Агата Мур - Карьера или муж?

• Название: Карьера или муж?
• Автор: Агата Мур
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-7024-1185-4

Как и многие женщины, Кристабел полагала, что надо не упускать свой шанс и стремиться проявить себя. Не во имя славы и почестей, а ради удовлетворения своих творческих устремлений. Этому была подчинена ее жизнь, пока Кристабел не вышла замуж. Однако, будучи натурой независимой, она не устояла перед соблазном сняться в кино и тайком от мужа уехала на съемки. Только разлука заставила ее всерьез задуматься, что важнее для женщины – карьера или любовь, и Кристабел сделала выбор...

---

Через месяц они сыграли тихую свадьбу, пригласив на церемонию венчания лишь близких друзей и родственников, и их жизнь стала протекать между Лондоном и Римом. Однако Федерико купил в Санта-Барбаре роскошные апартаменты в престижном районе с великолепным видом на залив и окрестил их калифорнийской базой.

В первые полгода их брака все шло прекрасно, даже слишком прекрасно, вспоминала Кристабел, надевая черное белье и тонкие черные чулки. Проблемы начались три месяца назад, во время их двухнедельного пребывания в Калифорнии. Один из друзей дал Кристабел почитать сценарий, который ей очень понравился. Кристабел даже увидела себя в одной из ролей. Эта мысль стала навязчивой, она постоянно ловила себя на том, что невольно обдумывает, как лучше сыграть этот характер.

Кристабел между тем отдавала себе отчет, что съемочный период никак не совпадал с рабочим графиком Федерико и что трудно будет получить его согласие на четырехнедельное пребывание Кристабел в Америке без него. И тем не менее Кристабел тайно съездила в Голливуд, снялась, мало надеясь на успех, в кинопробах, и вернулась с мужем в Лондон.

Звонок агента с сообщением, что ее утвердили на роль, поверг Кристабел в радостный трепет. Через месяц надлежало прибыть на съемки.

Кристабел сразу же подписала контракт, но никак не решалась сообщить об этом Федерико, предвидя его негативную реакцию. С каждым днем ей становилось все труднее и труднее осмелиться на это, пока наконец до начала съемок не осталось всего несколько дней.

Кристабел сотни раз мысленно проигрывала объяснение с мужем, но аргументы ей самой казались неубедительными, и однажды ранним утром она просто побросала в дорожную сумку вещи и на такси бежала в Хитроу.

Расставание на четыре недели казалось Кристабел сущим пустяком, однако с каждым днем она чувствовала, как между ней и мужем растет физическая и моральная пропасть, грозившая очень скоро стать непреодолимой.

Кроме того, одна за другой следовали накладки в съемочном процессе, так что запланированные четыре недели превратились в пять, а потом и в шесть недель. К седьмой неделе съемок бюджет фильма находился в весьма плачевном состоянии. К тому же стояла изнуряющая жара и в группе начались всякого рода конфликты.

Бросив последний оценивающий взгляд на свое отражение в зеркале, Кристабел поправила выбившуюся из прически прядь волос, сунула ноги в черные элегантные босоножки и, подхватив вечернюю сумочку, вышла из дома.

К тому времени, когда Кристабел остановила машину у виллы Эндрю Пейтона в Беверли-Хиллз, дневной зной сменился приятной вечерней прохладой. Кристабел присоединилась к остальным приглашенным актерам, потягивающим прохладительные напитки на просторной террасе с видом на океан.

Кристабел тоже взяла себе коктейль и, изредка поднося к губам соломинку, принялась лениво оглядывать присутствующих на вечеринке. Все лица были ей знакомы, и она пыталась догадаться, кто же тот загадочный меценат, ради которого они здесь собрались.

– Улыбайся, дорогая, мы здесь все как на шоу, и должны сиять улыбками, – раздался над ухом Кристабел хрипловатый мужской голос.

Кристабел не спеша повернулась к ведущему актеру фильма Эдвину Мэскоту. Он, как всегда, держался с грубоватой небрежностью, и под этим годами наработанным имиджем было трудно распознать его истинную натуру.

– А-а, Эдвин, – довольно прохладно приветствовала его Кристабел и улыбнулась, чтобы как-то подсластить свой сарказм: – Я уверена, что ты отлично справишься с этим за всех нас.

Она недолюбливала Эдвина и не слишком пыталась это скрыть. Одно дело уважать его как актера, и совсем другое – мириться с его дурацкими выходками, которые казались ему верхом остроумия. Эдвин слыл любимцем женщин, млевшие от его мужественности и сексуальности поклонницы засыпали его письмами и подарками. На письма отвечал специально нанятый человек, а подарками Эдвин распоряжался исходя из их ценности: трогательные плюшевые игрушки раздаривал малышам – после чего их мамаши, разумеется, пополняли собой ряды его поклонниц, а, к примеру, бриллиантовые запонки или золотую булавку для галстука некоторое время носил, потом выгодно продавал.

– Ладно, перестань, дорогая, – проворчал Эдвин и оскалился в профессиональной улыбке. – Между нами должно царить согласие, не так ли?

– Только на экране, дорогой, – парировала Кристабел, никак не отреагировав, когда Эдвин коснулся ее руки и словно невзначай большим пальцем провел по запястью.

– Думаю, было бы очень неплохо вынести наши экранные отношения за пределы съемочной площадки.

Кристабел прямо посмотрела ему в глаза.

– Нет.

– Ну что ты, в самом деле! – с присущим ему шармом попытался сгладить неловкость ситуации Эдвин.

– Я играю только перед камерой, в другое время мне не до иллюзий.

– Сильно сказано. Как бы ты об этом не пожалела.

– Перестань! – фыркнула Кристабел. – Лучше изображай крутого мачо перед какой-нибудь юной поклонницей, которая будет таять от твоего внимания.

– А тебе, конечно, никогда не приходилось таять от внимания мужчины?

Кристабел едва не попалась на крючок, но вовремя прикусила язык – в киношной среде сплетни распространяются с быстротой молнии и искажаются до неузнаваемости.

– Извини, я отойду. – Кристабел продемонстрировала свой пустой бокал и, круто развернувшись на каблуках, направилась к бару.

Через пару минут она уже наслаждалась апельсиновым соком. Официант с подносом тарталеток задержался около нее, и Кристабел с вежливой улыбкой выбрала одну. Тарталетка показалась ей очень вкусной и пробудила зверский аппетит. Кристабел вспомнила, что с самого утра ничего не ела, кроме сандвича и яблока, и решила взять еще одну тарталетку, но уже с другой начинкой.

– Да где же этот званый гость? – раздался рядом с ней скучающий женский голос.

Кристабел обернулась и увидела молодую симпатичную актрису, исполняющую в фильме главную женскую роль. Это она в сегодняшнем эпизоде самоотверженно бросалась на дворецкого, чтобы спасти высокочтимую даму, которую играла Кристабел, и ее возлюбленного от неминуемой смерти.

– Не терпится покрасоваться?

– На то я и женщина, милочка.

В голосе Корали Дюрен звучал металл, улыбка выглядела искусственной. Не так давно она получила статус «звезды» и всякий раз старалась напомнить об этом окружающим. Особенно коллеге, занятой во второстепенной роли.

– Никто понятия не имеет, кем является ожидаемый благодетель, – тем же скучающим тоном продолжала Корали. – Вероятно, какой-нибудь преуспевающий продюсер, на большее Эндрю не сподобится. – Ее красивые голубые глаза потемнели от презрительной обиды. – По-видимому, богатый. Что ж, можно завести интрижку, если ему нет шестидесяти и он прилично выглядит.

– И если он к тому же одинок, – ехидно вставила Кристабел.

Корали мелодично рассмеялась, но глаза ее при этом оставались холодными и пустыми.

– Какая разница, дорогая?

Конечно, для тебя нет разницы, неприязненно подумала Кристабел.

Через несколько минут гул голосов чуть притих. Значит, гость наконец-то прибыл, подумала Кристабел. С получасовым опозданием.

Что-то заставило Кристабел напрячься, потом ее вдруг пронзило мрачное предчувствие.

– Мой! – выдохнула Корали.

Еще когда Кристабел поворачивала голову в сторону, откуда доносился восхищенный шелест голосов, ее кольнула предательская догадка, и по позвоночнику пробежал неприятный холодок.

Лишь один мужчина мог вызывать у Кристабел подобное ощущение. Мужчина, чья душа настроена на одну с ней волну, мужчина, который был ее половинкой.

Наконец Кристабел увидела высокую мужскую фигуру и почувствовала знакомый трепет. Она узнала скуластое лицо с точеным профилем, темные, свободно лежащие волосы, которые семь недель назад были длиннее и придавали облику Федерико рафинированный и одновременно какой-то необузданный и даже устрашающий вид, что, впрочем, соответствовало его характеру. Кристабел всегда с наслаждением погружала пальцы в эту густую шелковистую шевелюру, ей нравилось, как волосы Федерико мягко ниспадали в минуты жаркой любовной страсти.

Это было сумасшедшее, сладостное время, когда нами руководила только любовь, с грустью вспомнила Кристабел. Ради этого человека я была готова отдать все без малейших колебаний.

Она вздрогнула, когда Федерико прервался на полуслове и повернулся в ее сторону, будто тоже почувствовав присутствие Кристабел. Его темно-серые глаза встретились с ее глазами, и взгляд их был пытливым и напряженным.

Кристабел показалось, что время остановилось, все окружающее перестало для нее существовать. Она видела только Федерико и каждой клеточкой ощущала его сильное притяжение. Какая-то неведомая магическая сила делала ее совершенно беспомощной.