Алексей Пехов - Фэнтези 2007 [сб.]

• Название: Фэнтези 2007 [сб.]
• Автор: Алексей Пехов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19315-4

Могущественные маги и обворожительные колдуньи!

Знаете ли вы, почему кантабрийское вино отдает порохом? В курсе ли вы, в каких случаях вам может весьма пригодиться ментальный паразит-захребетник? Отдаете ли вы себе отчет в том, что если вы легкомысленно станете брать в долг у потусторонних сил, то плата почти наверняка вам не понравится? Осведомлены ли вы, что ангелы — тоже люди, что самые серьезные магические проблемы можно решить птичьим криком и волчьим скоком, что фейрин и золото — практически близнецы-братья?..

Если в ваших знаниях имеются пробелы по данным вопросам, соблаговолите незамедлительно прочесть сей магический фолиант, составленный из новых фэнтезийных произведений отечественных фантастов. Заверяю вас: данная волшебная книга — последний писк магический моды очередного сезона!

Содержание:

Джентльмены удачи:

Алексей Пехов "Особый почтовый"

Виктор Ночкин "Фейрин и золото"

Андрей Уланов "Кантабрийское вино"

Магический детектив:

Генри Лайон Олди "Захребетник"

Ольга Громыко "Птичьим криком, волчьим скоком"

Михаил Харитонов "Долг"

Повелители стихий:

Святослав Логинов "Лес господина Графа"

Наталия Осояну "Перо из крыла феникса"

Илья Новак "Ради всех грехов мира"

Демоны с той стороны:

Владимир Аренев "Ветер не лжет"

Алексей Пехов "Змейка"

Юрий Нестеренко "Плата"

Виктор Точинов "Полкоролевства в придачу"

Последняя сказка:

Михаил Балабин, Олег Бондарев "Ангелы тоже любят"

Сергей Челяев "Тот, кто всегда возвращается"

Виктор Ночкин "Настоящая принцесса"

Алексей Пехов "Последняя осень"

---

Или думает, что знает.

Он смотрел, как йор-падды поднимаются вслед за служительницами к башне, чтобы оставить там оружие, смотрел на хрупкую фигурку отдающей распоряжения иб-Барахьи, — и холодный, липкий, неистребимый страх овладевал им. Не за себя. Не за ал-Леадов.

За нее.

С самого детства он знал, как следует поступать в таких случаях. Действовать! Страх можно перебороть, только если идешь ему навстречу, принимаешь вызов. Именно за эту черту характера шулдара почитали как человека решительного, она же укрепила его силу воли. Порою говорили, что Его Могущество способен переупрямить и заставить сдвинуться с места даже гору.

Иллеар повернулся к Безжалостной, и ее телохранительница тотчас шагнула вперед, заступая путь. Шулдар не сомневался: даже без сабли эта вечноулыбчивая способна на многое.

— Оставь, — сказала Ламбэри. — Пусть Его Могущество скажет что хотел.

— Как это все случилось? — спросил Иллеар, глядя ей прямо в глаза. — Вы ведь успели осмотреть тела, верно? И от того, что ты мне расскажешь, хуже не будет. Если я одержим — знаю все и так. Если нет — вдруг сумею помочь?

Безжалостная усмехнулась:

— Сомневаюсь. Видишь ли, Твое Могущество, все дело в том, как их убили. И целительницу, и «сестру» прирезали кинжалом. Целительницу — сзади, просто вскрыли ей горло, когда она стояла, повернувшись спиной к больному и боком к выходу из шатра: что-то искала на столике, наклонилась — но полог, повторяю, она видела.

— Значит, убийца в это время уже был внутри.

— И стенки шатра не повреждены, то есть одержимый не мог взрезать холстину и залезть туда так, чтобы целительница не заметила.

— А войти раньше, когда в шатре не было никого, кроме уснувшего Джализа?

— Тоже не получается! Целительница неотлучно находилась возле больного. Это подтвердили и «сестры». Одна из них была в шатре до самой ночи, потом ее сменила покойная Данара. По сути, в шатре их было трое: твой человек, целительница и Данара.

Иллеар задумался.

— Нет, все-таки четверо — и этот четвертый был хорошо им знаком, иначе не впустили бы. И уж во всяком случае целительница не поворачивалась бы к нему спиной, не занималась бы своими делами, когда в шатре был чужак.

— Или, — добавила Змейка, которая незаметно подошла и прислушивалась к разговору, — гость сказался больным. И попросил целительницу дать какое-нибудь лекарство.

— Так или иначе, я не понимаю, как это все случилось. А что же «сестра»? Данара ведь должна была видеть, как чужак замахивается кинжалом. Да и он бы не рискнул нападать. Сразу двоих он бы не убил, а Данара вполне могла убежать из шатра, чтобы позвать на помощь. И она ведь видела его!

— Когда одержимый убил целительницу, Данары не было в шатре. — Теперь к разговору присоединилась иб-Барахья. Она, кажется, более-менее успокоила «сестер» и сама тоже выглядела спокойной. И голос ее звучал ровно, с едва заметной горчинкой сожаления: — Я отпустила ее вечером, но велела приготовить мне чай. После полуночи я поднималась на площадку, слушать пустыню. — («Вот куда она ушла потом», — догадался Иллеар.) — К тому моменту чай был готов и дожидался меня наверху. И он был горячим. Данара вернулась от целительницы, заварила чай, оставила на столике и снова пошла в шатер.

— А убийца, — продолжал Иллеар, — не знал, что там должен быть кто-то еще, кроме целительницы! Зарезал ее, после чего... Постойте-ка, а как именно убили Данару?

Ламбэри осклабилась:

— Ты уверен, что хочешь знать все подробности, Твое Могущество? Ей вспороли живот, одним ударом. А потом перерезали горло. И стояла она при этом спиной ко входу, лицом к больному. Наверное, вбежала в шатер, увидела мертвую целительницу, убийцу — и тот сразу же ударил.

— Там все было в крови, — тихо подтвердила Змейка. — Весь шатер. И больной тоже.

В этот момент одна из йор-падд, прибежав, зашептала что-то на ухо Ламбэри. Та, нахмурившись, повернулась к Иллеару:

— Рядом с озерцом, на том краю рощицы, на кустах — капли крови. Не исключено, что убийца там умылся... после всего. Но не обязательно.

— Как же иначе? Он наверняка был в крови: одежда, руки, лицо, волосы... — Иллеар наконец сообразил: — Хочешь сказать, это Джализ?! Но иб-Барахья ведь говорила: ему дали снотворное.

— И он не проснулся, когда все это творилось в шатре, вообще ничего не услышал? Ты в это действительно веришь, Твое Могущество?!

— Не мои — твои люди нашли на кустарниках возле озерца кровь.

— Но не одежду. А кровь, — Безжалостная махнула рукой, — кровь там могла появиться от чего угодно. Змейка, пойди-ка взгляни — что скажешь? Вдруг нащупаешь след...

Чующая вместе с йор-паддой отправилась к озеру. Иллеар понимал, конечно, что этот след, если Змейка его и отыщет, почти наверняка оборвется. Убийца вряд ли настолько глуп, чтобы бросать одежду в воду.

Между тем их с Ламбэри разговор словно превратился в центр водоворота: под разными предлогами сюда подходили все, от служительниц до простых обитателей Таальфи. Издавна оазис считается священной землей, никто и никогда не осмеливался пролить здесь кровь. Местные были уверены, что жизням их ничего не угрожает. И события этой ночи до смерти их напугали — это было заметно по взглядам, по тому, как люди стояли и как несмело придвигались поближе, чтобы не пропустить ни слова.

Доверив наконец сына заботам «сестер», подошел и Эминар ал-Леад. Он замер на полшага позади, за спиной шулдара, и молчал, скрестив на груди руки.

— Итак, — продолжал Иллеар, — убийца прирезал двух беззащитных женщин. Зачем?

— И не тронул твоего Джализа, — напомнила Ламбэри. — «Зачем?» Да причины могли быть самые разные. Джиэммоны — существа, чуждые нашему миру. Их поведение никто не способен объяснить.

Эминар ал-Леад вдруг тихо, упрямо возразил:

— У всего на свете есть причины, девочка. У всего на свете. Мы можем о них не знать, но они есть, есть всегда!

Это неожиданное обращение не сбило Ламбэри с толку. Она снова ухмыльнулась и даже, кажется, обрадовалась тому, что мастер битв вмешался в разговор.

— «Причины»? В самом деле, ты, наверное, знаешь многое о причинах, доблестный ал-Леад. И о джиэммонах, а? Уж всяко больше нашего! И, может, у тебя тоже были причины желать смерти этих женщин? Например, ты — точнее, джиэммон в тебе — собирался убить юного Джализа, потому что рано или поздно тот заметил бы перемены в своем отце. Понял бы, кто именно из вас троих одержим. А так...

— Не проще ли мне было дождаться, пока мы покинем оазис? И потом вернуться в Бахрайд одному. Нет свидетелей, нет жертв — кто усомнится в моих словах? И риска никакого. Конечно, — добавил Эминар ал-Леад, — если верить в то, что «поведение джиэммонов необъяснимо», этим можно объяснить что угодно. Вот только стоит ли? Мне больше нравится метод мудреца Эльямина ох-Хамэда. Этот достойный муж утверждал: для каждого случая следует искать наиболее простое разъяснение и обходиться как можно меньшим количеством допущений.

— Хороший метод, — согласилась Ламбэри. — Мне он тоже нравится. Знаешь, доблестный, кто убийца, если судить, пользуясь наставлениями ох-Хамэда?

— И кто же?

— Твой сын. Слишком уж быстро он оправился после тех ран. — Ламбэри повернулась к Иллеару: — Верно, Твое Могущество? Вы ведь с доблестным ал-Леадом и сами удивились? «Мастерство целительницы»? Вполне допускаю, что и оно сыграло свою роль. А может — не оно одно? Может, именно в Джализа вселился джиэммон? И потом он убил обеих женщин — и снова прикинулся спящим. Это так удобно! Якобы принять сонное зелье и уснуть. А на самом деле?

— А что же на самом деле?

— А на самом деле, доблестный Эминар ал-Леад...

Именно тогда от озера прибежала йор-падда — та самая, что сообщила о каплях крови на кустах.

— Вот, — она протянула Безжалостной нечто, небрежно завернутое в грязную от песка, всю в бурых пятнах, ткань.

— Где это нашли?

— У озера, неподалеку от кустов.

Ламбэри осторожно развернула сверток — и показала всем присутствующим кинжал:

— Чей? Кто-нибудь узнает?

— Да. — Эминар ал-Леад повел плечами, будто ему стало невыносимо холодно, хотя и день ведь уже давно начался, и солнце греет, да еще как! — Узнаю, — повторил он устало. — Это кинжал моего сына, мой подарок, он с ним никогда не расставался.

Йор-падда откашлялась, взглянула на Безжалостную, испрашивая разрешения говорить.

— Змейка сказала, именно им были убиты целительница и «сестра». Это точно.

— Все это хорошо, — отмахнулась Ламбэри. — Вот только воспользоваться кинжалом мог кто угодно: и Джализ, и доблестный Эминар, и любой другой, кого целительница впустила в шатер и оставила у себя за спиной. Любой! — Она обернулась к иб-Барахье и спросила, подчеркнуто вежливо: — Когда же я наконец смогу задать тебе свой вопрос, провидица?

— За тобой придут.

Не добавив более ни слова, иб-Барахья развернулась и ушла в башню — тонкая, хрупкая, желанная. Неумолимая, как сама судьба.