Алексей Шишов - Неизвестные страницы русско-японской войны. 1904-1905 гг.

• Название: Неизвестные страницы русско-японской войны. 1904-1905 гг.
• Автор: Алексей Шишов
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-9533-0269-X

Почти столетие прошло со времени окончания русско-японской войны 1904 – 1905 годов. Однако и по сей день перед историками и исследователями тех событий стоит риторический вопрос: была ли Россия побеждена Японией? Известный историк и писатель А.В. Шишов считает, что был подписан мирный договор между двумя равноправными сторонами, а не позорная капитуляция с неизбежной военной контрибуцией. В книге убедительно показано, что военных ресурсов и возможностей у России оставалось гораздо больше, чем у Японии, хотя японцы и получили почти полное господство на морском театре. Большое внимание автор уделяет теме тайной дипломатии и разведки, попыткам «шпионского Токио» взорвать Россию изнутри путем поддержки революционных и сепаратистских движений.

---

В такой, в общем-то ничейной ситуации командир Южной группы генерал Н.П. Зарубаев, еще не израсходовавший свой резерв, принял пораженческое решение об оставлении позиции под Дашичао и отходе на север к Хайчену. Однако такое решение генерал Зарубаев принял на основании указаний командующего Маньчжурской армией, который не требовал от войск Южной группы стойкой и упорной обороны занимаемых позиций у Дашичао.

Куропаткин требовательно указывал на «важность сбережения сил… для решительного боя». «…Если отступление необходимо, – указывал он, – то оно должно быть произведено без боя».

Адмирал Алексеев остро воспринял отход русских войск от Дашичао к Хайчену. Он доносил за своей подписью императору Николаю II буквально следующее:

«Я не могу не прийти к заключению, что отступление двух наших корпусов не вызывалось ни превосходством сил неприятеля, ни его действиями.

10 июля японцы вели наступление полутора дивизиями на 1-й корпус и всего одной дивизией на 4-й. Наступление не отличалось настойчивостью и не перешло в атаку. 11 июля неприятель хотя и настойчиво атаковал центр наших войск двумя дивизиями, но был с успехом отбит войсками 4-го корпуса, а против 1-го корпуса ограничился одной канонадой. Что касается артиллерийского боя, то здесь мы в первый раз не уступили японцам и, по-видимому, имели даже некоторый перевес.

Таким образом, ход боя не вызывал необходимости отхода, а для противодействия наступлению неприятеля со стороны Далинского и Пханлинского перевалов, которое велось, по-видимому, лишь демонстративно, оставался еще весь 2-й корпус у Симучена и бригада 35-й дивизии у Хайчена.

Между тем такое оставление наших позиций у Ташичао дало право японцам считать это своим большим успехом и лишило нас важного в политическом и экономическом отношении порта Инкоу. Генерал Зарубаев начал отступление по своей инициативе, в силу общих указаний, данных ему командующим армией».

Результатом отступления Южной группы стал захват противником порта Инкоу, через который морем русским командованием осуществлялась, хотя и с перебоями, связь с блокированным Порт-Артуром. Переход же портового города Инкоу к японцам заметно облегчил снабжение их армий в Южной Маньчжурии.

После отхода от Дашичао три русских корпуса сосредоточили у Хайчена по обе стороны железной дороги. Численность Южной группы Маньчжурской армии в эти дни составляла 48 тысяч человек и 200 орудий. Ей теперь противостояли две японские армии: 42-тысячная 2-я армия генерала Оку и 26-тысячная 4-я армия генерала Нодзу, в состав которой вошла Дагушаньская группа.

Главнокомандующий маршал Ояма решил продолжить наступление и приказал генералу Нодзу овладеть Симученом. Тот имел достаточно сведений о противнике и его расположении, и потому массированный удар было решено нанести в стык между 4-м и 2-м Сибирскими армейскими корпусами, промежуток между которыми составлял 18 километров, прикрытый в условиях холмистой местности всего 9 батальонами пехоты, 16 кавалерийскими эскадронами и 4 орудиями.

После упорного сопротивления заградительные отряды русских отступили, что повлекло за собой новый, мало чем оправданный отход к Хайчену и 2-го Сибирского армейского корпуса. Как оказалось, его командование не располагало достоверной информацией о сложившейся обстановке. Победа у селения Семучен далась генералу Нодзу потерями всего в 857 человек, тогда как русские потеряли 1671 человек.

Этот бой лишний раз подтвердил приверженность военачальников русской Маньчжурской армии к пассивной оборонительной тактике. Командир отступившего первым 2-го Сибирского армейского корпуса генерал Засулич так и не решился ввести в бой 18 пехотных батальонов своего бездействовавшего в тот день левого фланга. Контрудар этих батальонов пехоты (6 полков трехбатальонного состава, полторы пехотной дивизии) мог бы изменить картину боя в пользу русского оружия.

Такую же пассивность проявил под Семученом и командир Южной группы генерал Н.П. Зарубаев, хотя имел хорошие возможности сманеврировать войсками, оказавшимися не у дел, для отражения удара 4-й японской армии. Тем более, что многочисленностью армия генерала Нодзу не отличалась. Оправданием ему могло быть только то, что по имеющимся в штабе группы сведениям численность противостоявшего противника была сильно завышена.

Ляоянская операция началась для генерала барона Тамесады Куроки боями на горных перевалах Феншуйлинского и Сюньешанского хребтов. В их направлении двигались авангарды 1-й японской армии, за которой тысячи солдат-носильщиков катили тележки со всеми необходимыми припасами. Армия состояла из трех дивизий: Гвардейской генерал-лейтенанта барона Хасегавы, 2-й и 12-й пехотных по две бригады в каждой. Дивизии имели в своих составах по одному кавалерийскому и артиллерийскому полку.

Все эти хорошо подготовленные к войне войска имели опыт недавних боев на реке Ялу. Гвардейской дивизии была придана артиллерийская батарея под неофициальным названием «Хидиката» (по имени ее командира), сформированная из орудий, отбитых у русских.

1-й японской армии противостояла Восточная группа под командованием сначала генерала Ф.Э. Келлера, затем генерала А.А. Биль-дерлинга. Задача перед Восточной группой была поставлена командующим Маньчжурской армией столь же неопреденно, как и перед Южной группой. Куропаткин предписывал бой вести только демонстрационно, а наступление японцев сдерживать только арьергардными отрядами.

Английский генерал Я. Гамильтон (главный британский представитель при императорской армии), находившийся при штабе 1-й японской армии, в своих мемуарах о русско-японской войне «Записная книжка штабного офицера 1904 – 1905 гг.» так описывает один из боев, который ему довелось наблюдать лично:

«…Другая половина бригады, или полк, имея два батальона в боевой части и один в резерве, в 4 часа утра оставила свои окопы в 2000 м к востоку от Макураямы. Левый батальон двигался прямо на большой холм Макураямы, достиг Фучапутзу незадолго до рассвета и, не будучи никем обнаружен, развернулся по обе стороны Фучапутзу и лег здесь на землю, прикрываясь мертвым пространство и ожидая событий на прочих участках поля сражения. Ему не пришлось долго ждать.

Первый батальон вскарабкался на холмы северной части долины и, двигаясь вдоль них к западу, с рассветом наскочил на слабую русскую заставу. Эта застава расположилась на крутой и высокой возвышенности, приблизительно в 300 м к востоку от Макуроямской седловины. Застава эта была захвачена врасплох, раньше чем ее люди успели приготовиться к обороне. На том месте, где застали заставу, было найдено чучело часового, сделанное из соломы и одетое в изодранный русский мундир. Каждый небрежно проверяющий линию сторожевого охранения с соседней высоты к западу от Макураямы должен был заключить, видя эти чучела часовых, что войска охраняются очень тщательно. Этот соломенный человек произвел на меня сильное впечатление, будучи очень эмблематичной персоной.

В 300 м к юго-западу от наступавших японцев находилась Макураямская седловина, а в 250 м позади ее (хотя японцы об этом и не знали) располагались два русских батальона, которым была поручена оборона этой части русской позиции. Оба этих русских батальона погружены были в глубокий сон. Если бы даже японцы были всеведущими, то они не могли бы действовать с большей быстротой. Не теряя ни одной минуты они, как стая собак, отчаянно пустились преследовать убегавшую к Макураямской седловине заставу.

Звук выстрелов на русской заставе произвел тревогу по ту сторону седловины. Беспорядочной толпой, полураздетые, полупроснувшиеся русские, совершенно в таком же виде, как британцы под Маджубой, взбирались поспешно с запада на седловину. Даже в такой критический момент дело во многом зависело от случая. Подобно тому состязанию за достижение хребта, которое происходило между нашей кавалерией и бурами у Уэлькомской фермы в Южной Африке, первая добравшаяся до вершины сторона, будь это только на 10 м, получала бы огромное преимущество. Как обыкновенно, счастье оказалось на стороне японцев, и они достигли вершины ранее русских на эти самые 10 м.

Взобравшись на седловину, японцы, к своему крайнему удивлению, очутились лицом к лицу с полураздетой, беспорядочной толпой русских, задыхавшейся от бега и, видимо, без офицеров. В одно мгновение японцы спустились вниз и начали стрелять на выбор в открыто стоявшую массу людей, находившуюся чуть ли не прямо под дулами их ружей. Хотя русских было в два раза больше, но, казалось, все слагалось против них. Их люди были в замешательстве, среди них не было всем известного начальника, который мог бы отдать приказания. Солдаты не могли как следует себе уяснить, что такое происходило кругом, и с ними не было их ротных офицеров. Японцы же, наоборот, были в полном порядке, бодры и отлично знали, что им делать.