Иосиф Бродский - Стихи (2)

• Название: Стихи (2)
• Автор: Иосиф Бродский
• Жанр: Русская классическая проза

---

на больной голове моей в буром парке.

1974

-16

ВОЙНА В УБЕЖИЩЕ КИПРИДЫ СТРОФЫ

I Смерть поступает в виде пули из магнолиевых зарослей, попарно. Наподобье стакана, Взрыв выглядит как временная пальма, Оставившего печать которую раскачивает бриз. на скатерти океана,

которого не перекричать, Пустая вилла. Треснувший фронтон светило ушло в другое со сценами античной рукопашной. полушарие, где Пылает в море новый Фаэтон, оставляют в покое с гораздо меньшим грохотом упавший. только рыбу в воде.

И в позах для рекламного плаката II на гальке раскаленной добела маячат неподвижные тела, Вечером, дорогая, оставшись загорать после заката. здесь тепло. Тишина

21 июля 1974 молчанием попугая

буквально завершена.

Луна в кусты чистотела

льет свое молоко:

неприкосновенность тела,

зашедшая далеко.

-17

III Может, вообще пропажа

тела из виду есть Дорогая, что толку со стороны пейзажа пререкаться, вникать дальнозоркости месть. в случившееся. Иголку больше не отыскать VI в человеческом сене. Впору вскочить, разя Только пространство корысть тень; либо - вместе со всеми в тычущем вдаль персте передвигать ферзя. может найти. И скорость

света есть в пустоте.

IV Так и портится зренье:

чем ты дальше проник; Все, что мы звали личным, больше, чем от старенья что копили, греша, или чтения книг. время, считая лишним, как прибой с голыша, VII стачивает - то лаской, то посредством резца - Так же действует плотность чтобы кончить цикладской тьмы. Ибо в смысле тьмы вещью без черт лица. у вертикали плоскость

сильно берет взаймы.

V Человек - только автор

сжатого кулака, Ах, чем меньше поверхность, как сказал авиатор, тем надежда скромней уходя в облака. на безупречную верность по отношенью к ней.

-18

VIII Знаешь, все, кто далече,

по ком голосит тоска Чем безнадежней, тем как-то жертвы законов речи, проще. Уже не ждешь запятых, языка. занавеса, антракта, как пылкая молодежь. XI Свет на сцене, в кулисах меркнет. Выходишь прочь Дорогая, несчастных в рукоплесканье листьев, нет, нет мертвых, живых. в американскую ночь. Все - только пир согласных

на их ножках кривых.

IX Видно, сильно превысил

свою роль свинопас, Жизнь есть товар на вынос: чей нетронутый бисер торса, пениса, лба. переживет всех нас. И географии примесь к времени есть судьба. XII Нехотя, из-под палки, признаешь эту власть, Право, чем гуще россыпь подчиняешься Парке, черного на листе, обожающей прясть. тем безразличней особь

к прошлому, к пустоте

X в будущем. Их соседство,

мало проча добра, Жухлая незабудка лишь ускоряет бегство мозга кривит мой рот. по бумаге пера. Как тридцать третья буква, я пячусь всю жизнь вперед.

-19

XIII Сколько глаза не колешь

тьмой - расчетом благим Ты не услышишь ответа, повторимо всего лишь если спросишь "куда", слово: словом другим. так как стороны света сводятся к царству льда. XVI У языка есть полюс, где белизна сквозит Так барашка на вертел сквозь эльзевир; где голос нижут, разводят жар. флага не водрузит. Я, как мог, обессмертил

то, что не удержал.

XIV Ты, как могла, простила

все, что я натворил. Бедность сих строк - от жажды В общем, песня сатира что-то спрятать, сберечь; вторит шелесту крыл. обернуться. Но дважды

XVII в ту же постель не лечь. Даже если прислуга Дорогая, мы квиты. не меняет белье, Больше: друг к другу мы здесь не Сатурн, и с круга точно оспа привиты не соскочить в нее. среди общей чумы.

Лишь об'екту злоречья,

XV вместе с шансом в пятно С той дурной карусели, уменьшаться, предплечье что воспел Гесиод, в утешенье дано. сходят не там, где сели, но где ночь застает.

-20

XVIII Снять нас вместе мордатый

не сподобился друг, Ах, за щедрость пророчеств - проморгал соглядатай; дней грядущих шантаж - в общем, всем недосуг. как за бич наших отчеств, память, много не дашь. XXI Им присуща, как аист свертку, приторность кривд. Неуместней, чем ящер Но мы живы, покамест в филармонии, вид есть прощенье и шрифт. нас вдвоем в настоящем.

XIX тем верней удивит

обитателей завтра Эти вещи сольются разведенная здесь в свое время в глазу сильных чувств динозавра у воззрившихся с блюдца и кириллицы смесь. на пестроты внизу. Полагаю, и вправду XXII хорошо, что мы врозь, чтобы взгляд астронавту Эти строчки по сути напрягать не пришлось. болтовня старика.

В нашем возрасте судьи

XX удлиняют срока.

Иванову. Петрову. Вынь, дружок, из кивота Своей хрупкой кости. лик Пречистой Жены. Но свободному слову Вставь семейное фото - не с кем счеты свести. вид планеты с Луны.

-21

XXIII XXV

Так мы лампочку тушим, Около океана, чтоб сшибить табурет. летней ночью. Жара, Разговор о грядущем - как чужая рука на тот же старческий бред. темени. Кожура, Лучше все, дорогая, снятая с апельсина доводить до конца, жухнет. И свой обряд, темноте помогая как жрецы Элевсина, мускулами лица. мухи над ней творят.

XXIV XXVI

Вот конец перспективы Облокотясь на локоть, нашей. Жаль, не длинней. я слушаю шорох лип. Дальше - дивные дива Это хуже, чем грохот времени, лишних дней, и знаменитый всхлип. скачек к финишу в шорах Это хуже, чем детям городов и т.п.; сделанное "бо-бо". лишних слов, из которых Потому что за этим ни одно о тебе. не следует ничего.

-22

"БАРБИЗОН ТЕРРАС" * * *

Небольшая дешевая гостинница в Вашингтоне. Те, кто не умирают, живут Постояльцы храпят, не снимая на ночь до шестидесяти, до семидесяти, черных очков, чтоб не видеть снов. педствуют, строчат мемуары, Портье с плечами тяжелоатлета путаются в ногах. листает книгу жильцов, любуясь Я вглядываюсь в их черты внутренностями Троянского подержанного коня. пристально, как Миклуха

Маклай в татуировку Шелест кизилового куста приближающихся оглушает сидящего на веранде дикарей. человека в коричневом. Кровь в висках стучит, как не принятое никем и вернувшееся восвояси морзе. Небо похоже на столпотворение генералов.

Если когда-нибудь позабудешь сумму углов треугольника или площадь в заколдованном круге, вернись сюда: амальгама зеркала в ванной прячет сильно сдобренный милой кириллицей волапюк и совершенно секретную мысль о смерти.

-23

НОВЫЙ ЖЮЛЬ ВЕРН Матрос отличается от лейтенанта

отсутствием эполет,

Л. и Н.Лифшиц количеством лет,

I нервами, перекрученными на манер каната.

Безупречная линия горизонта, без какого-либо из'яна. Лейтенант отличается от капитана Корвет разрезает волны профилем Франца Листа. нашивками, выраженьем глаз, Поскрипывают канаты. Голая обезьяна фотокарточкой Бланш или Франсуаз, с криком выскакивает из кабины натуралиста. чтением "Критики Чистого Разума", Мопассана и

"Капитала". Рядом плывут дельфины. Как однажды заметил кто-то, только бутылки в баре хорошо переносят качку. Капитан отличается от Адмиралтейства Ветер относит в сторону окончание анекдота, одинокими мыслями о себе, и капитан бросается с кулаками на мачту. отвращением к синеве,

воспоминаньем о длинном уик-енде, проведенном в Порой из кают-компании раздаются аккорды последней именье тестя.

вещицы Брамса. Штурман играет циркулем, задумавшись над прямою И только корабль не отличается от корабля. линий курса. И в подзорной трубе пространство Переваливаясь на волнах, корабль впереди выглядит одновременно как дерево и журавль, быстро смешивается с оставшимся за кормою. из-под ног у которых ушла земля.

II III

Пассажир отличается от матроса Разговор в Кают-Кампании шорохом шелкового белья, условиями питания и жилья, "Конечно, Эрц-герцог монстр! но как следует разобраться повторением какого-нибудь бессмысленного вопроса. нельзя не признать за ним некоторых заслуг..."

"Рабы обсуждают господ. Господа обсуждают рабство.

Какой-то порочный круг!" "Нет, спасательный круг!"

-24

"Восхитительный херес!" "Я всю ночь не могла уснуть. "Слышишь, кореш?" "Чего?" "Чего это там вдали?" Это жуткое солнце: я сожгла себе плечи". "Где?" "Да справа по борту". "Не вижу". "Вон там". "Ах, "... а если открылась течь? я читал, что бывают течи. это... представьте себе, что открылась течь, и мы стали тонуть! Вроде бы кит. Завернуть не найдется?" "Не-а, одна

газета... Вам случалось тонуть, лейтенант?" "Никогда. Но акула Но Оно увеличивается! Смотри!.. Оно увели..."

меня кусала". "Да? любопытно... Но представьте, что - течь... И V

представьте себе..."

Море гораздо разнообразней суши. "Что ж, может это заставит подняться на палубу даму в Интереснее, чем что-либо.

12-б". Изнутри, как и снаружи. Рыба "Кто она?" "Это дочь генерал-губернатора, плывущая в интереснее груши.

Кюрасао".

На земле существуют четыре стены и крыша.

IV Мы боимся волка или медведя.

Медведя, однако, меньше и зовем его "Миша".

Разговоры на палубе А если хватает воображенья - "Федя".

"Я, профессор, тоже в молодости мечтал Ничего подобного не происходит в море. открыть какой-нибудь остров, зверушку или бациллу". Кита в его первозданном, диком "И что же вам помешало?" "Наука мне не под силу. виде не трогает имя Бори. И потом - тити-мити". "Простите?" "Э-э... презренный Лучше звать его Диком.