Томас Бриджер - Маленький большой человек

• Название: Маленький большой человек
• Автор: Томас Бриджер
• Жанр: Вестерн

---

Черт, я еще не до конца оправился от его удара и с трудом дышал. Между тем Бешеный Медведь вскарабкался наверх, вскочил на свою лошадь и, подняв в знак прощания карабин, ускакал. За все это время он не проронил ни слова.

До сих пор мне и в голову не приходило задуматься, а что, собственно, делал Мелькающая Тень в этом овраге. Ведь он мог оказаться там и не один… Но настроение мое было таково, что я почти хотел получить в спину пулю или стрелу, пока копал своему старому другу могилу его же ножом.

Едва длинный нос Мелькающей Тени скрылся под последней пригоршней песка, я услышал в соседних кустах какой-то шорох, и мигом чувство самосохранения вернулось ко мне: я быстро лег на живот и, сжимая «ремингтон», пополз вперед. Кусты между тем снова ожили, и я замер в самой нелепой позе: руки вытянуты вперед, а ноги согнуты, как у лягушки. Так, то извиваясь на песке, то останавливаясь, я проделал еще несколько метров, и глазам моим открылась необычная картина.

На земле, у самых корней раскидистого куста, лежала индианка. Подол ее платья был задран выше пояса, ноги широко расставлены… Она рожала. Уже показались головка ребенка и часть плеча. Несмотря на страшную боль, женщина тужилась без единого стона или всхлипа, изредка приподнимаясь на локтях, чтобы посмотреть, как идут дела.

Все это время она была здесь, и мне стала понятна ярость Мелькающей Тени и та ожесточенность, с которой он бросился в бой.

Когда подходит время родов, шайенки в одиночестве удаляются туда, где их никто не может видеть, а затем возвращаются уже с ребенком и как ни в чем не бывало снова принимаются за свою обычную работу. Не был исключением и этот случай, вся разница заключалась лишь в том, что малыш решил появиться на свет прямо в разгар боя, но ведь дети — существа своевольные и вообще редко считаются с делами родителей.

Я отлично знал шайенов и сразу понял: даже смерть Мелькающей Тени не так ее расстроит, как то, что кто-то наблюдал за нею в столь неподходящий момент. Поэтому я дал задний ход и, стараясь не шуметь, ретировался назад, к тому месту, где под тонким слоем песка покоился мой недавний противник. Через несколько минут она вышла из-за куста, прижимая к груди крохотный комочек, завернутый в голубое одеяло. Увидев меня, она не останавливаясь выхватила свободной рукой из-за пояса нож. В ее глазах читалась такая решимость, что у меня по спине пробежал холодок и я направил на нее свой револьвер. И не говорите мне, что это дико и бесчеловечно: краснокожие обоего пола проявляют недюжинную тупость, когда встречают белых людей, а я, черт возьми, хотел жить.

— Послушай, — сказал я ей, — мне придется пристрелить и тебя, и твоего ребенка, если ты меня не выслушаешь. Мелькающая Тень пал от руки пауни. Именно эти выстрелы ты и слышала. Если ты давно жила с Тенью, то наверняка слышала от него о Маленьком Большом Человеке. Так называли меня, когда я жил в палатке Старой Шкуры. Я был другом шайенов до тех пор, пока они не украли мою жену и сына. Поэтому я здесь. Я заберу тебя с собой, а потом обменяю на свою семью.

Она изучающе посмотрела на меня своими пронзительными черными глазами и ответила:

— Хорошо.

— Мне совсем не нравится так поступать с тобой и твоим малышом, — продолжал я, — но у меня нет выбора.

— Хорошо, — повторила она, села на песок и принялась кормить ребенка грудью.

— Послушай, — сказал я, — нам лучше подняться наверх, а то снова могут прийти пауни. Они убьют тебя раньше, чем я успею им что-либо объяснить.

— Сперва он должен поесть, — невозмутимо ответила она и не двинулась с места.

Мне оставалось только ждать, и я оглядывал края оврага, готовый в любой момент открыть огонь. Эта женщина, вернее почти девочка, была мне незнакома, и я принял ее за новую жену Мелькающей Тени, однако, расспросив, выяснил, что она его дочь, одна из тех, кого он учил когда-то не шуметь и не хихикать.

— А где твой муж? — спросил я.

— Его убили белые люди, — ответила она.

Я продолжал расспрашивать ее о том и о сем, когда услышал топот неподкованных копыт: судя по звуку, к нам приближались три всадника, но на таком расстоянии было невозможно понять, друзья это или враги, шайены или пауни.

В следующее мгновение я схватил ее вместе с ребенком в охапку и поволок назад в кусты, где мы и спрятались, скрючившись в три погибели и стараясь занимать как можно меньше места. Я как вцепился в нее, так и продолжал крепко держать, хотя она и не думала сопротивляться. Ребенок был настоящим шайеном и за все время не проронил ни звука.

Всадники оказались пауни. Они медленно проехали по краю обрыва, всматриваясь вниз, но, по счастью, не заметили ничего подозрительного и ускакали прочь после того, как один из них помочился в овраг прямо не слезая с лошади.

Мы с индианкой, имени которой я так пока и не узнал, сидели тихо, как мышки, еще некоторое время, и она, устав от неудобной позы, прислонилась ко мне, а ее левая грудь, полная молока, прижалась к моей правой руке. Я осторожно, почти ласково, слегка отстранился, чувствуя некоторую неловкость своего положения. Ребенок уснул, так и не выпустив изо рта сосок… Дикая, нелепая мысль, но я снова почувствовал себя в кругу семьи. Я защищал их, как и подобает отцу, видя в них, возможно, образы Ольги и маленького Гуса.

Она откинула голову назад и прижалась мягкой гладкой щекой к моему лбу. От нее исходил запах чистой кожи и солнца. У нее были черные блестящие волосы и большие ясные глаза. Она была красива.

— Теперь я верю тебе, — сказала молодая мама. — Ты — Маленький Большой Человек, и я буду тебе женой вместо той, которую ты потерял. А это — твой сын, — и с этими словами она положила ребенка мне на руки. Малыш проснулся, взглянул на меня своими черными бусинками и, клянусь Богом, улыбнулся. Я почувствовал себя полным идиотом. — Нам лучше уйти отсюда, — продолжала она. — Они, должно быть, соберутся у Весеннего ручья.

— Кто? — не понял я.

— Наши Люди. Сегодня у пауни были могучие талисманы, но в следующий раз мы рассчитаемся с ними сполна, и их женщины лягут спать в одиночестве и будут выть всю ночь напролет.

Я все еще держал ребенка.

— У тебя красивый сын, — сказала она и посмотрела на нас с искренним восхищением, а затем забрала его. — Где твои вещи? Я понесу их.

Я еще не пришел в себя и ничего ей не ответил. Тогда она привязала полосками старого одеяла ребенка к груди, вскарабкалась наверх там, где лежала моя мертвая лошадь, сняла седло и всю упряжь, захватила мой плащ и вернулась назад, выглядя несколько разочарованно.

— Сегодня ночью, — сказала она, — волки съедят моего отца. Надо бы положить его в короб и привязать повыше, но здесь нет ни коры, ни деревьев, а тащить его туда, где все это есть, слишком далеко.

Затем она сделала шаг назад, словно говоря: ты мужчина, вот и иди впереди. До этого самого момента я и мысли не допускал, что все происходит всерьез.

— Мы не можем вернуться в твое племя, — сказал я.

— А бледнолицые позволят тебе иметь жену из племени Людей? — спросила она, попав в самую точку, хотя и несколько преувеличила мою зависимость от мнения остальных. Это, конечно, не было преступлением, но я живо представил себе физиономию Фрэнка Норта, взирающего на мое возвращение из боя в сопровождении семьи из стана врагов. Я, конечно, мог бы представить их как пленников или заложников, но тогда им грозит сначала встреча с пауни, а потом заключение в одном из армейских фортов до тех пор, пока шайены не поменяют их на пленных белых. Именно так собирался поступить и я, надеясь убедить военных обменять их именно на Ольгу и Гуса, а не на какого-нибудь забулдыгу-полковника, но теперь я посмотрел на все это более реалистично. В самом деле, до сих пор я не получил ни малейших доказательств того, что мои жена и сын еще живы, а что делают с молодыми красивыми индианками в фортах на побережье Арканзаса и вдоль железной дороги, я знал слишком хорошо.

По правде говоря, я уже не чаял увидеть свою семью живой, хотя и боялся в этом признаться.

— Шайены сейчас злы, — сказал я, — и пристрелят меня сразу, как увидят.

— Я буду рядом, — ответила «моя женщина».

Вот так я и вернулся снова к Людям. Мне не о чем было сожалеть. Я терял лишь лошадь, мулов, телегу и тяжелую работу. Что же до Керолайн, то мне следовало сказать раньше, что Фрэнк Дилайт сделал ей предложение, и она, хоть и делала недовольный вид, разумеется, ответила ему согласием.

Не стану вдаваться в подробности нашего пути по дну оврага, скажу лишь, что вышли мы из него за большим холмом, надежно скрывающим нас от глаз пауни. Вечером женщина нашла подходящий куст, соорудила над ним из одеяла импровизированную крышу, и мы провели ночь, тесно прижавшись друг к другу: в прерии, где постоянно дует ветер, нет иного способа согреться.

На следующий день мы добрались до Весеннего ручья. Племя действительно собиралось там; то и дело подходили новые люди. Как я и ожидал, у меня немедленно возникли проблемы с молодыми воинами, но «моя женщина» быстро поставила их на место: у нее был острый язык и изрядный дар убеждения.