Рене Манфреди - Выше неба

• Название: Выше неба
• Автор: Рене Манфреди
• Издательство: АСТ, Астрель-Спб
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-036789-9, 5-9725-0407-4

Анне 50 лет, у нее недавно умер муж и в ее размеренной, но по сути пустой жизни преподавание микробиологии в университете является главным и единственным занятием.

Но все резко меняют две неожиданные встречи.

Первая – с собственной внучкой, 10-летней Флинн. Появление девочки в доме вовсе не радует Анну. К тому же Флинн – не обычный ребенок: она живет в собственном мире, с трудом находит общий язык со сверстниками… и постоянно общается с призраками.

Вторая – с гомосексуалистом Джеком, больным СПИДом. Язвительному и желчному ловеласу Анна помогает преодолеть отчаяние.

Через некоторое время все трое вдруг понимают, что очень близки и нужны друг другу.

Великолепно написанная, пронзительная история о дружбе, любви и надежде.

---

– Ты уже и так для нас много сделала. Продай мебель. Забери деньги и путешествуй. – Она дала им большую сумму наличных на свадьбу, достаточную, чтобы сделать первый взнос за дом, и еще остались деньги на ремонт.

– Джек, пожалуйста. Мне больше не на кого тратить деньги. Либо ты получишь их сейчас, либо позже, когда я их вам завещаю. Наслаждайтесь.

Железная логика. Не поспоришь.

Джек стал набирать номер Анны, но передумал. Возможно, еще слишком рано для звонка в субботу утром, он позвонит позже. Он пошел в маленький кабинет и принялся разбирать папки. Все дела нужно было рассмотреть как можно скорее. Кофе варился. Стюарт пошел в магазин красок или на строительный склад. Тихие выходные были уже в прошлом. Среди всего этого разнообразия – шлифовки, покраски, штукатурки – протекал поток плотников и кафельщиков и еще людей, которые вроде бы никогда не занимались ничем полезным, кроме раздачи советов.

Он просмотрел бумаги на столе – пенсионные портфолио людей самых разных профессий – профессоров, медсестер, бухгалтеров, – нанявших его, чтобы разобраться в хаосе рынка акций и облигаций, агрессивных фондов[33] и прочего в том же духе. Джек был надежным, основательным, и его консультационный бизнес неизменно рос. Но со всем этим множеством бумаг нужно было разобраться до пятницы. В понедельник у него были назначены три телефонных разговора с клиентами, которые ждут совета. Он начал работать, медленно втягиваясь в дождливый ритм серого, затянутого тяжелыми облаками дня.

Джек полчаса повалялся в спальне, прежде чем снова приступить к работе. Он закрыл глаза, вдыхая запахи свежей краски и лака и слушая шелест деревьев за окном. Анна объяснила ему, в чем заключается прелесть таких дней: чем мрачнее была погода, тем более ярким казался дом. Камин с березовыми поленьями, суп, мягкий свет и свечи, горящие повсюду, даже в ванной. Он взял телефон и набрал номер.

– Джек? – сказала она.

– Как ты поняла, что это я?

– Просто догадалась. Как прошла твоя вчерашняя проверка?

– Анализы показали, что все в норме. Ты была права насчет моей усталости. Легкая анемия.

– Что тебе сказали делать?

Джек услышал скрип скотча, которым Анна обклеивала очередную коробку.

– Они посадили меня на пренатальные витамины. Таблетки с содержанием железа могут… забыл, что они сказали. Что-то такое, вроде того, что они слишком грубые.

– Да. Хорошо, витамины, которые ты не используешь, можешь отдать Грете.

– Ты все еще считаешь, что мы неправы.

– Ну, я отдаю вам чиппендейловскую колыбель. В общем, я думаю, что идея плохая, но если ребенок появится, ему надо будет где-то спать, не так ли?

– Само собой. Подожди, я перезвоню. Кто-то внизу. Джек вышел на лестницу.

– Стюарт? – позвал он.

– Я в кабинете, – отозвался мужской голос, и Джек отступил обратно, а сердце его часто забилось. Этот плотник был очень сексуальным. Темненький и высокий. Его одежда всегда была в дырках. Он носил рубашки-поло, открывающие руки и плечи.

Джек умылся, надел чистую одежду и пошел вниз.

– Привет. – Он не мог вспомнить имя парня. Зачем Стюарт это сделал? Почему не мог нанять гетеросексуалов? Зачем взял на работу парня, который выглядел как Антонио Бандерас? Неужели в их жизни недостаточно мыльных опер и без этого мистера Качка с инструментами за поясом? Добро пожаловать на новую серию «Геи всей моей жизни»! На сегодняшнем шоу смотрите, как Стюарт зайдет в тот самый момент, когда Джек и мистер Почини Это сольются в страстном обмене Языками и Нежностями.

– Я принес ламинат и паркет, оба из березы, как просил Стюарт, и несколько образцов из ольхи. – Плотник посмотрел на Джека и улыбнулся. – Хочешь взглянуть?

– Еще бы! – сказал Джек. – Могу я предложить тебе чашечку кофе?

– Я бы не отказался.

Джек почувствовал, как парень сверлил его взглядом, пока он доставал кружки, налил французского кофе с лесным орехом, который Стюарт обычно готовил очень слабым – и делал его еще более слабым, когда Грета начала заходить чаще и жаловаться, что они пьют очень крепкий кофе. Внезапно Джек все понял, его чувства усилились. Он вдыхал аромат шампуня и пены после бритья, запах дерева из книжки с образцами, чувствовал песок на плохо подметенном полу под его босыми ногами.

Он поставил кружку, сахар и сливки на столик и сел на стул рядом с парнем.

– Мне неловко, но я забыл, как тебя зовут, – сказал Джек.

– Майкл, – сказал тот, улыбаясь, и протянул руку. Джек взял ее. Рука была сильная и теплая, с мозолями на ладони. Джек почувствовал, как тепло течет из его тела. Он наклонился ближе, чтобы посмотреть образцы, послушать о соотношении цена, о преимуществах соединения ласточкиным хвостом в сравнении с клеем или гвоздям. Казалось, чем больше страниц перелистывал плотник, тем ближе он придвигался к Джеку. Когда наконец они добрались до древесины лиственных пород, рука Майкла обнимала Джека. Ошибиться было невозможно. Те пару раз, которые он был здесь, Майкл флиртовал с Джеком – да, Джек не должен позволять ему флиртовать, – но, несомненно, это было приглашение.

Майкл посмотрел на него и улыбнулся еще шире:

– Что ты думаешь?

– Мне понравилась береза. Но я доверю все решения Стюарту и его безупречному вкусу.

Майкл кивнул и обнял Джека за талию.

– Это «Ролекс»? – Он взял Джека за запястье, притворяясь, что рассматривает часы.

– Это «Ролекс», а это – обручальное кольцо. Джек улыбнулся, пожал Майклу руку и, весь дрожа, ушел из кухни. Он пошел в спальню для гостей, где набрал номер сотового Стюарта. Тот был вне досягаемости. Джек сел на диванчик и принялся перелистывать утренние газеты. Он останется здесь, пока Майкл не уйдет. Он не доверял себе, не верил, что благие намерения окажутся сильнее желания, – ведь раньше это случалось так редко. Он чувствовал себя так же, как много лет назад с Гектором, такое же чувство физического желания, сильного, как у наркомана, тянущегося к наркотикам.

Он чуть было не изменил Стюарту спустя месяц после того, как они поженились. С этим мужчиной он познакомился в круглосуточном магазине. На самом деле, Джек зашел так далеко, что даже забрался к нему в машину и проверил, есть ли у того в кошельке презервативы. Но в тот раз он внезапно вспомнил похоронную службу для Флинн. Дождь шел не так сильно, как утром, но свет внутри часовни был каким угодно, только не грустным. Все внутри было залито светом, словно в солнечный и безоблачный день, а цветные стекла делали этот свет еше ярче. В витражах горели цветные ореолы – чуть-чуть слишком много огня, на его вкус, – но ему понравился святой Августин, держащий в руках таблички, словно карты бинго. Но дело было вовсе не в том, что изменилось его восприятие света. Когда началась служба, Джеку стало совсем плохо, его переполняла скорбь. Ему приходилось менять позу каждые три минуты: его позвоночник был таким хрупким, что гнулся под тяжестью собственного тела. Но постепенно спокойствие вернулось: к концу этой короткой службы Джек знал, что все будет хорошо – с ним, с Анной, – они справятся. Там, в часовне, в его воображении возник образ огромной люстры с тысячами крохотных огоньков, некоторые из которых вдруг вспыхивали, а потом гасли. И он почувствовал, что Флинн здесь, вокруг него, что, даже если огонек гаснет, огонек, горевший в нем, в Анне, в Марвине, – свет остается. Здесь. Везде.

Вот что пришло к нему в машине незнакомца, что заставило его понять, что он не сможет больше изменить Стюарту. Конечно, он давал клятву, но этого было недостаточно, чтобы остановить его тогда – или сейчас в случае с этим сексуальным плотником, – несмотря на его безграничную любовь к Стюарту. Это был образ Флинн, память о ее уходе, ее жизнь в его мыслях. И это заставило Джека за несколько дней напряженных размышлений сформулировать для себя теорию человеческих типов. Он решил, что каждый человек на протяжении своего бытия должен сделать одну из трех основных вещей: оставить после себя другую жизнь, создать что-то прекрасное или внести в мироздание некое совершенство. Джек никогда не станет отцом ребенка – биологическим, во всяком случае, – и склонности к искусству у него нет, поэтому ему оставалось только сделать мир лучше. У Джека не было никаких гуманистических инстинктов, как и у большинства людей, поэтому он решил начать с себя. Ему нужно попытаться стать более возвышенным и нравственным человеком. Он может помочь вырастить чудесного ребенка; такого, который не будет делать плохих и необдуманных выводов из мелочного чувства собственного достоинства и высокомерия. Это будет дитя, которое вырастет добрым и великодушным и которое на примере Джека будет знать, что любовь нельзя купить. И если природа играет какую-то роль в создании личности, у ребенка Стюарта гораздо больше шансов стать более значительным, чем ребенком, собранным из ДНК Джека. Он так долго был жалким и ожесточенным, что это не могло не сказаться на его генах. Цинизм – самая ужасная черта характера Джека – сам по себе был чем-то безнравственным.