Георг Эберс - Дочь фараона

• Название: Дочь фараона
• Автор: Георг Эберс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-01553-9, 5-300-01643-8 (т. 3)

«Дочь фараона» (1864) Георга-Морица Эберса – это самый первый художественный роман автора. Действие в нем протекает в Древнем Египте и Персии времен фараона Амазиса II (570—526 до н. э.). Это роман о любви и предательстве, о гордости и ревности, о молодости и безумии. Этот роман – о власти над людьми и над собой, о доверии, о чести, о страданиях.

При несомненно интересных сюжетных линиях, роман привлекает еще и точностью и правдивостью описания быта древних египтян и персов, их обычаев, одежды, привычек.

---

– Однако же, – возразил Крез, – я называю влюбленных самыми непокорными из учеников. Вы можете им доказывать с убедительной ясностью, что любовь есть яд, огонь, глупость, смерть, а они, несмотря на то, станут утверждать: «но она сладостна», – и будут продолжать любить по-прежнему.

В эту минуту в комнату вошла Сапфо. Белое праздничное платье с пурпурно-красными вышитыми краями и широкими рукавами охватывало ее нежный стан свободными складками, которые в талии были собраны золотым поясом. В ее волосах блистали свежие розы, а грудь была украшена сверкающей звездою, первым подарком ее возлюбленного.

С грациозной застенчивостью она поклонилась старику, который надолго остановил на ней свой взгляд. И чем дольше Крез смотрел на это девственное, очаровательное лицо, тем приветливее становилось чело лидийца. Из глубины его души перед ним восстали воспоминания; на одну минуту к нему возвратилась его молодость; он невольно приблизился к девушке, с любовью поцеловал ее в лоб, взял ее за руку, подвел к Бартии и сказал:

– Возьми ее, хотя бы против нас восстали все Ахемениды!

– Значит, мне нечего больше и говорить? – спросила Родопис, улыбаясь сквозь слезы.

Бартия взял правую, а Сапфо левую руку матроны, и две пары умоляющих глаз смотрели ей в лицо. Наконец она, выпрямившись во весь рост, воскликнула с видом прорицательницы:

– Да охранит вас Эрос, который вас соединил, да защитят вас Зевс и Аполлон! Я вижу вас подобными двум розам на одном стебле, любящими и счастливыми в весеннюю пору жизни; что принесут вам лето, осень и зима – это сокрыто в мыслях богов. Пусть ласково улыбнутся тени твоих родителей, моя Сапфо, когда эта весть о тебе дойдет до них в жилища преисподней.

Через три дня после этой сцены пристань Саиса снова была заполнена густыми толпами. Народ собрался, чтобы сказать последнее «прости» дочери фараона, отправлявшейся на чужбину. В этот час казалось, что египтяне, несмотря на подстрекательства жрецов, питали искреннюю любовь к царскому дому.

Когда Амазис и Ладикея со слезами на глазах обняли Нитетис в последний раз; когда Тахот, на виду у всех саитян, на большой, спускавшейся к Нилу лестнице, всхлипывая, бросилась на шею к своей сестре; когда лодка, увозившая невесту персидского царя, со вздутыми парусами отчалила от берега, – глаза почти всех зрителей были увлажнены слезами.

Только жрецы смотрели сурово и холодно, как всегда, на эту трогательную сцену.

Наконец, когда корабли увозивших египтянку чужеземцев тоже пошли под дуновением южного ветра, за ними понеслось множество проклятий и криков ненависти; но Тахот еще долго махала своим покрывалом вслед удалявшимся. Она плакала беспрерывно. К кому относились эти слезы: к подруге ее детских лет или же к прекрасному и столь любимому ею царевичу?

Амазис, на виду у всего народа, обнял свою жену и дочь. Он высоко поднял маленького Нехо, своего внука, при виде которого египтяне разразились громкими криками восторга. Псаметих, отец ребенка, стоял молча и с сухими глазами возле царя, который, по-видимому, не обращал на него внимания. Наконец, к нему подошел Нейтотеп. Верховный жрец подвел упиравшегося царевича к отцу, положил его руку в руку царя и громко произнес благословение богов царскому дому.

Во время его речи египтяне стояли на коленях, с руками, воздетыми к небу. Амазис привлек сына к своей груди и шепнул верховному жрецу, когда тот окончил свою молитву:

– Будем жить в мире ради нас самих и ради египтян.

– Получил ли ты то письмо Небенхари?

– Самосский корабль морских разбойников преследует трирему Фанеса.

– Там, в отдалении, беспрепятственно плывет дочь твоего предшественника, законная наследница египетского престола.

– Постройка эллинского храма в Мемфисе будет приостановлена.

– Да ниспошлет нам Исида мир, да распространится счастие и благоденствие над Египтом!

Жившие в Наукратисе эллины устроили празднество в честь отправлявшейся на чужбину дочери своего покровителя Амазиса.

На алтарях греческих богов множество жертвенных животных были преданы закланию и, когда нильские барки прибыли в гавань, раздалось громкое «айлинос!».

Девушки в праздничных нарядах поднесли Нитетис золотую повязку, которая, в качестве свадебного венка невесты, была обвита множеством душистых фиалок.

Эту повязку должна была поднести Сапфо, как самая красивая девушка в Наукратисе.

Принимая подарок, Нитетис поцеловала ее в лоб. Затем она вошла в дожидавшуюся ее трирему.

Гребцы принялись за свою работу и запели «Келейсмуму» [55]. Южный ветер наполнил паруса, и тысячекратное «айлинос» раздалось снова. Бартия с палубы царского корабля сделал последний знак любовного привета своей нареченной. Сапфо тихо молилась Афродите Эвплойа, покровительнице моряков. Слезы текли по ее щекам, но на губах ее играла улыбка надежды и любви, между тем как старая Мелита, державшая зонтик девушки, плакала навзрыд. Однако же, когда с венка, украшавшего голову ее питомицы, случайно упало несколько листков, она на минуту забыла свое горе и тихо прошептала, наклонившись к Сапфо:

– Да, сердце мое, видно, что ты любишь: все девушки, которые теряют лепестки из своих венков, ранены стрелами Эроса.

XII

Семь недель спустя по большой царской дороге, которая вела с запада в Вавилон, двигался длинный поезд из разнородных экипажей и всадников, приближавшийся к громадному городу, видневшемуся уже издалека.

В четырехколесном дорожном экипаже, так называемом гармамаксе, донельзя раззолоченном и обитом золотою парчою, под навесом, поддерживаемым деревянными колонками, пустое пространство между которыми было задернуто занавесками, сидела Нитетис.

По бокам экипажа ехали ее провожатые, известные уже нам персидские вельможи и развенчанный лидийский царь Крез со своим сыном.

Пятьдесят других экипажей и шестьсот вьючных животных следовали за ними, между тем как отряд персидских воинов, на великолепных конях, предшествовал поезду.

Дорога тянулась вдоль реки Евфрат между роскошными полями, засеянными пшеницей, ячменем и сезамом [56], приносившими иногда сам-сот, а иногда и сам-трехсот урожая. Стройные финиковые пальмы, покрытые тяжелыми фруктами, высились повсюду среди полей, со всех сторон прорезанных арыками и канавами, за которыми тщательно следили. Несмотря на зимнее время, солнце распространяло уже теплоту и ярко горело на безоблачном небе. Громадная река пестрела разнокалиберными лодками, которые перевозили произведения гористых местностей Армении в долину Месопотамии и доставляли из Тапсака в Вавилон большую часть товаров, привозимых из Греции и Малой Азии. Трубы и водоподъемные машины распространяли освежающую влагу по нивам и плантациям берегов, поросших многочисленными деревьями. По всему было видно, что приближаешься к центру древнего просвещенного государства, управляемого с заботливой предусмотрительностью.

Колесница и свита Нитетис остановились у длинного кирпичного строения, покрытого черной жестью, по сторонам которого была расположена плантация платанов. Крез сошел с лошади, приблизился к колеснице, в которой сидела египетская царевна, и произнес:

– Вот мы и доехали до последней станции! Вон та высокая башня, виднеющаяся на горизонте, и есть знаменитый храм Ваала, составляющий, наряду с пирамидами, одно из величайших произведений рук человеческих. Еще солнце не успеет зайти, как мы уже доедем до железных ворот Вавилона. Позволь мне высадить тебя из колесницы и отправить к тебе в дом твоих служанок. Сегодня тебе следует одеться так, как одеваются персидские царевны, чтобы восхитить взоры Камбиса. Через несколько часов ты предстанешь перед лицом своего супруга. Как ты бледна! Позаботься о том, чтобы твои женщины прикрыли эту бледность искусственным румянцем, который служил бы знаком твоего радостного волнения. Первое впечатление очень часто решает всю последующую судьбу. Это стародавнее замечание имеет большой вес, в особенности относительно твоего будущего супруга. Если ты понравишься ему при первом свидании, в чем я не сомневаюсь, то очень вероятно, что ты пленишь его сердце на вечные времена; если же ты не понравилась бы ему, то может случиться, что он, по своему крутому нраву, никогда не удостоит тебя ласкового взгляда. Мужайся, дочь моя, мужайся! А главное, помни те наставления, которые я давал тебе!

Нитетис отерла слезу, навернувшуюся на ее ресницы, и сказала:

– Как благодарить мне тебя, Крез, за всю твою доброту; ты – мой второй отец, мой защитник и советчик. О, не покидай меня и впредь! В течение этого продолжительного путешествия по опасным горным ущельям ты был моим проводником и защитником; если же когда-нибудь на моем тяжелом жизненном пути встретятся горести и беды, то и там не откажи мне в своей помощи и заботливости! Благодарю, отец мой, тысячу раз благодарю!