Дино Буццати - Рассказы из сборника Семь гонцов

• Название: Рассказы из сборника Семь гонцов
• Автор: Дино Буццати
• Жанр: Научная Фантастика

---

"Но ты... Но ты... - И тут из ее горла вырвался крик. - Уходи!.. Ради бога, уходи!" - заклинала она его с выта ращенными от ужаса глазами. А он все пытался ей объяснить:

"Прошу тебя, Джанна... Мне бы только немного отдохнуть".

"Нет-нет, уходи! И не думай даже. Ты с ума меня сведешь. Уходи! Уходи! Ты хочешь весь дом поднять на ноги?"

Поскольку Аппашер не двигался с места, девушка, не спуская с него глаз, стала торопливо шарить руками на ко моде; под руку подвернулись ножницы.

"Я ухожу, ухожу", - сказал Аппашер растерянно, но она со смелостью отчаяния уже приставила это нелепое оружие к его груди: оба острия, не встретив на своем пути никакого сопротивления, легко вошли в грудь призрака.

"Ой, Тони, прости, я не хотела!" - закричала девушка в испуге.

"Нет-нет... Как щекотно! - истерически захихикал он. - Пожалуйста, перестань. Ой-ой, щекотно!" И стал хохотать как сумасшедший.

Снаружи, во дворе, с треском распахнулось окно и кто-то сердито заорал: "Что там происходит?

Уже без малого четы ре! Безобразие какое, черт побери!"

Но Аппашер со скоростью ветра уже несся прочь.

К кому бы еще обратиться? К настоятелю церкви Сан Калисто, что за городскими воротами? К этому милейшему до ну Раймондо, старому товарищу по гимназии, соборовавшему его на смертном одре?

"Изыди, изыди, исчадие ада", - такими словами встретил пришедшего к нему скрипача почтенный пастырь.

"Ты не узнал меня? Я - Аппашер... Дон Раймондо, позволь мне спрятаться где-нибудь здесь. Скоро рассвет. Ни одна собака не дает мне приюта... Друзья от меня отреклись. Может, хоть ты..."

"Я не знаю, кто ты такой, - ответил священник уныло и высокопарно.Ц Может, ты дьявол или оптический обман, не знаю. Но если ты действительно Аппашер, тогда входи, вот тебе моя постель, ложись, отдыхай..."

"Спасибо, спасибо, дон Раймондо, я знал..."

"Пусть тебя не тревожит, - продолжал священник притворно елейным тоном,Ц что я уже на заметке у епископа... Пусть тебя не смущает, нет-нет, что твое присутствие может обернуться для меня серьезными неприятностями... Короче говоря, обо мне не беспокойся. Если тебя послали сюда, чтобы окончательно меня погубить, что ж, да свершится воля господня!.. Но что ты делаешь? ты уже уходишь?"

Вот почему привидения - если какая-нибудь злосчастная душа и вздумает задержаться на земле - не хотят поселяться с нами и прячутся в пустующих домах, среди развалин старинных башен, в забытых богом и людьми лесных часовнях или на одиноких скалах, постепенно разрушающихся под ударами морских волн.

Тщетные меры предосторожности

Против мошенников

Лео Бусси, тридцатилетний торговый агент, вошел в филиал No 7 Национального кредитного банка, чтобы получить деньги по чеку на предъявителя - всего 4000 (четыре тысячи) лир.

В зале не было окошечек, а тянулся длинный барьер, за которым сидели служащие.

"Что вам угодно?" - любезно спросил один из них.

"Мне надо получить деньги по чеку".

"Пожалуйста, - сказал служащий и, взяв чек в руки, внимательно изучил его с обеих сторон. Потом сказал: - Пройдите, пожалуйста, туда, к моему коллеге".

Коллеге было лет пятьдесят. Он долго разглядывал чек, поворачивая его так и эдак, покашлял, внимательно посмотрел поверх очков в лицо клиента, потом еще раз на чек и опять на Бусси, словно рассчитывал обнаружить в них какое то сходство, и наконец изрек:

"У вас здесь текущий счет?"

"Нет", - ответил Бусси.

"Удостоверение личности имеется?"

Бусси протянул ему свой паспорт. Служащий взял его, унес к своему столу, ел, перелистал все странички и начал выписывать в какой-то бланк номер паспорта, дату выдачи и так далее. Вдруг он замер, поправил очки и пожевал губами.

"Что-нибудь не так?" - спросил Бусси, и ему стало не по себе: похоже, его приняли за гангстера.

"Ничего, ничего", - ответил тот, непонятно улыбаясь. С этими словами он взял паспорт и направился за консультацией к заведующему, который сидел за большим столом в глубине помещения.

Они о чем-то посовещались, то и дело поглядывая на клиента. Наконец служащий вернулся.

"Вы впервые пользуетесь услугами нашего банка?" - спросил он.

"Да, впервые. Может, у меня там не все в порядке?"

"Ничего, ничего", - повторил служащий с той же улыбочкой. Затем он заполнил расходный бланк, дал его клиенту подписать, взял бланк обратно, открыл паспорт и стал сличать подписи. Тут у него, очевидно, возникли какие-то новые сомнения, и он вторично отправился советоваться с заведующим.

С того места, где стоял Бусси, слов их было не разобрать. (Сколько возни из-за каких-то четырех тысяч лир! - думал он. - А если бы мне надо было получить сто тысяч?)

Наконец служащий с божьей помощью во всем разобрался и вернулся к барьеру, пожалуй, даже разочарованный тем, что у него нет больше повода для дальнейших расследований.

"Теперь все. Можете пройти в кассу", - сказал он и вместе с паспортом вручил ему талончик с номером.

Когда подошла его очередь, Бусси протянул этот талончик в окошко кассы. Кассир, тучный мужчина с властным лицом, внимательно повертел в руках чек, заглянул в квитанцию, посмотрел на Бусси и снова на чек - казалось, он тоже пытается найти какое-то загадочное сходство между банковским чеком и живым человеком - и наконец пробил листок специальным компостером, затем еще раз внимательно рассмотрел бумажку и положил ее в стоящий сбоку ящичек. После чего он, почти священнодействуя, извлек из стола банкноты, профессиональным жестом пропустил их с хрустом между пальцами - одна, две, три, четыре ассигнации по 10 000 (десять тысяч) лир - и передал их клиенту.

Против шпионов

Антонио Ланчеллотти, крупный государственный чиновник и человек в высшей степени осмотрительный, встречает в министерстве заместителя инспектора Модику, с которым, хотя тот и ниже его по чину, приходится считаться: всем известно, что он доносчик.

"Ну, что слышно, дорогой Модика, - задает он глупый вопрос, просто так, из любезности, - что новенького?"

"О, - восклицает Модика, качая головой, - прямо хоть уши затыкай, можете мне поверить! В нашем министерстве только и знают, что злословить!.."

"О ком же?" - спрашивает Ланчеллотти и весело смеется.

"Да обо всех, ваше превосходительство, обо всех, даже о людях самых честных и имеющих безупречную репутацию".

"И о вас тоже, старина?"

"Ну как же, конечно, конечно! Ладно бы говорили только обо мне - я что? последняя спица в колеснице. Так ведь и вас не жалуют, если уж говорить начистоту!

"И меня?" - спрашивает Ланчеллотти с тревогой.

"Да не принимайте вы близко к сердцу, ради бога! Все это гнусная клевета".

"Клевета? Но почему?"

"Хотите знать все как есть?.. Да нет, нет, лучше не портить себе нервы!"

Но его превосходительство Ланчеллотти уже не может успокоиться:

"Давайте, давайте, дорогой Модика, выкладывайте... Имею же я право знать!"

Наконец, уступая его настояниям, Модика решается:

"Знаете, что они имеют наглость утверждать? Знаете? Что вы смутьян, что вы систематически клевещете на главу нашего государства маршала Бальтадзано, что вы..."

"Я? Я? Да я для Бальтадзано жизни не пожалею! Да я каждый вечер на сон грядущий обязательно читаю какую-нибудь выдержку из его сочинений!"

Поглядев на него внимательно, Модика замечает:

"Послушайте, что я вам скажу. Даже если бы так оно и было..."

"Что было?"

"Даже если бы вы действительно назвали Бальтадзано кретином... Да ладно, ладно, будем откровенны, ваше превосходительство, ведь разговор этот останется между нами: вы не заметили, что с некоторых пор наш маршал... ну, как бы это сказать... что он вроде бы уже не такой, как прежде.

Конечно, он еще не совсем впал в детство, но..."

"Да вы что, вы что! - возмущается Ланчеллотти (а сам думает: "Вот он, шпик, вот он, провокатор.

Как себя выдал!"). - Наоборот! Его последние выступления, на мой взгляд, еще даже лучше - если это вообще возможно - прежних, сильнее, ярче, глубже".

"А эта его, скажем прямо, негативная позиция в отношении планов коренного улучшения, предложенных министром Хименесом? Вы как, ее разделяете?"

"Еще бы! В этом вопросе маршал (здесь он повышает голос, чтобы его услышали и трое проходящих мимо сотрудников министерства) обнаруживает гениальное понимание подлинных проблем нашей страны! Наш великий Бальтадзано - это орел, дорогой мой Модика, Хименес в сравнении с ним... ну, не скажу воробей, но... почти! Наш маршал, дорогой Модика,Ц политический ум, равного которому в этом веке еще не было".

Трое служащих, остановившись, прислушиваются к разговору с огромным интересом. Потом один из них подходит к Модике и протягивает ему газету. Краем глаза Ланчеллотти видит какой-то заголовок, набранный крупным шрифтом.

"Что там такое?" - спрашивает он, заподозрив неладное.

"Да ничего, ничего". - "Нет, покажите".

Через всю первую страницу тянется шапка: "Решение Национальиой Хунты", а под ней:

"Бальтадзано вынужден покинуть свой пост из-за политических разногласий. Свое временный арест срывает его план побега за границу. Председателем Совета министров провозглашен Хименес".