Барбара Картленд - Золотая гондола

• Название: Золотая гондола
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: Вече, Селена+, АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7838-0045-7, 5-88046-090-8

В романе «Золотая гондола» юную красавицу но имени Паолина спасает после кораблекрушения мужественный сэр Харвей. Не имея средств к существованию, он, будучи в душе авантюристом, пытается выгодно выдать ее замуж.

---

– Но кто-то должен был, – возразил сэр Харвей.

Паолина пожала плечами.

– Посетители казино, обрюзгшие старики, которых интересует только наличие вина в их бокале и то, какая карта им выпадет. Или вечно безденежные молодые люди, которые могли провести со мной несколько часов между раздумьями о том, как бы избавить своих знакомых мужчин от лишних денег, а женщин от излишней добродетели.

– Это звучит не слишком заманчиво, – заметил сэр Харвей.

– Да, пожалуй, – вздохнув ответила Паолина.

– Но теперь вы можете забыть обо всем этом.

Говоря это, он проследовал через всю комнату туда, где в низком кресле сидела Паолина, наблюдая за меняющимся выражением его лица.

– В самом деле? – спросила она.

Он взглянул сверху вниз в ее темные глаза и поразился их глубине. Ее миниатюрное, правильной овальной формы лицо было таким прелестным, что невозможно было поверить в то, что страдание может соседствовать с такой красотой.

– Что вы имеете в виду? – спросил сэр Харвей.

– Я имею в виду, – тихо ответила Паолина, – что, если вы вдруг устанете от меня, если вам надоест искать мне мужа, тогда я снова вернусь к тому нищенскому и безрадостному существованию, к которому я привыкла. Но теперь это будет для меня еще тяжелее, так как я уже познала другую жизнь, ту, которую показали мне вы.

– А если я пообещаю, что не устану от вас? – спросил сэр Харвей.

Ее лицо на мгновение прояснилось.

– Я очень хотела бы быть в этом уверенной, – сказала Паолина. – Прошлой ночью, когда вы ругали меня за нелюбезное поведение с герцогом, я не на шутку перепугалась. Я поняла, что у меня очень шаткое положение, так как я полностью завишу от вас. Поэтому я не могу не задаваться вопросом, что со мной будет, если вы меня бросите.

Сэр Харвей наклонился и взял ее руки в свои.

– Паолина, зачем вам себя мучить? – спросил он. – Неужели нельзя воспринимать все это как есть, как веселое, рискованное и немного безумное приключение? Согласитесь, что есть что-то забавное в том, что мы пытаемся перехитрить сливки высшего общества одного из наиболее помпезных городов мира. Я вас уверяю, венецианцы сами о себе думают только в превосходной степени. Ну а мы совместными усилиями смахнем с них немного высокомерия.

– Вы-то, конечно, – ответила Паолина, – но я для этого недостаточно умна.

– А от вас этого и не требуется, – ответил сэр Харвей, – при такой эффектной внешности.

При этих словах он вытащил ее из кресла и, обняв за плечи, подвел к роскошному зеркалу, висевшему на противоположной стене.

– Посмотрите на себя внимательно, – приказал он.

Она подчинилась и увидела совершенно не известную ей особу вместо знакомого отражения, к которому она привыкла за восемнадцать лет. Там не было той скромной, ничем не примечательной девушки, которую она ожидала увидеть.

Вместо этого в зеркале отражалась юная женщина с блестящими, уложенными по последней моде волосами, с губами цвета кармина, одетая в великолепное, сшитое точно по ней, глубоко декольтированное платье, которое выгодно подчеркивало каждый изгиб ее фигуры. Ослепительно белая кожа, немного тронутая розовым на щеках, и длинные темные ресницы, обрамлявшие глаза, довершали общую картину.

– Это не я, – тихо, почти испуганно произнесла Паолина.

– Конечно, – ответил сэр Харвей. – Девушка, которая плыла на «Санта-Марии Лючии», – так, кажется, назывался этот несчастный корабль, – утонула в шторм, как и остальные пассажиры. А перед собой вы видите мою сестру, Паолину Дрейк из Лондона, красота которой произвела сенсацию даже на приемах в королевском дворце.

Паолина не смогла удержаться от смеха.

– Кому же вы говорили это? – спросила она.

– Всем, – ответил сэр Харвей.

– И они верили этому?

– Конечно! Я умею так убедительно лгать, как никто в мире.

Паолина поднесла руки к лицу, с трудом сдерживая смех.

– Это дурно, дурно, – повторяла она, – и тем не менее меня не может это не забавлять. Если бы эти люди, граф и графиня, так мило беседовавшие с нами вчера, или аббат Де Фроскани, или сам герцог узнали бы об этом, что бы они сделали? Как же вы решились на такое мошенничество?

– У нас нет другого выхода, – ответил сэр Харвей.

При этих словах улыбка исчезла с его лица, и, уловив перемену его настроения, Паолина быстро спросила:

– Неужели все так плохо? На сколько еще хватит ваших денег?

– Достаточно надолго, – ответил он уверенно. – Но не настолько, чтобы мы могли не беспокоиться о будущем. Наши туалеты будут полностью готовы завтра или, возможно, послезавтра. Затем я попытаюсь убедить герцога отправиться в Венецию немного раньше, чем он намеревался.

– Вы считаете, что мы ничего не выиграем, если задержимся здесь? – спросила Паолина.

Сэр Харвей пожал плечами.

– Мы приняты в обществе, а это уже неплохое начало. Но это не должно вас сильно волновать. Когда мы поселимся в палаццо, которое я снял на Большом канале, нас засыпят приглашениями.

– Палаццо на Большом канале! – воскликнула Паолина. – Вы, должно быть, сошли с ума! Как мы можем позволить себе это!

– Это необходимо, – ответил сэр Харвей. – Чтобы что-нибудь получить в этом мире, нужно вложить деньги. Мы должны произвести впечатление богатых и значительных людей. Только если правильно подать себя с самого начала, можно убедить окружающих, что мы именно те, за кого себя выдаем.

– Но это стоит целое состояние! – воскликнула Паолина.

– Нет, – возразил он. – Это вы столько будете стоить. Это витрина, моя дорогая, а витрина должна соответствовать драгоценности, помещенной туда.

Паолина отвернулась. Она не хотела, чтобы сэр Харвей видел, как его слова подействовали на нее. Она с трудом выносила, когда он говорил с ней в таком шутливо-циничном тоне. И все же она понимала, что он был прав. Она должна продать себя, и как можно дороже. А так как она была беспомощной и безденежной, ей ничего не оставалось, как благодарить судьбу за то, что она не оказалась в еще худшей ситуации.

– Не надо так делать, – неожиданно сказал сэр Харвей, и строгие нотки в его голосе заставили Паолину обернуться с непонимающим выражением лица.

– Что делать? – спросила она.

– Так стоять, с опущенной головой, с безвольно повисшими руками. У вас вид проигравшего, а это не украшает.

– Извините, – пробормотала Паолина.

– Вы должны постоянно следить за осанкой, позой. Красота заключается не только в лице, это еще и тело, походка, положение рук. А теперь пройдитесь по комнате. Вы должны излучать счастье, улыбаться немного гордо, как будто весь мир создан только для того, чтобы быть положенным к вашим ногам.

Паолина попыталась сделать, как он говорил, но сэр Харвей остановил ее после нескольких шагов.

– Вы не улыбаетесь, – сказал он. – В вас нет того внутреннего света, который должен исходить от красивой женщины, сознающей, что окружающим остается только восхищаться ею. Попробуйте еще раз... Да, уже лучше... Еще раз... И еще раз!

Когда он наконец был удовлетворен результатом, Паолина подошла к столу, где стояли цветы, которые прислал ей герцог. Ей почему-то не хотелось даже притрагиваться к ним. В герцоге было что-то, вызывавшее в ней инстинктивный страх, что-то, что не понравилось ей с их первой встречи. Она еще не забыла выражения его лица, когда она прощалась с ним накануне после приема.

Весь вечер он досаждал ей вопросами, предложениями, просьбами, суть которых сводилась к тому, что ему совершенно необходимо остаться с ней наедине. Но она успешно ускользала от прямого ответа. В конце же, когда они прощались, он, целуя ей руку, вложил в этот жест одновременно нежность и настойчивость.

– Вы беспощадны, – прошептал герцог почти неслышно.

Она подняла на него глаза, но в его взгляде было столько всепоглощающего желания, что она испугалась. Забыв обо всех наставлениях сэра Харвея, она буквально вырвала свою руку.

Паолина присела в низком реверансе и, поднимаясь, старалась не смотреть на герцога. Она знала, что его глаза следили за ней, но ей удалось, не отводя взгляда от пола, с холодным достоинством выйти из комнаты, тем самым давая ему понять, что считает его настойчивость неуместной.

Только оказавшись в гостинице и почувствовав себя в безопасности, Паолина задумалась о том, что именно вызвало у нее такой страх. В конце концов комплименты – это то, что раздает каждый итальянец любой женщине, пожилой или молодой, красивой или не очень. А флирт здесь обычное явление. Почему же она тогда так реагировала на ухаживания герцога? Ей стало стыдно за свое глупое и наивное поведение, особенно после того, как сэр Харвей в недвусмысленных выражениях подтвердил, что именно такой она и была.

– Вы выглядели плохо воспитанной недотрогой, – раздраженно сказал он. – Вам следовало бы быть болеелюбезной с герцогом, не слишком, конечно, но вы должны были показать хотя бы, что вам приятно его общество, то, что он говорит. В конце концов, вы вряд ли еще встретите много столь же влиятельных людей.