Патрисия Мело - Матадор

• Название: Матадор
• Автор: Патрисия Мело
• Издательство: Махаон
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005

Патрисия Мело – молодая бразильская писательница, которую газета «Вашингтон Пост» назвала «…многообещающим талантом, успешно совмещающим современные тенденции с лучшими литературными достижениями прошлого».

«Матадор» не имеет никакого отношения ни к быкам, ни к арене. В переводе на русский язык это слово означает «убийца», и Мело ярко, динамично и увлекательно создает историю серийного убийцы, ставшего таковым из-за того, что общество его неожиданно поддержало…

---

Я отвез Эрику домой и запер ее в нашей спальне, ты просидишь здесь взаперти весь день и поразмыслишь о своем поведении, ты обманула меня, ты обещала, что никогда больше не будешь разговаривать с Марлениу. Эрика подлетела ко мне, словно ее ударили. Я буду сидеть взаперти? Да ни за что! Ты что думаешь, что я такая же, как все эти болваны, которые пляшут под твою дудку?! Я оттолкнул ее, она упала, из носа у нее пошла кровь. Счастливо, сказал я, вышел и запер дверь. Эрике придется кое-что понять.

«Поборники законопорядка застрелили пять человек в Сан-Паулу», сообщалось в газетной заметке. Я сидел в офисе одного из наших клиентов и читал газету, которую он передал мне. «Один человек спасся, притворившись мертвым, сейчас он находится в больнице, состояние его вне опасности», сообщалось далее. Твою мать, сказал я, как этому ублюдку удалось выжить?

Именно об этом я и хотел у вас спросить, заявил мой клиент, я не хочу иметь лишние проблемы.

Я ушел, у меня чесались руки набить морду этому идиоту Эноху. Ну я ему еще покажу.

Мы выехали на двух машинах, Энох ехал со мной, но я не разговаривал с ним, я не замечал его, словно был в машине один. Как мы это сделаем? спросил он. Скажи ему, что мы пройдем через отделение «скорой помощи», ответил я. В машине больше никого не было, но мне было забавно говорить так, словно кто-то третий переводил Эноху мои слова. Да ладно тебе, перестань, откуда мне было знать, что этот парень не умер, сказал он, ведь мы в нем наделали кучу дырок. Спроси у него, который час, сказал я. Энох выдержал паузу, словно ожидая, пока ему переведут мой вопрос, потом ответил: одиннадцать часов. Скажи ему, что в это время я уже давно должен был пить свое виски, а не мотаться по улицам, подчищая за ним его дерьмо, сказал я.

Я остановил машину. Эрможенес, недавно нанятый новый сотрудник «Альфы», сидевший за рулем второй машины, посигналил фарами и остановился позади меня. С ним вместе ехал Велтон, горилла двухметрового роста, я брал его только в особых случаях.

Мы вышли.

Сделаем так, сказал я: Энох будет поддерживать Эрможенеса под руки и будет говорить, что ему плохо. Пусть скажет, что он кардиологический больной.

Может, нам лучше войти через задний вход? спросил Энох.

Скажи ему, что здесь решаю я, сказал я, обращаясь к Эрможенесу. Тот не понял, почему я не разговариваю с Энохом напрямую, но подчинился моему приказу: здесь он решает.

Я продолжил: мы с Велтоном сделаем все остальное.

Энох с Эрможенесом пошли к стойке «скорой помощи», мы немного отстали. Мы видели, как дежурный врач вышел из комнаты, наши ребята за ним. В дверях отделения мы накинули на голову мотоциклетные капюшоны, чтобы скрыть лица, и заставили врача и охранника проводить нас в палату. Я не собираюсь оказывать сопротивление, сказал охранник, вам не обязательно тыкать в меня пистолетом.

Когда мы вошли в палату, парень стал орать. Он получил четыре удара металлическим прутом в грудь и две пули.

Я вернулся домой и лег спать в комнате для гостей. Эрика сказала, что она не хочет спать со мной.

29

Я никогда не мог понять, почему в Бразилии предвзято относятся к классическим пиджакам на трех пуговицах, говорил портной. Мой бар был открыт, импортный алкоголь, фисташки. Выпьете что-нибудь? спросил я у него. Нет, ответил он, разве что кофе. Я позвонил на кухню, принесите кофе для моего портного. В пиджаке полно булавок, вам лучше не делать резких движений, проговорил он. В моей гостиной много зеркал, так что я мог видеть свой костюм со всех сторон: спереди, сбоку, сзади. Первая примерка очень важна, здесь определяется главное, общий вид, так сказать, душа будущего костюма. Я стоял перед зеркалом, руки в карманах, пиджак расстегнут, я застегнулся. Не надо, сказал портной, третью пуговицу на пиджаке никогда не застегивают, только две верхние. Разумеется, ответил, я только хотел посмотреть, как он сидит. Мы ужасно консервативны, вот, например, в прошлом году вся Европа повально ходила в рубашках в шахматную клетку, там был самый настоящий бум, но мы, бразильцы, почему-то избегаем рубашек в клетку. Класс, подумал я, глядя на свое отражение в зеркале. Или вот еще пример, продолжал он, двухцветные ботинки, они были очень модны в Европе и в Соединенных Штатах, но здесь вы вряд ли найдете кого-нибудь, кто выйдет на улицу в двухцветных ботинках. У меня на ногах черные туфли с язычком, как у игроков в гольф. Плечи видите? спросил портной. Плечи выглядели отлично. Они не очень хорошо сидят, сказал он, надо будет чуть-чуть убрать, вы невысокий, хрупкий, некрасиво, если у вас вместо плеч будет шкаф. Мне не понравилось, что я «невысокий» и «хрупкий». Вы стройный, вот что я имел в виду, а вообще-то, вы очень элегантно выглядите.

Вошла горничная, неся на подносе кофе. Там пришел какой-то мужчина, он хочет поговорить с вами, сказала она.

Добрый день, меня зовут Макс, я полицейский следователь, сказал этот тип, едва я открыл ему дверь.

Труп, они что-то раскопали, Кледир, собирают по кусочкам, Маркан, они ничего не докажут, пронеслось у меня в голове, на мне был костюм, как у принца Уэльского, проходите, пожалуйста. Я хотел бы вам задать несколько вопросов касательно вышей жены, сказал он. Конечно, ответил я, вы не против, если мой портной продолжит свою работу, надеюсь, вы не будете возражать? Клуб Санту-Амару собирается чествовать меня, скучное мероприятие, сказал я, придется идти в костюме. Вы узнаете этот браслет? спросил Макс. Нет, ответил я, штанину посмотрите, и портной начал отмечать подворот на моих брюках. Следователь: мы нашли его во дворе дома Маркана Соареса рядом с тем местом, где было найдено тело женщины несколько дней назад. Штанина чересчур длинная, сказал я, что с ней вообще происходит? Больше нельзя укорачивать, ответил портной, брюки должны закрывать подъем ноги.

Они нашли браслет рядом с трупом, ну и что? Каким трупом? Кто докажет, что браслет принадлежал трупу? Они подозревают, что это труп Кледир. Подозревают, что и браслет тоже Кледир. Подозревают, что Кледир убил я, ну и что? Подозрения, гипотезы, все это ровным счетом ничего не стоит, понимая это, я вел беседу очень спокойно, он спрашивал, а я уверенно отвечал: не видел, не знаю, не был, мне очень жаль, сожалею. Право, очень жаль.

Он уже собирался уходить, он ушел бы с тем, с чем и пришел, ничего не выяснив, да и портной тоже закончил, спустимся вместе, сказали они, но в эту минуту Эрика, вернувшаяся из бассейна, вошла в комнату, сверкая своим бикини. Эрика произвела на Макса ошеломляющее впечатление, красный купальник-бикини, волосы, подвязанные яркой лентой, золотая цепочка на правой лодыжке, он стоял, словно его пригвоздили к полу, он искал какой-нибудь предлог, я оставлю вам свой телефон, сказал он, дайте мне листок бумаги. Я испугался, попытался спровадить Эрику. Эрика, проводи, пожалуйста, моего портного, сказал я. Не беспокойтесь, ответил этот сукин сын, я сам найду выход. До свидания. Мы остались втроем, Эрика протянула Максу руку, очень приятно, сказала она, и мне очень приятно, ответил Макс. Возьмите листок, вмешался я.

Я не знаю, поняла ли Эрика, что это полицейский, наверное, догадалась, ее прямо-таки распирало изнутри. А что здесь делает браслет Кледир? спросила она.

Эрика в бикини сидела на нашей кровати.

Послушай, Майкел, я хочу тебе кое-что рассказать: президент Мозамбика был болен какой-то ужасной болезнью, он обращался к лучшим врачам в мире, ездил во Францию, в Германию, но специалисты в один голос говорили одно и то же: мы не знаем, чем вы больны; никто не мог поставить диагноз. С каждым днем президенту становилось все хуже, он слабел, но однажды ему прислали кассету, где были записаны гимны церкви Марлениу, президент начал слушать эти гимны, он слушал и его стошнило, он исторг из себя живых карпов, живых кроликов, живых змей, и он выздоровел, у его болезни было имя – ненависть; ненависть – это как рак, как лейкемия, она убивает, пожирая человека изнутри, вот что я хотела тебе сказать. Плевать мне на президента Африки, сказал я, Эрика, ты же все портишь, у тебя есть красивая квартира, хорошая машина, бассейн, выложенный голубой плиткой, у тебя есть планы, цветы, доллары, у тебя есть моя любовь, в конце концов, но тебе этого мало, ты сидишь и хнычешь из-за того, что я сломал руку этому идиоту Марлениу, этому сумасшедшему, который только и занят тем, что пудрит тебе мозги. Ты же сама видела, следователь ушел отсюда в полной уверенности, что это – браслет Кледир, еще одно очко им, еще один гол в мои ворота, теперь он будет вынюхивать, чем я живу, будет путать мне карты, и в этом будешь виновата ты, ты же слышала, что этот олух сказал тебе, но ты намеренно ломаешь и портишь все, что я создал. Нет, это ты все испортил, сказала она, ты покорил мое сердце, ты зажег в моей груди огонь, и поначалу во всем мире я видела только тебя одного и слушала только то, что ты говорил, а теперь, посмотри на себя, ты стал совсем другим, ты даже не понимаешь, что эти люди с тобой сделали, что с тобой сделала эта квартира, в кого тебя превратил этот костюм, в котором ты стоишь, ты изменился, раньше ты любил пойти со мной куда-нибудь, ты любил веселье, любил смех, а сейчас твоя жизнь превратилась в дерьмо, ты никогда не садишься, ты не поворачиваешься спиной, ты не спишь, а даже если спишь, что-то в глубине тебя всегда начеку, и это что-то лает, внутри тебя сидит доберман, в крови твоей битое стекло, а еще у тебя там внутри решетки, стены и колючая проволока, все это не дает тебе спать, оно душит и пожирает тебя. Ты думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься? Ты убиваешь людей и получаешь за это деньги, и тебе это уже все равно, вы расстреливаете этих несчастных идиотов, а потом идете к Гонзаге и пьете пиво, вы убиваете человека, а потом возвращаетесь домой и получаете поздравления, все эти люди гниют и разлагаются под землей и источают запах боли, а вы не обращаете на это внимания, вы убиваете, убиваете без всякого повода, убиваете, чтобы получить деньги. Эрика, заткнись! заорал я. Не заткнусь, ты мне не указ, потом она открыла шкаф и вытащила все свои вещи, я ухожу, сказала она, я устала, я люблю тебя, но живого, а не мумию, как сказал один поэт, но ты даже не знаешь, что такое поэзия, ты умеешь только бегать по улицам и убивать несчастных. Футболки, блузки, топики, шорты – все это лихорадочно запихивалось в сумку, мне стало очень грустно, я встал перед Эрикой на колени, не делай этого, я люблю тебя, не бросай меня. Эрика не отвечала, она сосредоточенно запихивала свои вещи в сумку. Я встал, сходил в ванную, умылся. Вернулся в комнату и достал свой пистолет, распакуй сумку, приказал я. Эрика побледнела. Живой из этого дома ты не выйдешь, сказал я. А если выйдешь, я пойду по твоему следу, найду и убью тебя, куда бы ты ни уехала. Я посмотрел в окно, и в груди у меня взорвалась бомба.