Ирина Булгакова - Черный завет

• Название: Черный завет
• Автор: Ирина Булгакова
• Издательство: Издательство «Крылов»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 5-9717-0413-3

Мир под лучами Гелиона – странный мир. Здесь последнее слово умирающего становится Истиной. Одному мать пожелала здоровья, добра, богатства. Другого отец послал в бесконечное скитание. А есть и такой, что обратил собственного сына в злобное чудовище и обрек его на вечную охоту за людьми.

Мгновенно воплощаются в жизнь заклятия навсегда уходящих, только не дано им знать, чем отзовутся эти слова. С Истиной не спорят, но рок кружит предназначением и выводит неведомо куда. И совсем уж непредсказуема судьба Донаты: ведь мать бросила ее на съедение диким зверям…

---

Доната, сидя на корточках, обняла колени руками. Свет, Свет, о чем она думает на пороге небытия? Ей бы о собственной участи подумать, а ее воротит от чужого подобострастия перед стариками. Кем еще станет после смерти – а ну как Марой-морочницей, будет жизнь высасывать из людей. Наплачутся тогда в деревне. Наплачутся, да поздно будет.

День обещал быть жарким. Доната в томительном ожидании облизнула сухие губы. Она забыла, пила ли в последнее время. Такие мелочи, как голод и жажда, давно перестали ее беспокоить.

Праздничная суета началась ближе к полудню. На Донату не обращали внимания впервые с того памятного дня, как посадили в клетку. Только Вукол колодезным журавлем постоял у клетки, сверля ее недобрым взглядом. Вид он имел такой, словно мало ему было, что ее только сожгут на костре. Дай ему волю, он бы и кожу с нее живой сорвал, чтоб дольше мучилась. Да девица нарядная зачем-то, воровато озираясь – стеснялась что ли? – запустила в клетку яблоком. Большим, с румяным боком. Не гнилым еще…

Дальше был длинный безоблачный день, жаркое марево, дрожащее у дороги, топот сотен ног, обутых в праздничные сапоги, визг, крики. А ближе к вечеру хор нестройных голосов, шум далекой гулянки, девичьи мольбы прямо за сараем, звуки то затихающей, то разгорающейся пьяной свары, даже чудился плач и жалобный вой, как по покойнику… Потом все слилось в бесконечно долгий неумолчный гул.

Доната сидела у самых прутьев и провожала глазами последний в ее жизни закат. Белый диск Гелиона садился за лес. Но у самой кромки его поджидала череда жадных серых туч – предвестниц близкой грозы.

Потом пришла ночь, принесла с собой тишину, и как подачку швырнула призрачную свободу. Что ж… За неимением других подарков приходилось принимать. Только ночью Доната могла позволить себе дышать полной грудью. Только ночь освобождала от вязкой ненависти, что затягивала, как зыбучий песок. Далекие звезды, безмолвие, изредка нарушаемое ленивым лаем собак, да свежий ветер – единственная ласка за последнее время.

Судя по всему, собиралась гроза. Звезды постепенно скрывались за тучами. Порыв ветра зашелестел в кронах деревьев. Вполне возможно, что случится чудо, и весь завтрашний день будет лить дождь. Как же они будут жечь ее на костре? Под навесом, что ли?

Деревня крепко спала.

– Эй, ты, – голос раздался так близко, что Доната вздрогнула всем телом, а уж, казалось бы, ко всему привыкла.

У прутьев, в углу, там, где смыкалась клетка с сараем, стоял человек. Лицо его скрывал капюшон. Доната обрадовалась, решив, что ее лишают самого мучительного: ожидания. Уж лучше смерть от ножа, чем на костре, в дыму, глядя на то, как жадные языки пламени добираются до беззащитной плоти.

– Эй, глухая, иди сюда, – снова позвал человек, и она подчинилась.

Гадая про себя, что за напасть ей грозит, и кто скрывается в темном провале капюшона, она подошла вплотную к тому месту, где стоял человек.

– Иди сюда, – и прутья, скрепленные навесным замком, разошлись в стороны. – На, – рука протянула ей ворох тряпья. – Пусть думают, ты еще здесь. Положи в угол.

Не задумываясь о том, что делает, Доната взяла груду тряпья и свалила в угол. Сойдет и так… Как можно заниматься всякой ерундой, когда клетка открыта?

– Вот дура, руку давай, – шепот раздался у самого уха. Доната ухватилась за протянутую руку. Тонкие пальцы дрогнули. – Полегче. За мной иди…

За ним идти не получилось. В кромешной темноте она натыкалась на все, на что можно было наткнуться. Доната вдруг представила, что кто-то нарочно расставил все это на пути, чтобы она, проблуждав по кругу с неведомым спасителем, вернулась назад, в клетку. Незнакомец терпел недолго. После очередного неудачного шага человек пребольно взял ее за локоть. Но идти стало легче. Отсчитывая шаг за шагом, Доната недоумевала: как он ухитряется видеть в темноте? Не иначе колдовство.

Некоторое время шли молча. Незнакомец убыстрил шаг, и ей пришлось сделать то же самое. Напряженно вслушиваясь в ночную тишину, Доната вдруг отчетливо поняла, что не слышит дыхания незнакомца, и мгновенный озноб пробрал ее тело до костей. Панически отшатнувшись в сторону, она ощутила на предплечье – даже сквозь рубаху – ледяное рукопожатие, в котором было мало человеческого, и испугалась еще больше.

– Тпру, – как лошади приказал незнакомец и, наконец, шумно вздохнул. – Осторожней не можешь?

Услышав его дыхание, Доната счастливо улыбнулась и успокоилась. Хотя бы не кровопивец, уже радость.

Сколько времени прошло, она не знала. Шаг за шагом, шаг за шагом в пустой темноте. Стало казаться, что они попросту топчутся на месте. Недалеко то время, когда наступит рассвет, и неприглядная истина предстанет во всей своей красе. Снова деревня, снова сарай, снова клетка. И костер.

Призрачная свобода обернулась усталостью, голодом и жаждой. И уже хотелось лишь одного, чтобы скорей все кончилось. Как угодно. Глаза неумолимо слипались. Да и с какой стати держать их открытыми, если все равно не видно ни зги? Сделав это открытие, Доната действительно закрыла глаза.

– Дура, – цепкие руки подхватили и удержали на ногах, а легкая пощечина привела в чувство. – Нашла, когда в обморок падать. Пришли уже, тут ступеньки, осторожно…

Под ногами, и правда, обнаружились ступени. Много ступеней, ведущих вниз.

– Подожди, я сейчас. Стой, не шевелись, а то башку расшибешь.

Она послушно остановилась, слушая, как незнакомец возится в темноте. Тут вспыхнула лучина, и Донате пришлось зажмуриться, привыкая к свету.

Они стояли в каменном склепе. Небольшом, всего несколько шагов в длину и столько же в ширину. Но посреди каменных выступов зияла черная пустота.

– Что это? – не удержалась Доната, хотя поклялась себе не задавать вопросов, пока не сможет обходиться без посторонней помощи.

– Колодец Наказания, – усмехнулся незнакомец. Доната по-прежнему не видела его лица, но услышала, как его рассмешил вопрос.

Так вот что они придумали! А она-то смеялась, слушая мать. Да и кто поверит в такое, что провинившегося человека на веревке – вон и железные кольца торчат, еще и покрыться ржавчиной не успели – опускали в колодец и оставляли на целую ночь! Если вина малая – утром доставали живого и невредимого… почти. Мать говорила «жив-то остался, а душа мертва». А если вина большая, то и костей на веревке не оставалось. Доната улыбалась, думая, что мать нарочно рассказывает ей страшную сказку. Вот Судьба-злодейка и наказание ей придумала, известно – над чем смеешься, на том и ошибешься. Сейчас этот незнакомец – она-то, дура, приняла его за спасителя! – столкнет ее туда, а там уже в непроглядной душной темноте и поджидает ее Ключник. Стоит и ключи свои, что любую душу открывают, перебирает. Только доставать ее оттуда, из колодца, никто не собирается, и предстоит ей, пока тело не околеет, у Ключника в прислужницах жить…

Так погоди же ты, неведомый «спаситель»! Смешно тебе? У тебя будет время всласть посмеяться! Доната насилу оторвала взгляд от зовущей пропасти. Одни мы с тобой, и неизвестно еще кто кого.

Она воровато огляделась по сторонам, и как бы невзначай назад. На лестнице было пусто. В кромешной тьме ей, конечно, далеко не убежать, а «спаситель», по всей видимости, совсем по-кошачьи видит.

В душе медленно закипала злость. Если не удастся ей столкнуть незнакомца в колодец, то, по крайней мере, с собой его прихватит. Чтоб не скучно было одной Ключнику прислуживать.

– Чего уставилась? – незнакомец стоял на самом краю пропасти. – Нам туда, – он лучиной повел в сторону колодца. – Там нас никто не найдет.

Что-то задело ее в его словах. И, уже делая незначительный шажок навстречу, уже проигрывая, как бы его толкнуть, чтобы не зацепил с собой, поняла. Он сказал «нас».

– Почему – нас? – тихо спросила она, тщетно пытаясь проникнуть взглядом в темноту надвинутого на лицо капюшона.

– Потому что я пойду с тобой, – словно того и ждал, быстро ответил незнакомец.

– Туда? – она посмотрела вниз, но свет лучины освещал только железный обод, проходящий по краю колодца.

– Туда, туда, – вздохнул он. – Долго стоять будешь?

– Ты что, убил кого-нибудь? – выдохнула она, пораженная страшной догадкой.

– Почему – убил?

– Тебе-то за что такое наказание?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду колодец, – терпеливо объяснила она, удивляясь его недогадливости.

– А, это… Я никого не убивал.

– За что же страдать будешь? Там же Ключник – ему без разницы…

– Нет там никакого Ключника, – твердо сказал он. – Так идешь?

– Куда?

– Очень смешно, – он вдруг разозлился. – Я посмеялся бы. В другое время.

Он занес ногу над пропастью и опустил вниз. От неожиданности Доната вздрогнула, но незнакомец остался стоять на каменном выступе.

– Здесь лестница. Правда, одно название, так, камни выпирают. Но по ним можно спуститься. Да не бойся ты, я недавно спускался.