Альфред де Бре - Дочь императора

• Название: Дочь императора
• Автор: Альфред де Бре
• Издательство: Octo Print
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-85686-017-9, 5-85686-002-0

Центральная Европа эпохи средневековых смут; страны, раздираемые распрями феодалов и бунтами простого народа – таков сюжетный фон романов, вошедших в очередной том сериала «Орден». В центре произведений – судьба мужественных девушек, слово и красота которых противостоят оружию обезумевших от крови мужчин.

---

В свое время Антон Рорбах был здоровым работником и человеком сметливым. Его, правда, упрекали в тщеславии и упрямстве; прибавляли также, что он скуп; но ведь кто не безгрешен?

Лучше всего было то, что он имел состояние, очень значительное для простого мещанина, и что трактир приносил ему много денег.

Старик имел одну только слабость – к сыну. Он восхищался им и, несмотря на свою скупость, прощал молодому человеку все его кутежи и мотовство, на которые и самый снисходительный отец взглянул бы строго.

Воспитанный как единственный сын, то есть как баловень, почитаемый отцом и матерью за какое-то высшее существо, обладая блестящей наружностью, льстившей их самолюбию, Иеклейн занимался только удовольствиями, и каких бурных наслаждений требовал этот мощный, кипучий организм!

Отличаясь необыкновенной силой и замечательной ловкостью во всех телесных упражнениях, храбрый и задорный, смелый на словах и на деле, веселый, увлекательный, великодушный и щедрый, он считался верховодом всей окрестной молодежи. Молодежь эта превозносила его до небес. Пожилые люди, напротив, далеко не хвалили его.

– Это мот, – говорили они, – это кутила, хвастун драчун; он сорит деньги отца на кутежи, и уж дождется, что какой-нибудь дворянчик сломит ему шею. Он все кричит против дворянства, и его дерзости отбили от него много посетителей. Он всю жизнь рыскает по ярмаркам и кабакам, и ни мало не заботится о своем доме, который весь лежит на руках его хорошенькой кузины, Марианны, которая столько же добродетельна, как он развратен.

Зато кузину его, Марианну Шонек, все единодушно хвалили.

Рано лишившись родителей, молодая девушка была несчастна с детства, пока баронесса фон Гейерсберг, знавшая ее мать (родную сестру Антона Рорбаха) не взяла сироту к себе.

Целые четыре года она была служанкой или, скорее, подругой воспитанницы баронессы, Маргариты фон Эдельсгейм.

По временам она ходила в гости к своим родным.

Иеклейн, ее двоюродный брат, страстно влюбился в нее и хотел на ней жениться. Но у нее ничего не было, а старик Рорбах замышлял для сына самые тщеславные планы, и ему хотелось не такой невестки.

Он стал противиться браку, и это было несчастьем для Иеклейна; он снова кинулся в безумную жизнь, что сильно встревожило отца.

Когда старого трактирщика хватил паралич, и он стал думать, что пришел его смертный час, опасение за поведение Иеклейна взяло верх над всеми другими соображениями.

Заботы и преданность племянницы, не отходившей от его изголовья, как будто между ними никогда и не бывало никакой размолвки, окончательно склонили упрямого старика. Он не только согласился на брак, но даже потребовал немедленно помолвки, что давало Марианне возможность переселиться в его дом, ухаживать за стариком дядей и управлять «Золотым Солнцем», которым Иеклейн, бывший постоянно в отсутствии, совсем не занимался.

Хотя для такой молодой девушки было очень трудно управлять такой большой гостиницей, однако Марианна согласилась исполнить желание старого трактирщика.

Молодая девушка обожала своего двоюродного брата со всей преданностью, со всеми пленительными грезами первой любви. Чтобы жить с ним, она, бесспорно, приняла бы скромное место простой служанки.

Иеклейн еще любил Марианну, но беспутная жизнь, которую он вел уже столько времени, развратила его сердце. Любовь его уже была не та, что прежде.

Однако он обручился со своей кузиной. Но и приняв это обязательство, он продолжал прежний образ жизни и по-прежнему проводил дни и ночи вне родительского дома.

Марианна, переселившаяся на житье в «Золотое Солнце», часто плакала по причине его частых отлучек. Впрочем, ее снисходительное сердце всегда подсказывало ей какое-нибудь извинение в пользу жениха.

«Все-таки, – говорила она про себя, – во всем виноват дядюшка. Если же Иеклейн бросился в разгул и мотовство, то только для того, чтобы забыть свое горе, потому что дядя не соглашался на наш брак. В сущности он все еще любит меня, и постепенно весь отдастся мне».

А пока бедняжка выбивалась из сил, чтобы поддерживать гостиницу «Золотого Солнца» на хорошей ноге. Вставая раньше всех, ложась всех позже, она присматривала за всем. Кроме того, она с истинно дочерней нежностью ухаживала за стариком дядей, который превратился в неподвижную массу и издавал только глухие животные возгласы, когда Марианне случалось с четверть часа не подойти к его креслу.

Переселение Марианны в дом дяди очень огорчило Маргариту фон Эдельсгейм, которая нежно любила ее. Марианна часто ходила в гости в замок. Кроме того, когда Маргарита выезжала куда-нибудь с госпожой фон Гейерсберг, она находила возможность устроить дело так, что они останавливались в «Золотом Солнце».

Тогда все в гостинице шло вверх дном. Сам Иеклейн, ненавидевший дворянство, говорил, что безгранично уважает госпожу фон Гейерсберг, которая была покровительницей всех бедняков.

Гостиница «Золотого Солнца», стоявшая на выезде из деревни, по Гейльбронской дороге, помещалась в двухэтажном доме. Внизу была просторная зала, установленная столами и скамьями. Направо были две маленькие комнатки, из которых одна служила кладовой; налево находилась кухня, сообщавшаяся с одной стороны с молочной, а с другой с теплой комнатой, где спали две служанки.

Между входной дверью и большой залой дед Иеклейна устроил что-то вроде сеней с каменными скамьями, на которые крестьяне, купцы и путешественники могли складывать свою ношу перед входом в дом.

Лестница, выходившая на середину большой залы, вела в верхний этаж, который разделялся надвое широкой площадкой. Направо от этой площадки находилась комната, назначенная для путешественников, другая комната, поменьше, и наконец комната Марианны, в которую вела прикрытая лестница; по этой лестнице молодая девушка могла проходить во двор и в кухню, никого не беспокоя. Комнаты по другую сторону площадки были расположены почти так же, только там не было лестницы.

Шум и гам буйных друзей Иеклейна чуть не выгнали из «Золотого Солнца» миролюбивых мещан, которые уже двадцать лет приходили туда каждый день или, по крайней мере, каждое воскресенье выпить стакан вина или пива.

Но все уладилось, благодаря кротости и примиряющему влиянию Марианны. Только во избежание насмешек молодых гуляк, которые, хлебнув через край, относились ко всему легкомысленно, солидные люди усаживались в маленькой комнатке возле кухни. Некоторые из старых друзей или знакомых Антона помещались перед кухонной печью, возле кресла старика Рорбаха. Но несчастный старик едва узнавал своих лучших друзей и не мог говорить с ними.

В один январский вечер, часов около десяти, в кухне происходили необычайные приготовления. Индейка и дикая коза, насаженные на один вертел, жарились на некотором расстоянии от пламени. Два цыпленка и четыре куропатки лежали на кухонном столе в ожидании минуты, когда им, в свою очередь, придется попасть на огонь. Обе служанки, с раскрасневшимися от жара и работы лицами и руками, суетились друг перед другом в кухне.

Наконец сама Марианна, с обнаженными по локоть руками, месила пирог и своими белыми руками придавала ему окончательную форму.

Лицо Марианны было неправильно, и красавицей ее нельзя было назвать, но все-таки она была прехорошенькая девушка. В ней не было ничего, что могло бы поразить с первого раза. Но зато, всмотревшись в нее, трудно было отвести от нее глаза: столько приветливости было в ее улыбке, столько кротости и нежности в ее карих глазах, столько искренности и миловидности во всей ее наружности. У нее были роскошные белокурые волосы. Все ее кокетство состояло в том, что благодаря урокам Маргариты Эдельсгейм, она носила прическу, более сложную, чем другие девушки Бекингена и Гейльброна.

Конечно, нетрудно было найти женщин красивее Марианны, но вряд ли были грациознее и симпатичнее.

Когда ее двоюродный брат вошел со двора в залу, лицо ее как будто расцвело.

– Наконец-то ты пришел! – промолвила она, остановив на Иеклейне взгляд, полный нежности и наивного восторга. – Откуда ты?

– Из Гейльброна.

– Из Гейльброна? – повторила она, глядя на своего двоюродного брата с выражением, ясно показавшим, что ей хотелось спросить его о причине этого путешествия, и что она не смогла сделать это.

– Посмотри, – сказал он, – что я принес тебе.

Он поставил на кухонный стол корзину, которую держал под мышкой, и стал вынимать сверток с сушеными плодами и сахарными печеньями, которые в то время подавались на церемонных обедах.

– Как это мило! – вскричала она, всплеснув руками. – Как ты это умно придумал!.. Как Маргарите понравятся все эти фигурки! Как мил этот барашек с шерстью из жженого сахара!.. А лошадка…