Джудит Майкл - Спящая красавица

• Название: Спящая красавица
• Автор: Джудит Майкл
• Издательство: Русич
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-155-4

Пятнадцатилетняя Анна Четем подверглась насилию и, не найдя поддержки в семье, была вынуждена убежать из дома. И только через много лет, став известным адвокатом, она смогла вернуться в родной город, чтобы защитить свою семью и собственную честь. Здесь ждут Анну опасность, заговор врагов и... первая любовь.

---

Анна сидела очень тихо.

–Это невероятно самонадеянно.

– Правда? Мне говорили, что я слишком строго отношусь к самому себе. Почему ты говоришь, что это самонадеянно?

– Тебя может победить только Бог. Или потребуется целая армия богов: египетских, греческих, римских. Но никакой смертный это сделать не может, только если ты промахнешься, какое-нибудь слабое человеческое существо получает шанс напрячься и сделать что-то лучше тебя.

Джош с любопытством посмотрел на нее.

– В твоих устах это звучит как что-то плохое. Я бы не судил так строго. Ну а если я так поступил? Что в этом плохого? Ты не думаешь, что в нас есть нечто, что могло бы помочь нам побеждать гораздо чаще, если бы мы нашли это. Ведь, возможно, большинство из нас позволяют себя побеждать, потому что слишком хлопотно отбиваться?

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – яростно сказала Анна. – Ты не знаешь, какой вред могут нанести люди, какое разрушение...

– Ты права, – быстро сказал он. – Я зашел слишком далеко. Боюсь, я часто себе это позволяю; беру великолепную идею и дурачусь с нею, пока она не растягивается, как искра, до чего-нибудь абсурдного, до очень тонкого предела.

Он продолжал говорить, чтобы дать ей время успокоиться. Он задумался, не были ли ее сегодняшние слезы связаны с кем-то, одержавшим над ней верх в прошлом.

– Я вступаю в борьбу каждый раз, когда пишу статью. У меня много времени, чтобы поиграть с идеями, пока не добираюсь до крайней точки, приходя к самым безумным выводам. Обычно, я прихожу в себя прежде чем меня занесет слишком далеко. И в довершение всего я забыл десерт.

– Я принесла десерт, – сказала Анна. – И я тоже прошу простить меня. Я была груба. Не знаю, почему я так расстроилась.

«Да, ты расстроилась, – подумал Джош, – и что бы это ни было, это было ужасно, и ты все похоронила, но недостаточно глубоко, чтобы не было всплесков, когда возникает волнение, как вызвал его я». Он смотрел на Анну, достававшую маленькую золотую коробочку из своего рюкзака.

– Трюфели! – воскликнул он. – Ты просто замечательная. Какие?

– Шоколад и орехи.

– У тебя безупречный вкус. Такой же, как у меня. Спасибо, – он положил конфету в рот, не откусывая от нее.

Анна сделала то же самое. Шоколад медленно таял на языке, превращаясь в мягкую, теплую горьковато-сладкую массу, которая текла прямо в горло. Она вздохнула, долгим вздохом наслаждения, и посмотрела на Джоша. Он улыбнулся ей.

– Что еще нужно для пикника. Не могу себе представить, чего еще пожелать. Разве что... я возьму еще одну?

– Еще две, – ответила Анна. – Я не думала, что поход затянется настолько, чтобы каждому полагалось по три конфеты.

– В следующий раз мы выберем более длинный маршрут. – Он взглянул на облака, которые стали больше и темнее, чем несколько минут тому назад. – Нужно идти, если мы не хотим попасть под дождь.

– Мне жаль, – сказала Анна. – Здесь так хорошо.

Они доели сладости, допили вино, и начали упаковывать остатки обеда.

– Что расстроило тебя в деле с Дорой? – спросила она. – Проиграть ей или проиграть самому себе? Ты можешь говорить об этом?

– Конечно. Я проиграл самому себе и тебе. Деньги – это не выход. Для Доры – выход, но не для меня, хотя я бы предпочел не платить их. Самое важное – мои слабости и тот факт, что ты воспользовалась ими таким образом, что почти невозможно было выстроить какую-либо защиту. Мы могли бы доказать, что Дора с самого начала понимала, что я не хотел жениться на ней и никогда не давал повода думать, будто я передумал. Однако, как только ты установила факт моего молчания, когда я должен был говорить, всякая защита была ослаблена. Не совсем разбита, но серьезно ослаблена. Я всегда гордился тем, что не допускал таких вещей; настоящие ученые не позволяют загнать себя в угол, где их доводы выворачиваются наизнанку, а аргументы разбиваются.

– А твоя записка на день рождения? – спросила Анна.

Он резко потянул шнурки своего уложенного рюкзака.

– Это во мне безумствовал поэт. С тех пор я научился контролировать его. Странная вещь: я считал, что понимаю прошлое и знаю, как пользоваться им. Моя жизнь вращается вокруг прошлого, здесь я едва ли больше, чем там. Но с Дорой жизнь сложилась так, что все узнанное мною за всю жизнь, получалось, не имело никакого значения.

– Почему оно так важно? – спросила Анна. – Почему ты больше там, чем здесь? Это такое необычное утверждение.

– И не совсем точное. Я пользуюсь прошлым так же как пользовался музеями, когда был ребенком: как гаванью. Иногда как местом, где можно затеряться. Когда погибли мои родители...

– Сколько лет тебе было?

– Тринадцать. Они были на Аляске, мой отец был фотографом и они летели в Брук Рейндж на маленьком самолете, попали в бурю, самолет упал. На шесть месяцев я выпал из настоящего, полностью отрицал его и жил в прошлом. Я не виделся со своими друзьями, Бог свидетель, я не играл в бейсбол. Я ходил в музеи и читал. Я жил в доме моих дедушки и бабушки, а у них была прекрасная библиотека, там-то я и проводил все свое время. Они были очень терпеливы со мной, договорились с руководством средней школы, так что я мог ходить в школу, когда был готов, и мог делать уроки после шкалы и вечером. В то время я не думал об их чувствах, но, конечно, они не были такими сокрушающими, как мои; мы беседовали об этом позже, когда я уже учился в колледже. Они были замечательными людьми, и провели меня через тот ужасный год. Долгое время я думал, что тринадцатый год нужно вообще убрать из жизни.

Анна смотрела на него, полностью поглощенная его рассказом.

– Я не собирался делать из этого историю одной жизни, – с улыбкой сказал Джош. – Ты спросила о прошлом. Я провел там много времени, потому что так делают все археологи, мне доставляет большое удовольствие представлять себе, что происходило много лет назад, и почему, и как сложилось будто из кирпичей, то что мы имеет сейчас. Я провожу над этим много времени потому, что это мое убежище, когда мне надоедает университет и музейная политика, дорожное движение в Лос-Анджелесе или сам Лос-Анджелес, или когда я хочу уйти от мыслей о чем-то, что я сделал, как считаю, не лучшим образом. Прошлое – хорошее место для пряток, знаешь, оно всегда ждет тебя и в нем можно начать заново с того места, которое оставил, зная, что все осталось по-прежнему. И тебе не нужно делиться им с кем-то, чтобы получать эту радость.

Он замолчал, глядя на озеро, почти говоря сам с собой.

– В чем и состоит проблема с настоящим: его требуется с кем-то разделить. Когда изо дня в день ты идешь, а шагам твоим не вторят другие шаги, а мысли твои никто не разделяет и тебе не с кем обменяться ими, возникает пустота. По крайней мере, в отношении меня это верно, и этого я всегда искал. Не с Дорой; она была приятной подругой, хотя бы в начале, а я был одинок, как и она, поэтому казалось, что имеет смысл жить вместе. Но я еще надеюсь, что кто-то поможет мне почувствовать настоящую связь с миром, когда четкой становится разница, здесь я или в прошлом, и не научным путем, а непосредственным и человечным. Не думаю, что кто-либо может достичь этого в одиночку. Нам нужен другой человек; соединение двух умов, касание двух рук, единение двух сердец.

Тяжелая гряда облаков закрыла солнце. Исчезли тени, озеро стало серо-стального цвета. Анна поежилась от прохладного воздуха.

– Пошли отсюда, – сказал Джош.

Они торопливо достали из рюкзаков свитера и непромокаемые куртки и надели их, потом направились вокруг озера.

– Хочешь идти первой? – спросил он.

– Хорошо, – ответила она и двинулась вперед, делая большие шаги. Идти вниз было так же трудно, как вверх, потому что приходилось удерживаться на крутых местах, а так как небо становилось темнее, она двигалась почти наощупь, согнув колени, упираясь ногами в обломки скал, вросшие в землю, чтобы не скользить по грязи и щебню. Анна слышала шаги Джоша за своей спиной и думала о его словах. «Мысли, совпадающие с твоими. Обменяться мыслями. Соединение двух умов, касание двух рук, единение двух сердец», – эти слова отдавались в ее мозгу в одном ритме с шагами. «Какие удивительные слова, – думала она, – большинство людей так не думают, еще меньше – произносят их вслух. Он человек идей и красивых фраз. Но насколько они истинны?» «Во мне безумствовал поэт», – он сказал, что научился контролировать себя, но может быть и не научился. Слушать его было приятно, но вряд ли стоит принимать всерьез такую причудливую беседу.

Она почувствовала, что на ее волосы упала капля, и едва успела подумать о дожде, как поняла, что это уже град. Меньше, чем за минуту ледяные дробинки обрушились на деревья и тропу, производя ужасающий шум. Анна вскрикнула, когда они забарабанили ей по голове. Она остановилась. Ноги оставляли отпечатки на белой тропе, руки были холодными, как лед.

Джош схватил ее за руку и потащил с тропы в густой лес из сосен и елей. Шум града стих, как будто закрыли окно; он стал безобидным стуком дождевых капель наверху. Джош вытащил из своего рюкзака пончо и расстелил его на земле под елью.