно информирует их о русской жизни. Некоторые спрашивали, не приезжает ли он в Париж, и нельзя ли с ним познакомиться. За редкими исключениями имя А. И-ча не подлежало огласке. В Париж он наезжал; будучи здесь, навещал даже редакцию бюллетеня, от чего я его всегда, но тщетно отговаривал, потому что за редакцией была установлена агентами Рачковского слежка. От знакомств с французами он неизменно уклонялся, сделав исключение лишь для Люсьена Герра, и то больше по настоянию M. M. Винавера, бывшего одновременно с А. И-чем в Париже. Они посетили Люсьена Герра в редакции "L'Humanite", где Люсьен Герр заведывал иностранным отделом; говорил больше М. М., А. И. молчал, редко вставляя замечания в оживленную беседу, по все же впечатление на Люсьена Герра он произвел неотразимое.

II.

В конце 1907 года я покинул Париж и вернулся в {84} Петербург. Друзья, в свое время командировавшие меня во Францию, вызвали теперь меня на родину для заведывания здесь организованною ими кампаний литературной борьбы с черносотенством. Было намечено устройство большого издательства, которое должно было при помощи книг, брошюр, народных календарей, листовок, знакомить широкие массы с фактическим положением русских евреев, разрушать сложившиеся на их счет предрассудки, изобличать злостные измышления черносотенной печати, вообще, проповедывать идею мирного сожительства народов, населяющих Poccию. С тою же целью издательство "Разум", - так его окрестили, - издавало осведомительный бюллетень, рассылавшийся редакциям газет, членам Государственной Думы, писателям, и т. д., и поставляло в редакции газет, преимущественно провинциальных, статьи по вопросам еврейской жизни. Инициатива и организация этого начинания принадлежала Еврейской Народной группе, одному из четырех основных еврейских общественно-политических объединений в предвоенную эпоху.

Представители других группировок не принимали участия в создании "Разума", некоторые из них относились к нему враждебно. Нe таково было отношение А. И-ча: партийные перегородки для него не существовали, раз начатое кем-нибудь дело было, по его мнению, общеполезно.

А. И. принял самое близкое участие в основании и ведении "Разума". Могу удостоверить, что он принимал даже более близкое участие в деятельности издательства, чем многие члены Народной группы, на которых было возложено заведывание им. Он вникал во все детали текущей работы, подыскивал сотрудников, давал указания по вопросам технического и литературного характера, помогал в деле распространения изданий и пр. В то время как другие члены правления "Разума" приходили лишь на субботние собрания для заслушания отчетов и принятия решений, кроме, скажу мимоходом, М. М. Винавера, который и в промежутках между заседаниями следил за работой издательства, А. И. приходил чуть ли не ежедневно в контору узнать, как идет дело, не нужна ли его помощь. Одно время он имел в "Разуме" свой рабочий кабинет, куда регулярно приходил заниматься своими делами, чтобы быть одновременно всегда наготове, если бы его помощь оказалась необходимой.

{85} Деятельность издательства развивалась успешно, но "скорпионы" полицейского режима не замедлили объявиться. С первых же его шагов начались цензурные гонения: составленная А. Б. Петрищевым брошюра "Письма мещанина о городских делах-делишках" была задержана в типографии до выхода в свет. За издание "Альманаха-Календаря" на 1908 год я, как ответственное лицо издательства, был привлечен к суду. Приходилось сдерживать рвение сотрудников, порывавшихся изобличать помыслы черносотенной прессы: с болью и сердце приходилось возвращать им рукописи, зачастую прекрасно написанные.

Как то под вечер звонок по телефону.

- Приходите чай пить, зовет А. И. - Познакомлю вас с интересным человеком.

Я пошел. Против обыкновения А. И. повел меня не в столовую, где были все его домашние, а в кабинет, и, когда мы вошли, запер дверь.

На диване сидел С. А. Басов-Верхоянцев. Я уже слышал о нем. Социалист-революционер, нелегально проживавший в Петербурге, он был известен в левых литературных кругах. Особенно удавались ему произведения в стиле народных сказок.

- Видите ли, - обратился к мне, А. И., - я думаю, что было бы полезно издать народную сказку на тему о еврейском погроме. Надо рассказать русскому человеку в занятной форме, кто в действительности устраивает погромы, кому они нужны, как лживы все, официальные версии...

- Мысль прекрасная, но как такую книжку распространить? - спросил я.

- На этот счет не беспокойтесь, - ответил, улыбаясь, А. И., - Есть кому помочь в этом. Ведь вы видите, что возможности "Разума" весьма ограничены.

Спорить против этого нельзя было. Мы перешли к обсуждению темы намеченного издания, объема его, размера тиража. А. И. взял на себя всю техническую сторону: найти типографию, закупить бумагу и организовать распространение книжки. Через некоторое время она появилась на книжном рынке под невинной обложкой "Сказки о коньке-скакунке". С. А. Басов-Верхоянцев был ее автором, но имени его, {86} разумеется, на ней не значилось. Она разошлась в количестве 10.000 экземпляров.

За ней последовала другая, тоже составленная Басовым и изданная А. И-чем.

Кое-где, в провинции полиция перехватывала эти книжки, начинала дознание, но добраться до их автора и издателя не сумела...

Как А. И-чу удалось отпечатать и распространить сказки С. А. Басова, этого он никому не рассказывал. Я знал только, что на помощь ему пришла революционная организация. Но поддерживая связи с левыми политическими кружками, работавшими в подполье, А. И. в тоже время сильно интересовался деятельностью таких же кружков, но крайне-правого направления. Это ему было нужно для расследования убийств Г. Я. Герценштейна и Г. Б. Иоллоса и покушения на С. Ю. Витте. Он был уверен, что то и другое - дело одной и той же преступной шайки, он давал ceбе ясный отчет, что расследование ее махинаций заведет его очень далеко и высоко, но не останавливался в розысках.

Шаги его в этой области не раз вызывали у меня резкие протесты.

- Хотите познакомиться с д-ром Дубровиным? - спросил меня как-то всерьез А. И.

На моем лице сказалось, очевидно, крайнее изумление, потому что он добавил:

- Да, с председателем Союза русского народа. Я сейчас иду на свидание с человеком, который познакомит меня с ним.

Я отказался от чести быть представленным Дубровину и стал горячо убеждать А. И-ча "не прать на рожон", не рисковать собою.

- А откуда они знают, кто я? - возражал он. - Я пойду не под своим именем. А они мне нужны, я от них многое узнаю.

Его нельзя было отговорить. Так, рискуя собою, он собрал материал, изобличавший черносотенных главарей в убийстве членов первой Думы, в организации еврейских погромов и т. д.

Когда весь материал был собран, надо было подумать об издании его. Было очевидно, что книга будет конфискована {87} немедленно же по отпечатании ее. Надо было следовательно выискать типографа, который бы согласился сдать книгу одновременно с представлением ее в цензурный комитет. Надо было тоже позаботиться о месте хранения ее. То и другое удалось сделать. Одна из типографий, работавших на "Разум", взялась отпечатать "Материалы к истории контрреволюции", экземпляров ее она в цензуру не послала, не занесла заказа А. И-ча в реестр своих работ, подлежавший просмотру инспектора типографии. Для хранения же книги мы сняли большой сарай в одном доме на Николаевской улице.

А. И. был очень доволен "операцией". Когда ему нужна была книга, артельщик "Разума", бывший моряк Балтийского флота Александр ходил на Николаевскую и приносил нужное количество экземпляров.

Все шло как по маслу, но вдруг стряслась беда. Воришки-мальчуганы проделали дыру в сарае, где хранилось издание, выбирали оттуда книгу и стали продавать ее на Невском по полтиннику за штуку. Полиция поинтересовалась узнать, какую это толстую книгу они продают, доложила в градоначальство. Началось дознание.

А. И. был огорчен, но не тем, что полиция могла напасть на его след, а что она заарестует и, конечно, уничтожит книгу.

На выручку пришел тот же Александр. Прежде чем полиция ycпела наложить на "Материалы" свою лапу, он явился на Николаевскую улицу с подводой, погрузил на нее все экземпляры и средь бела дня, через весь Невский проспект отвез ценный груз в надежное место на Петербургской стороне.

Начатое же градоначальством "дело о содержании нелегального склада" удалось свести к пустякам.

А. И. ликовал.

III.

Когда разразилась война, А. И. был в Петербурге. Как некоторые другие петербуржцы, он застрял в городе, семья его была на юге. Я был в таком же положении. Жили мы оба на одной и той же улице - Фуршгадтской, почти насупротив. Видались еще чаще прежнего.

Не прошло и двух-трех недель с начала военных {88} действий, как у А. И-ча появились новые заботы, новые дела. Каждый раз при встрече он вынимал из своего объемистого портфеля сложенный лист бумаги и, подавая его мне, говорил: