Ольга Чигиринская - Сердце меча

• Название: Сердце меча
• Автор: Ольга Чигиринская
• Издательство: Форум
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 5-91134-042-9

Космическая опера — жанр консервативный. Мечи и звездолеты, аристократы и пираты, чужие планеты и таинственные древние цивилизации — с моей точки зрения, в жанр нельзя привнести ничего нового. Но если привнести в него хорошо забытое старое — а именно, приключенческий роман «для юношества» — то может получиться неплохой букет. Итак, среди звезд только что отгремел последний Крестовый Поход. Сплотившись было на время войны, доминионы Четвертого Рима возобновили соперничество. Доминатрикс леди Констанс инкогнито покидает свой надавно отвоеванный лен на корабле «Паломник», команда которого немногочисленна, но очень своеобразна. Вчерашний крестоносец капитан Хару, пилот Майлз Кристи из древнего народа шедайин, его юный ученик Ричард, чудом выживший в уничтоженном городе на планете Сунагиси, стармех — искалеченный ветеран Вальдер, навигатор Джезекия Болтон и второпях нанятый бортмех Сандро Морита — их странствие закончится совсем не там и совсем не так, как они думали.

---

— Если бы я не знал, что они ни в коей мере не разумны, я бы сказал, что они нападают! — воскликнул лорд Августин.

— Что будет, если у тебя получится? — спросила Констанс.

— Их раскидает силовым полем и вельботы смогут уйти. Они не преследуют.

— А если не получится?

— Мы все погибнем. Но это только если у нас откажут все батареи. Мы можем выдержать лобовое столкновение с левиафаном… ну, вроде бы должны… А с двумя — нет. Никто и никогда еще не видел, чтобы их было двое в одном месте…

«А может, видел — но уже не сможет рассказать».

— Продолжай, Дик. Считай, что это мой приказ.

— Да, миледи!

Констанс не могла поднять головы — ускорение корабля было не меньше пяти G, компенсаторы снижали его до полутора, надсадно надрываясь: оно возрастало слишком быстро. Но Дик был иного мнения.

— Медленно, — прошептал он. — Симатта ё! Медленно!

* * *

Нельзя было не гордиться таким тиийю — даже зная, что твоей заслуги мало, нельзя было не гордиться.

В отличие от капитана, он был спокоен за жизни туата и инемийин на «Паломнике». Правда, Дику потом будет очень и очень трудно, но сейчас смерть ему не грозила: в панцире силового поля «Паломник» был почти неуязвим для одного левиафана, а вдвоем они не атакуют.

За себя Майлз тоже был спокоен. В конце концов, Шааррим благ, а проклятый судьбой и народом Диорран умер, погрузившись в воды баптистерия. Майлз Кристи родился чистым.

Он успел пожалеть о том, что не обсудил как следует с ка’эддом Августином этого левиафана. Они расходились во взглядах на его природу: Майлз считал, что он нарождается из инобытия, которое А-Тиарна устроил для равновесия, а ка’эдд Августин полагал, что он не нарождается и не переходит в инобытие, но находится в коллапсе от того, что попал в дискретную зону. Если бы они еще дальше отпустили мысль и речь, открыли бы, возможно, что в своем устремлении от массы к пустоте левиафаны должны стремиться друг к другу, ибо что же такое они сами, как не антимасса? А если они стремятся друг к другу, то почему бы не в пределах этого скопления звезд?

Еще плохо было, что не удастся обсудить с Диком Сократа. Майлз понимал, что крайне плохо годился на то, чтобы учить кого-то жить среди людей… То, что он полагал величайшими грехами в своей жизни, в их истории было делом почти обыденным — и вместе с тем, именно от них пришла весть о воплощении А-Тиарны. Подлинно, А-Тиарна есть Любовь — не любя туата, их невозможно принимать. Но таких как Ри’шаард, Констанс ка’эддайн и ее сын, капитан Хару — любить было легко и расставаться с ними было жаль.

Еще семь секунд — и Дик расшвыряет антизверей силовым полем корабля. Но этих секунд нет. Майлз видел, как вельбот настигает язык черноты, вспыхивающий и меняющий цвета, извивающийся хаотично, подобно струйке дыма — спонтанный выброс антиматерии, который левиафанеры непочтительно называют “плевком”.

Майлз был очень хорошим драйвером, но вельбот, который весил больше восьми тонн, маневрировал не так легко, как йитанна, малый боевой катер шедайин.

— Господи, в руки Твои… — успел сказать капитан.

* * *

На этот раз корабль “ослеп и оглох”, — экран залило белым светом, а затем он погас, умерли все приборы, мигнул и исчез свет в кабине — Констанс осталась в полной темноте.

Дик издал короткий, полный муки вопль — наверное, так кричит человек, получивший удар ножом в сердце: вскрик — и тишина. Только щелчки каких-то тумблеров говорили, что юный пилот жив, в сознании и действует, не поддаваясь отчаянию. Потом раздалось тихое жужжание и писк включающихся систем, замигало и загорелось аварийное освещение, экраны ожили, но показывали все ту же белесую мглу. Ускорение не увеличилось — Дик снова отключил основной двигатель, теперь корабль шел на одной инерции. Где-то поблизости выла сирена, и над дверью отчаянно мигала сигнальная панель со знаком “Радиационная опасность”.

— Нижняя палуба, сколько батарей сгорело?

— Девятнадцать, сэр, — сказал гем.

— Шестнадцать, — доложил другой.

— Меняйте как можно быстрее, — скомандовал Дик. — Мастер Порше, вы там?

— Делаю что могу!

— Сейчас мы вырвемся из облака и начнем торможение, — сказал Дик. — Мне нужно, чтобы вы поменяли все батареи, заняли места и пристегнулись, потому что компенсаторы ненадежны.

— Дик, — вступил в диалог до сих пор молчавший Морита. — Насколько я понял, силовые экраны приняли на себя максимальную нагрузку. Это значит, произошла аннигиляция?

— Да, — ответил мальчик.

— Я иду на нижнюю палубу менять батареи, — сказал вавилонянин. — Там нужны все руки.

— Аригато, Морита-сан.

— Мы скоро покинем аннигиляционное облако?

— Минута или две, Морита-сан.

— Ты начинаешь торможение и ложишься в дрейф? — по голосу Мориты было слышно, что он быстро бежит вниз по лестнице.

— Да.

— Бесполезно. Живых не осталось.

— Я должен убедиться в этом, Морита-сан.

“Живых не осталось”. Констанс посмотрела на Дика, но тот не отрывал взгляда от экрана и от прибора, названия которому Констанс не знала — он ориентировал корабль относительно зенита, надира, “севера” и “юга” Галактики. Тогда Констанс посмотрела на Гуса и тот, сняв очки, кивнул, отвечая на ее немой вопрос: не осталось и не могло. Или все-таки кто-то мог уцелеть? Дик, судя по разговору с Моритой, на что-то рассчитывает…

Эмоции не успевали за сознанием. В уме Констанс уже промелькнуло все, чем грозил такой поворот событий: они затеряны в дальнем пространстве, на корабле, экипаж которого погиб, и единственный, кто уцелел — это младший матрос, мальчик пятнадцати лет. И всему виной — ее безрассудство, ее податливость эмоциям… Ну, и где же они теперь, эти эмоции? Она ничего не чувствует, просто ничего — даже беспокойства за свою, Джека и Бет судьбу…

Боже мой! Джек! Как он там, в койке, пристегнутый ремнями безопасности, как он перенес нарастающее ускорение и внезапное погружение в эту жуткую темноту?

Белая мгла поредела, “Паломник” вырвался из пылающего облака, а через несколько секунд Рэй доложил Дику, что все батареи сменены, и все на нижней палубе заняли места и закрепились.

— Торможу, — сказал Дик, и Констанс ощутила, как ее повело вперед. “Паломник” сбрасывал скорость. Когда прибор показал остановку, Дик отключил основной двигатель и включил маневровые. Констанс плавно вжало в боковушку кресла.

— Дик, — спросила она. — Когда можно будет встать?

— Скоро, миледи, — ответил юноша.

Корабль теперь был повернут “головой” к месту гибели экипажа. Там угасала небольшая звезда, по форме напоминающая волчок; свет отступал от ее краев к сердцевине, и края были теперь как разлохмаченная кромка штормовой тучи. Два левиафана, разбросанные в разные стороны, разбегались по “оси волчка” — один в ее зенит, другой — в ее надир.

Капитан Хару, Майлз, Аникст, Болтон — они не могли там уцелеть, поняла Констанс. Они превратились в свет, в плазму, в раскаленный летучий газ…

— Уже можно, — сказал Дик, когда ускорение пропало. Констанс расстегнула ремни и сняла обруч коммуникатора. Голова ее слегка кружилась, и потому она не спешила встать.

Дик вынул из креплений пилотского кресла наношлем и надел.

— Идите миледи, — сказал он. — Я должен задраить за вами люк. По инструкции, мостик должен быть задраен, когда там никого нет или есть только пилот в наношлеме.

— Идем, Стаси, — Гус помог ей подняться и выйти из рубки, хотя его самого слегка пошатывало. Дик закрыл двери.

— Гус, ты уверен? — спросила она, идя по коридору.

— На сто процентов. Мы уцелели потому, что сработали силовые экраны.

— Значит, если хотя бы один вельбот был защищен, он мог уцелеть?

— Теоретически — да… Если был защищен… Но… Пойми, как только один из вельботов аннигилировал, там как бы образовалась звезда. Несколько тонн вещества превратились в чистую энергию… Формулу учат в школе, можешь подсчитать сама. Батареи, даже если их успели поставить, сгорели снова, и… Думаю, второй вельбот должен был просто испариться. Если Господь не сотворил чуда.

Они спустились на жилую палубу и услышали плач Джека — его действительно напугали перегрузки и погасший свет. Констанс вошла в каюту и увидела мальчика на руках у Бет — девушка уже выбралась из койки и отстегнула брата. Теперь она держала малыша на руках, прижимая к себе.

— Мама! — Джек вырвался из рук сестры и кинулся к леди Констанс. Бет поднялась.

— Нас больше не будет кидать туда-сюда? — спросила она. — Охота закончилась?

— Да, — ответила Констанс.

— Они поймали кого-нибудь?

— Нет, — сказала Констанс, и в этот момент к ней подступила скорбь. — Они погибли, Бет.

— Что? — переспросила девочка.

— Они все погибли. Все, кто вышел на лов. Капитан Хару, Джезекия, Майлз, мастер Аникст…

— Как? — спросила Бет. Скорее ошеломленное междометие, чем вопрос, но Гус понял его буквально.