Семен Бронин - История моей матери

• Название: История моей матери
• Автор: Семен Бронин
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Съездили! - Марк весело, во весь рот, заулыбался, будто речь шла об увеселительной прогулке, а не боевом задании.- За неделю через вокзал прошло восемь составов с пехотой и артиллерией. На каждом примерно по триста солдат: плюс-минус двадцать - и с десяток пушек.

- Но мы не знаем их калибр и назначение,- оговорился, склонный к педантической точности, Эдвин.- Были крупные и мелкие.

- Больше крупного калибра,- примирительно сказал Марк.- Судя по тому, что торчало из-под брезента. Может быть, гаубицы? - предположил он, обратившись к Якову, который был для них высшим авторитетом во всех вопросах, включая военные. Они знали, что он воевал в Гражданскую, но Яков был там политкомиссаром и, хотя и дошел до звания бригадного комиссара, вряд ли мог бы сам отличить гаубицу от миномета. Но он не сказал им этого.

- Напишем, крупного калибра - этого достаточно,- снисходительно сказал он.- Это интересно, что вы говорите. Я пошлю это в Центр и китайским товарищам. И все двигались в северном направлении?

- Ну да. Там одна ветка всего... Готовят заслон перед коммунистическими районами? - Марку не терпелось ввязаться в бой на стороне красных.

- Или готовятся к высадке японцев,- сказал Яков.- Им будет трудно воевать на два фронта, а Европа и Америка помогать не станут. Гражданская война в Китае тесно связана с противоречиями между империалистическими державами, и наша задача - этим воспользоваться. Я вас просил поэтому, когда вы уезжали, прощупать антияпонские настроения в населении. Удалось что-нибудь в этом смысле? - и глянул пытливо сначала на Марка, потом на Эдвина.- Сейчас это очень важно.

- По-моему, есть.- Марк глядел на жизнь с неодолимым природным оптимизмом.- Если судить по тому, что наш рикша назвал их япошками.

- Но он на пиджин-инглиш говорил.- Эдвин олицетворял в этой паре скепсис и осмотрительность.- У него и американцы америкашками были.

- Значит, он так и к американцам относится,- сказал Марк.- Для него все иностранцы - империалисты.

Яков, как бы ни хотелось ему, чтоб подтвердились его догадки, предпочитал все-таки голые факты.

- Без языка, конечно, судить трудно... Но мне отсюда кажется, что так оно и есть. Должно быть, во всяком случае.- Молодые люди выслушали это как высказывание пророка, Якову стало неловко, и он улыбнулся, чтоб сгладить это впечатление.- А как вам удалось это? Ходили каждый день на вокзал? Могли же примелькаться?

- Мы и примелькались.- Марк снова заулыбался, вспоминая поездку.-Узнавать стали.

- Что вы на это говорили?

- Что встречаем знакомую из Шанхая и не знаем, когда она приедет. Ходили каждый день к шанхайскому поезду. Поскольку он всякий раз опаздывал, то времени было предостаточно. Прогуливались по перрону и на задние пути ходили - потому как скучно целый час по одной платформе топать.

- Это хорошая легенда,- признал Яков.- А кто вас приметил? Полицейский?

- Этим как раз все безразлично. Они как наши копы: ждут, когда за ними придут, а не ищут себе приключений на голову. Военные патрули были, но мы не производим впечатление злоумышленников, а с американскими паспортами можно вокруг любой базы ходить... Дежурный по станции нас разглядел: назвал нас по-китайски,- и Марк выговорил тут нечто гортанное и трудно произносимое.

- Что это означает?

- Шанхайская парочка. А если чуть-чуть в другом ключе выговорить, тоном повыше, то ключ с замком,- и Марк огласил вторую версию своей легенды, произнеся ее немного иначе.- Занятный язык. Все зависит от того, говоришь ли в ты нос или в глотку.

- А это откуда вы узнали? Перевод, я имею в виду, и лингвистические тонкости.- Яков тоже был дотошен в установлении истины.- И как запомнили эту ахинею? - Сам он был не в состоянии воспроизвести ни одного китайского звука.

- Запомнили. Повторяли вслух, пока до гостиницы шли. А там портье с университетским образованием. И с очень приличным английским.

- Вот его-то и надо было в первую очередь остерегаться,- поучительно сказал Яков.- Не люблю дорогих гостиниц: в них всегда есть осведомители. Лучше уж дешевые номера с клопами и тараканами.

- Брр! - сказал Марк.- На это я не пойду даже ради революции.

- Припрет, пойдете. Всякие бывают ситуации.- Яков вспомнил тут о собственном положении и об Элли, ждавшей его дома, но у всякого разговора есть своя логика и инерция, а этих ребят нельзя было оставлять одних - вся предварительная работа пошла бы насмарку.- Словом, вы неплохо справились с заданием,- подытожил он.- Теперь, прежде чем окончательно принять вас в наши ряды и представить вас, пока заочно, командованию, я бы хотел расспросить вас о прошлом. В общих чертах оно нам известно, но мы бы хотели узнать некоторые подробности...- Марк тут изготовился отвечать, а Эдвин осекся, и лицо его вытянулось, будто ему было что скрывать и он был не вполне готов к такому расспросу.- Вы ведь оба из хороших семей? - продолжал благожелательный Яков, не замечая этих нюансов.- Так называемых хороших, потому что для нас нет ничего лучше настоящего пролетарского происхождения. - Марк был с этим согласен: он давно отрекся от родителей, да и Эдвин ободрился, узнав, что ветер дует не с той стороны, какой он опасался.- Как все-таки вы вышли на верный путь? Как произошел поворот? Мне и самому это интересно. Общие закономерности я знаю, но каждый случай индивидуален. Давайте начнем с вас, Марк. Родители были, наверно, против вашего решения? Или это произошло тогда, когда они не имели уже на вас большого влияния?..

Что-то жесткое проглянуло в лице Марка, до того беспечном и покладистом.

- Они на меня никогда большого влияния не имели,- против обыкновения кратко и почти недружелюбно сказал он.

- Вы были самостоятельны?

- Да нет. Просто им было все равно, что со мной и с моим братом. Оба были заняты собственными проблемами.

- Финансового свойства?

- Всякого.- Марк поглядел внушительно, и на его лице прорезалась жесткая складка.- Жили-то мы как раз обеспеченно. Просто не думали они о нас - и все тут. В доме было всегда полно гостей - не дом, а проходной двор.

- Вы, наверно, дружили со старшим?

- Еще того меньше. Объединялись против родителей, это да, а между собой дрались как заклятые враги. Он вечно меня задевал: был старше, но я ему тоже не спускал. Сейчас он помощник прокурора. Всегда был такой: искал, кому б ножку подставить.

- Не скажешь, глядя на вас, что у вас такое детство.

- Потому что я веселый? Это видимость - и то благодаря Эдвину: он мне и друг и брат и родственник.

- Он вас и к марксистской идее подвел? - Внимание Якова переключилось на его товарища, который снова застеснялся и стушевался.- Вместе учились?

- Снимали вместе квартиру,- сказал Марк, потому что Эдвин по-прежнему не хотел отвечать ни за себя, ни за друга.- Оба приехали учиться в Кливленд.

- Вами тоже родители не занимались? - спросил Яков Эдвина и подумал тут о том, что было у него самого дома. Ему вспомнилась сосредоточенная и рассеянная мать, писавшая романы и прятавшая их на полках книжного шкафа (она их не то что в издательства не носила, но и читать никому не давала), и отец, вечно занятый синагогой - да и чем еще раввину заниматься? Но Янкеля никто не обижал, он не чувствовал ни избытка, ни недостатка внимания к своей особе. Уже маленьким он чувствовал себя призванным свыше и в пять лет вел занятия с детьми бедных в хедере: такие, как он, довольствуются собой и не нуждаются в чьем-либо одобрении и поощрении.

Эдвин вынужден был наконец разжать рот:

- Почему? Напротив, только и делали, что опекали меня. Я у них один, и они только мной и дышали. Гостей у нас не было.

- Кем они были?

- Отец, вы имеете в виду? Санитарный врач. Отвечал за чистоту воздуха в Детройте. Чиновник, иначе говоря.

- Вы с ними порвали?

- Почему? - удивился тот.- Регулярно переписываюсь.

- Надеюсь, не все им пишете? Про кантонскую поездку ни звука?

- Написал, что съездили в Кантон и посмотрели город. Что в этом запретного?

- Ничего, конечно.- Яков усмехнулся.- Но писать лучше не надо,- и глянул выразительно.- Может, придется много ездить, и тогда разъезды могут показаться подозрительны.

- Моим родителям ничто во мне никогда не покажется подозрительным.

- Другие могут заинтересоваться... Но я сейчас не об этом. Как вы подошли к марксизму? Пока что я не вижу связи. Марком родители не занимались, вас чересчур опекали...

- Именно поэтому. Слишком оберегали от реальности. И слишком учили правде и справедливости. Я рос взаперти: боялись лишний раз на улицу выпустить - вот я и оказался в конце концов совершенно не приготовленным к действительности. Мир показался мне чересчур несправедливым.

- Вы сейчас так не считаете?

- Почему? Так же отношусь, но много спокойнее. И тогда бы, наверно, так отнесся, если б меня к этому подготовили. Я не знал, например, сколько стоит булка хлеба и кто сколько зарабатывает. Самое мое большое впечатление первого года учебы в Кливленде было то, что уборщица мыла полы в мужском нижнем белье.