Алексей Пехов - Фэнтези 2007 [сб.]

• Название: Фэнтези 2007 [сб.]
• Автор: Алексей Пехов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19315-4

Могущественные маги и обворожительные колдуньи!

Знаете ли вы, почему кантабрийское вино отдает порохом? В курсе ли вы, в каких случаях вам может весьма пригодиться ментальный паразит-захребетник? Отдаете ли вы себе отчет в том, что если вы легкомысленно станете брать в долг у потусторонних сил, то плата почти наверняка вам не понравится? Осведомлены ли вы, что ангелы — тоже люди, что самые серьезные магические проблемы можно решить птичьим криком и волчьим скоком, что фейрин и золото — практически близнецы-братья?..

Если в ваших знаниях имеются пробелы по данным вопросам, соблаговолите незамедлительно прочесть сей магический фолиант, составленный из новых фэнтезийных произведений отечественных фантастов. Заверяю вас: данная волшебная книга — последний писк магический моды очередного сезона!

Содержание:

Джентльмены удачи:

Алексей Пехов "Особый почтовый"

Виктор Ночкин "Фейрин и золото"

Андрей Уланов "Кантабрийское вино"

Магический детектив:

Генри Лайон Олди "Захребетник"

Ольга Громыко "Птичьим криком, волчьим скоком"

Михаил Харитонов "Долг"

Повелители стихий:

Святослав Логинов "Лес господина Графа"

Наталия Осояну "Перо из крыла феникса"

Илья Новак "Ради всех грехов мира"

Демоны с той стороны:

Владимир Аренев "Ветер не лжет"

Алексей Пехов "Змейка"

Юрий Нестеренко "Плата"

Виктор Точинов "Полкоролевства в придачу"

Последняя сказка:

Михаил Балабин, Олег Бондарев "Ангелы тоже любят"

Сергей Челяев "Тот, кто всегда возвращается"

Виктор Ночкин "Настоящая принцесса"

Алексей Пехов "Последняя осень"

---

— «Зачем»? Ах, Иллэйса иб-Барахья, провидица, не ведающая, что находится у нее перед носом! «Зачем»! Запах, милая, запах! Человеческое тело несовершенно: для нас, вернувшихся из Внешних Пустот, оно подобно тюрьме, — но все же мы умеем распоряжаться им лучше, чем ныне живущие. А запах крови — он сводит с ума! Мы забываемся, забываем себя. Это случается и с людьми, верно ведь? Кто-то отказывается от себя ради призрачного, сладостного, разрушительного состояния, которое вы называете любовью. Кто-то — ради собственной мечты... или желания во что бы то ни стало добиться поставленной цели... или — вот парадокс, достойный Эльямина ох-Хамэда! — из-за боязни измениться!.. А когда забываешься, ты — уже не ты. Не человек, не джиэммон. Ты приближаешься к небесным естественности и беззаботности, становишься зверем, для которого нет ни «завтра», ни «вчера». — Джиэммон снова хохотнул, невесело, протяжно. — Мальчик был ранен и так сла-а-адко пах! Меня тянуло к нему... тебе ведь известно, что это такое, когда вопреки всему тебя влечет куда-то, к чему-то, м-м-м?

— А ведь дело не в крови, — поняла вдруг Иллэйса. — Кровь совершенно ни при чем. Зачем бы тогда тебе было убивать «сестер»? — Она обернулась и посмотрела в эти глаза, в глаза с вертикальным зрачком, которые стали видны, когда ветер на мгновение откинул паломничью вуаль. — Ты и здесь-то не ради крови и не потому, что я знаю правду о тебе. Тебе нужно новое тело! С Джализом не вышло — и вот ты здесь!

— Джализ оказался крепким орешком, о да! Мне было не успеть, времени оставалось мало, твоя Данара все спутала, пришлось бежать — да еще прибраться в шатре, чтобы никто не догадался, почему целительница впустила меня, почему повернулась ко мне спиной, что держала в руке. Если бы не Данара, все сложилось бы по-другому. И мы бы сейчас не беседовали с тобой, Иллэйса иб-Барахья. А так... к счастью, мне хватило времени, чтобы закопать одежду, смыть с себя кровь, вернуться в постельку. И продумать свое поведение этим утром — и этой ночью.

— Зачем это все? Йор-падды на лестнице уже мертвы, ведь так? Значит, завтра тебя найдут. И казнят. Тогда — зачем?

— Казнят это тело, — джиэммон похлопал себя по бедрам, как будто проверял, ладно ли сидит на нем «одежка». — А я к тому времени уже буду в другом. В тебе, провидица. Мы ведь с тобой так схожи! Джиэммоны, знаешь ли, тоже способны предсказывать будущее, мы слышим ветер и пустыню, мы чуем запахи из иных времен и иных миров, нашему взгляду доступны нити чужих судеб... Тебе не будет скучно, провидица! И не будет больно. Просто позволь мне, — джиэммон сделал еще один маленький, едва заметный шажок, — просто позволь поцеловать, впусти меня «на ночлег», впусти — и никогда не пожалеешь.

— Чем же тебя не устраивает Змейка? — спросила Иллэйса. — Молодая, здоровая, сильная. И никто ничего не заподозрит.

Лицо, некогда принадлежавшее чующей, исказила злобная усмешка:

— Эта сука обманула меня. Впустила «на ночлег», чтобы уничтожить! Она знала, что жить ей осталось недолго, ведь она больна, смертельно больна!

О чем-то подобном Иллэйса и подозревала. Но сейчас, слушая джиэммона, промолчала, чтобы не отвлекать. Каждый из них играл в свою игру: тварь из Внешних Пустот пыталась подойти поближе, Иллэйса — потянуть время.

— Она впустила меня, — продолжал джиэммон, — впустила, когда йор-падды остановились в той деревушке. Я не сразу смекнул, что произошло. А потом было слишком поздно. Я заимел ее память, я вел себя как она, а глаза прятал под вуалью, иногда я даже позволял этой сучке пожить, но все время приглядывал за ней, чтобы ничего не учудила. Я надеялся перескочить в мальчика — сорвалось! Я обманул йор-падд, обманул остальных, я пустил их по ложному следу, смешав правду и брехню. Убил тех, кто стоял со мной на страже. Пришел сюда. И ты впустишь меня, потому что у тебя нет другого выхода. А это тело мы сбросим с башни, я и ты, и обвиним ее во всех убийствах. Ты и я, Иллэйса, ты и я — и мы станем править этими людьми, мы заживем с тобой...

— Ты в самом деле думаешь, что я доверюсь тебе?

Джиэммон хмыкнул, сладострастно облизнул губы, подмигнул ей:

— Шулдару ведь ты поверила. Так чем я хуже? То, что ты получала, когда он имел тебя, я дам тебе и так. В конце концов, все это происходит не здесь, — он потер ладонью себя между ног, — но здесь, — джиэммон постучал пальцем по виску, — и только здесь! Когда ты впустишь меня, я обеспечу тебя бесконечным и много более сильным наслаждением. Бесконечным, слышишь! Ты получишь любого из мужчин, любую из женщин, всех, всех! Ты ведь даже не представляешь, какое удовольствие может принести тебе твое же тело, никто из твоих мужчин — да и ты сама, когда ласкала себя — никогда не достигали тех вершин: это, видишь ли, сложно, если имеешь дело с таким грубым материалом. И легче легкого, когда делаешь все напрямую!

— Нет.

— Ах, ну да, конечно. Любовь, куда ж ты без любви, м-м-м? А если он сам попросит тебя? Согласишься? — Джиэммон вскинул руку: — Не спеши с ответом, не надо. Сейчас мы все проверим. Я ведь почти не сомневался, что ты откажешься. И оч-чень рассчитываю на помощь. Ну-ка...

В этот момент люк, ведущий на площадку, распахнулся, наверх выбежал Иллеар.

— Ну наконец-то, — сказал джиэммон. — А то я, братец, заждался. Что ж так долго-то? Давай, брат, держи ее. Вдвоем мы справимся.

Шулдар покачнулся, сделал шаг вперед — и только тогда Иллэйса увидела, что зрачки у него стали вертикальными.

* * *

Подобравшись к люку и услышав, что джиэммон беседует с иб-Барахьей, Иллеар не стал торопиться.

Теперь, оказавшись на площадке и глядя в глаза твари, овладевшей телом Змейки, шулдар понимал: не имеет значения, торопился он или нет. Победить джиэммона если и удастся — только чудом.

Иллеар уже справился с изумлением, уже почти свыкся с мыслью, что именно чующая стала жертвой твари из Внешних Пустот. Теперь, когда джиэммону не нужно было играть роль, он словно бы переменил лицо Змейки так, как ему удобней: заострились скулы, рот растянулся в хищной ухмылке, побледнела кожа. Язык, алый, гибкий, все время облизывал губы; ноздри широко раздулись.

— Ну наконец-то, — сказал джиэммон неожиданно низким голосом, который ничуть не походил на голос Змейки. — А то я, братец, заждался. Что ж так долго-то? Давай, брат, держи ее. Вдвоем мы справимся.

— Что?.. — начал было Иллеар, и в этот момент то самое ощущение чего-то чужеродного в груди вернулось... он попытался вдохнуть — не смог! — как будто сзади... изнутри!. : его обхватили мощными лапами и сдавливали, сдавливали до тех пор, пока весь воздух не вышел из легких. Иллеар захрипел, сглотнул, весь мир окрасился в багровые тона

/«Садовник! Кровавый садовник!» — кричали люди, наклоняясь за камнями/ мир пошатнулся, как это не раз было в снах

/«Убийца!» — и камни летят, падают, лупят тебя по плечам, по спине, бьют в затылок — ты едва держишься на ногах/ мир вздрогнул и отдалился

/падаешь на колени, кричишь — не слова, просто воешь зверем/ мир стал чужим.

И тело стало чужим.

И джиэммон, который хитростью пробрался в тебя «на ночлег», джиэммон, которого — тебе казалось — ты победил и держал в подчинении, а может, и уничтожил, джиэммон, который все это время сидел, затаившись, ибо не имел над тобой власти, ибо воля твоя пугала его, — джиэммон этот рискнул наконец противостоять тебе!

Вот так, в одно мгновение, все меняется: ты был шулдаром своего тела, а стал побирушкой, который ютится на помойке, — побитый, перепуганный, жалкий. А джиэммон уже скалится во весь твой рот, уже идет к тоненькой фигурке, замершей у парапета, и ты ничего — слышишь? НИЧЕГО! — не можешь поделать.

— Давай, брат! Держи ее, — рычит тварь, засевшая в Змейке. — Вместе мы перевернем этот мир: провидица и шулдар! Вдвоем мы все изменим!

Ты видишь ее лицо — близко, совсем близко. Чувствуешь ее дыхание — только потому, что твой джиэммон позволяет тебе. Видишь расширившиеся от ужаса зрачки. Твоими пальцами джиэммон касается ее кожи: нежно-нежно, так касался бы ты сам... так ты и касался еще совсем недавно.

Она молчит. Не умоляет о пощаде. Не взывает к тебе. Ничего такого. Просто молчит.

И это страшнее, чем любые попытки спастись. Она просто смотрит в твои — уже не твои! — глаза.

«Поспи пока... пока еще есть время». Она знала, с самого начала знала, чем все закончится! И все-таки оставалась с тобой.

Когда-то давно, в другой, чужой жизни стая вельмож пыталась одержать над тобой верх — и ты принял их вызов, и сделал с ними то, чего они заслуживали. Сейчас какая-то тварь из Внешних Пустот отобрала у тебя не просто тело, она ворует у тебя нечто во много раз более ценное — и ты беспомощен! «Так вообще бывает, мама?» — «Бывает, сынок, бывает...»

Джиэммон, сидящий в Змейке, подошел к вам вплотную, лизнул влажным, шершавым языком твое ухо:

— Давай, брат. Скоро утро, пора заканчивать с этим.

Утро. Это всегда происходит на границе света и тьмы? Ты не знаешь — но поневоле вспоминаешь другой рассвет, когда, преследуемые бандой Каракурта, вы вошли в деревню.