Наталья Иртенина - Меч Константина

• Название: Меч Константина
• Автор: Наталья Иртенина
• Издательство: Лепта Книга, Эксмо, Яуза
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18755-3

Под маской мира прячется война. У этой войны два лица, две стороны, две реальности. По одну сторону пушки молчат, капитуляция здесь кажется стратегическим успехом, а жизнь в неведении — вершиной свободы. Враг невидим, за разрухой видятся блистательные перспективы. По другую — суть войны, ее цели и средства обнажены до предела, и враг виден через прицел автомата.

Велики ли шансы на победу у маленького отряда, поднявшего меч русского Сопротивления? И главное — на какой из двух сторон, каким оружием им вести сражение? Ведь мечом не только убивают. Это еще и походный воинский крест, перед которым молятся.

---

— Но мы же не удираем, — бормотал он, пытаясь поймать меня за руку. — От войны не убежишь… там она тоже идет… Это не предательство… Ты что, Костя… Успокойся…

— Все опустили руки… это предательство!.. — надрывался я. — И Монах… бросил свой меч… это же крест… вы дезертиры…

Даже в тот момент я смутно осознавал, что предательство здесь ни при чем, его нет. Просто мне казалось, все рушится, отряд распадается и я больше никогда их не увижу. За общим унылым безразличием мне мерещились бесплодность и безнадежность. Это было равнозначно поражению, и я изо всех сил сопротивлялся ему, догадываясь, до чего мой бунт нелеп в такой форме. Но неожиданно у меня появилась поддержка.

— Командир, мальчик прав, — сказал Богослов, стоявший в дверях. — Мы не должны возвращаться так. Мы победители, а не побежденные.

Святополк встал, одернул на себе одежду, пригладил волосы и положил руку мне на плечо.

— Мы уйдем победителями. Я обещаю, Костя.

И в этот момент на улице посыпался град — из автоматных пуль.

— Что за… — ругнулся командир, подскакивая к открытому окну. — Михалыч! Вы что там, учения открыли?.. — крикнул он пробегающему Папаше.

— Нападение, командир! — проорал тот. Святополк схватил оружие.

— Костя, за мной! Федька, прикрывающим… Так начиналась трехдневная осада базы.

Первую атаку мы отбили, хоть и с трудом. Нападающих было явно больше, но им, видимо, не хотелось лезть на рожон. Они отступили, окопались в лесу за забором.

— Вот и взялись за нас, — повторял Монах, оглядывая вражеские позиции в бинокль с наблюдательной точки на крыше столовой. — Вот и взялись…

Я тоже подполз к низкому парапету на краю и попросил бинокль. Сначала ничего не увидел. Деревья, кусты, сплошная «зеленка». Потом вдруг зашевелилась трава, и земля будто вспухла кочкой. Я разглядел лицо, ствол пулемета.

— Маскироваться они умеют, — медленно, с расстановкой произнес Монах. — Подо что хочешь могут. И шлангом прикинутся, и тучкой, чтоб мед у пчел воровать, и крылышки ангельские нацепят…

Это были «кобры», Пятая колонна легионеров. Как они вышли на базу, осталось неясным. Но никто особенно и не пытался это выяснить. В конце концов, просто могли засечь с воздуха, время от времени здесь пролетали вертолеты. Основным было другое. Нас взяли в плотное кольцо. Все понимали: штурм базы может стать нашим последним боем. И готовились к нему, как к последнему. Зато и тоску зеленую как рукой сняло — сразу же.

Правда, перед этим последним боем нам будто решили пощекотать нервы. Несколько раз начиналась атака, но быстро переходила в тупую перестрелку без всякого вреда для обеих сторон. Фашист сказал, что боевики КОБРа не любят рисковать собственной шкурой. Им надо, чтоб наверняка. Поэтому они не пойдут на штурм, пока точно не будут знать наши силы и пока их не соберется тут целая рота, а лучше две. И если нам нужно потянуть время, то надо всячески демонстрировать, что нас тут ого-го сколько и в придачу целый боевой склад. Только вот зачем нам тянуть время, было непонятно.

На крыше столовой, кроме наблюдательного пункта, мы устроили несколько огневых точек с круглосуточным вахтенным дежурством Жить тоже перебрались в столовую, но в случае необходимости были готовы рассредоточиться по домикам и оттуда вести бой.

Утром после первой ночи осады обнаружилось, что пропал Кир. Искали его везде, где можно, снарядили разведку, обшаривали «зеленку» с крыши в бинокль. Ничего. Паша ходил медведем, сшибая стулья, и пытался рвать на себе волосы. Предположений было два: утонул в пруду и ушел сквозь оцепление, если только его не поймали. В пользу первого никто не мог сказать, зачем Киру лезть в пруд. Он и раньше вроде бы не имел интереса к этой заросшей луже. За второе говорил камуфляж, который недавно подобрали мальчишке. Утром его нашли аккуратно свернутым и засунутым за диван в кают-компании. Старая одежда Кира оставалась на базе, в нашем домике, но теперь ее там не было. И еще одна деталь. Когда я проснулся, увидел на полу перед носом его талисман — акулий зуб на шнурке.

Я не понимал, почему он ушел и что хотел сказать своим подарком. Прощальный это дар или намек на что-то? После смерти Варяга, вернее его казни, Кир стал неразговорчивым и замкнутым. Он как будто вырос, сделался старше. Мне было грустно без моего оруженосца, которого в последнее время я считал другом. С другой стороны, хорошо, что он ушел. Если меня убьют, думал я, Кир знает, что нужно делать, он клятву давал. Лора Крафт обязательно получит свой осиновый кол. В общем — не избегнет.

Вечером третьего дня на нас поперли со всех сторон одновременно. Это уже не была пробная пристрелка, нас окончательно решили задавить. Боевики, как саранча, лезли через забор, рассыпались по территории базы, вели плотный огонь. В столовую начали бить из гранатометов. Часть отряда оставалась на крыше, часть рассеялась вокруг. Последнее, что я увидел, когда уходил из здания, — выстрел гранатомета уничтожил батальную настенную живопись Февраля. Один из двух пулеметов на крыше внезапно замолчал, но через полминуты снова заработал. Сердце ёкало и ухало. Автомат в руках выплевывал пули словно живой, независимо от моего пальца, жмущего на спуск, и сознания, оглушенного последним боем. Взрывом меня бросило на землю, в глазах на миг потемнело. Я подполз к бревенчатой низкой скамейке, сжался в комок, выставил ствол и снова начал стрелять. В трех метрах от меня, укрываясь за старой толстой сосной, стоял Паша. Сначала я подумал, что он сошел с ума. Он торопливо стягивал с себя куртку, потом трофейный бронежилет. Жилет он перебросил мне.

— Надевай, живо!

Сам снова натянул куртку и после этого снял очередью сразу трех легионеров, поверивших в свою легкую победу. Я застегнул жилет — он висел на мне, как рубаха на огородном пугале. Тут же мелькнула мысль, что это бессмысленно — ведь нам никому не дадут уйти, а сдаваться в плен я не стану. Патронов у меня с собой много.

В этот момент я увидел Ярослава. Он шел на «кобр» в полный рост и стрелял. В него летели пули, но он этого будто не замечал. Я посмотрел на его лицо, оно было сурово-спокойным. Его вела не боевая ярость, не ненависть, а что-то совсем другое. Это шел победитель. От одного взгляда на него становилось не по себе, даже в этом последнем бою, где уже не чувствуешь себя. Глаза не верили тому, что видели: пули были бессильны остановить его. Казалось, они обходят его стороной, как заговоренного. Только камуфляж весь в крови. А Ярослав продолжал идти на боевиков, укрывающихся в высокой траве и за деревянной хибарой. Он был бессмертен, это уже не человек, а…

— Дьявол!.. — услышал я вопль с той стороны, где был противник. Один из вражеских наемников побежал. Через несколько метров он упал, его догнала пуля.

И еще один не выдержал лобовой атаки бессмертного Ярослава. Заорал, вскочил — и рухнул как подкошенный.

Ярослав дошел почти до домика, где засели «кобры». Он расстрелял весь свой боезапас, и только после этого упал. Помню, в этот момент я закричал и тоже вскочил в полный рост…

Да, пусть они боятся нас, мы в самом деле бессмертны. Пусть их переполняет дикий суеверный страх, нас нельзя убить. Пусть они считают нас дьяволами, они лгут даже сами себе. Пусть называют дикарями и фашистами, они никогда не поймут, что для нас дикари и фашисты — они. И мы не хотим, чтобы они тащили нас за собой в вечную могилу…

… И вдруг что-то изменилось. Поначалу не чувствительно, как весна на хвосте зимы. Я ощутил это скорее нутром, чем глазами и ушами. В нас стреляли, и мы стреляли. Грохот, дым, огонь взрывов за спиной — столовую продолжали кромсать из гранатометов. Но внезапно я понял: этот бой перестал быть последним.

— Живе-ооом, ура-ааа! — загорланил я, оглядываясь на Пашу. Он тоже почувствовал эту перемену и бежал за мной, что-то крича В несколько скачков он меня догнал и вдруг опрокинул на землю, носом в траву, а сам продолжал стрелять.

— Жить надоело, карапуз безголовый?! — орал он мне.

Я смеялся и плакал одновременно. «Кобры» поворачивали. В спину им ударил кто-то другой, и теперь они подставляли нам свои тылы. Гранатометы заглохли, столовая выстояла, хоть и выглядела теперь как дырявый обугленный сарай. И оттуда выбирались наши, живые, раненые, с оружием в руках. Мы перешли в наступление. Я поднялся с земли. Впереди, метрах в тридцати, бежали, стреляли и падали боевики Пятой колонны. Теперь я видел тех, кто напал на них сзади. Это были парни в черной военизированной форме с черными повязками на головах. А еще я увидел…

— Ки-ир! — завопил я и побежал к нему.

Он тоже увидел меня и, улыбаясь, махал мне стволом автомата.

— Ты вернулся! — крикнул я, и мы с разбегу обнялись.

— Русские на войне своих не бросают! — смеялся он. — Что это за балахон ты нацепил на себя, воин?

— Это Пашина броня, — радостно объяснил я, хлопая его по спине. — Где ты пропадал, оруженосец?..