Никита Симонян - Футбол – только ли игра?

• Название: Футбол – только ли игра?
• Автор: Никита Симонян
• Жанр: Спорт
• Год: 1998
• ISBN: 5-88641-120-8

Книга о футболе 50х-80х годов глазами легендарного спартаковского форварда, одного из лучших бомбардиров чемпионатов СССР, олимпийского чемпиона, многократного чемпиона страны и обладателя кубка, заслуженного мастера спорта и заслуженного тренера Советского Союза Никиты Павловича Симоняна.

Живая легенда футбола вспоминает свой жизненный путь и анализирует итоги последних событий в футбольном мире. Особенно любопытны страницы восспоминаний, посвященные бразильскому футболу, Пеле, Гарринче, Вава, Диди. Впрочем, вся книга насыщена известными именами, памятными для всех матчами, личными впечатлениями от игры великих зарубежных и наших футболистов.

---

Так и остался он до последней минуты эстетом и бойцом.

Многие игроки «Спартака» отличались редким упорством. Но если говорить: упорство и труд все перетрут, то это прежде всего относится к Алексею Парамонову, правому полузащитнику.

Уступая некоторым партнерам в техническом отношении, он не щадил себя на тренировках, самоистязался. В то время он изучал французский и любил повторять: «Travail et travail» – работа, работа. И, конечно, добился многого. Закрепился в основном составе. Мог играть на разных позициях.

Когда во Флоренции в 1957 году мы играли с командой «Фиорентина», Алексею поручили опекать аргентинского игрока Монтуори, закупленного итальянским клубом. Он опекал его настолько жестко, что, конечно же, тому не понравилось. После очередной стычки оба упали, Монтуори лягнул Алексея ногой. Другой игрок, тоже южноамериканец, изо всех сил ударил по лежащему Парамонову мячом. Алексей, вскочил, бледный, как мел, мы успели крикнуть: «Леша, не отвечай!» Не ответил, сдержался.

Мы выиграли 4:1. И на следующий день газеты писали, что эти «кисейные барышни» из Латинской Америки, вероятно, хотели, чтобы русские показали им ажурный футбол, а когда они столкнулись с настоящей мужской игрой, забыли, что такое этичное отношение к сопернику. Русские футболисты, и особенно Парамонов, который играл против Монтуори, оказались истинными джентльменами.

На правом фланге нападения появился Борис Татушин. Он будто родился в «Спартаке». Мы сразу оценили его по достоинству: высокая скорость, дриблинг, финты. В паре с Анатолием Исаевым, правым полусредним, они неизменно прорывали оборону соперника, настолько согласованны были их действия. Уследить за этими быстрыми техничными игроками было крайне сложно.

Борис создавал справа много острых моментов в любом матче. Интересно, что, придя в команду, он абсолютно не владел левой ногой. Но на тренировках работал без устали – у стенки, у батута. Набивал левую ногу, набивал… В конце концов заставил работать ее почти как правую. И игра его стала разнообразнее.

Анатолию Исаеву тоже не занимать было трудолюбия и работоспособности. Этот голубоглазый красивый парень, сбитый, коренастый, пришел к нам из ВВС. Был любимцем Всеволода Боброва, в ту пору играющего тренера команды Военно-Воздушных Сил. Обладал хорошей скоростью: не останавливаясь ни на мгновение, пробегал путь от ворот до ворот и обратно, нередко завершая атаки пушечным ударом.

Помнится, во время матча с «Фиорентиной» в Москве лил проливной дождь. А Толе все было нипочем. В мгновение обыграл одного, второго защитника и под острым углом так влепил мяч в ворота, что вратарь даже руки не успел вскинуть. По сей день перед глазами поток крупных капель, рухнувших с сетки на землю.

Отыграв, мы долгие годы работали с Исаевым в «Спартаке» (он был вторым тренером), потом год в «Арарате». Человек высокой порядочности, честности. На него всегда можно было положиться и на поле, и в жизни. Умеет дружить, знает цену дружбе.

На левом фланге у нас играл Анатолий Ильин. Долгие годы выступал и центральным нападающим, и левым крайним. Уже в восемнадцать лет был включен в сборную команду страны. Быстрый, с хорошо поставленным ударом, смело шел на обострение ситуаций, чтобы прорваться сквозь линию обороны. В нем жило так хорошо знакомое мне чувство – забить, во что бы то ни стало забить! И многие его голы в самых ответственных матчах оказывались решающими, приводили команду к победе. На Олимпиаде 1956 года в Мельбурне, в финальном матче с югославами, он забил тот самый единственный гол, принесший советской сборной золотые медали. В том матче участвовали спартаковцы Огоньков, Масленкин, Нетто плюс вся наша пятерка нападения – Татушин, Исаев, Ильин, Сальников и я – в центре. Тренеры сборной старались нас не разбивать.

В начале пятидесятых годов, после расформирования команды ВВС, к нам пришло несколько игроков, которые оставили заметный след в истории «Спартака». Среди них был Михаил Пираев, вратарь. Худой, тоненький, как тростинка, мощи – кожа да кости. Ему довольно сложно было играть на выходах, но зато в воротах мгновенно взлетал за мячом в верхний угол, мгновенно доставал его в нижнем.

Помню, приехали мы в Польшу и в одной из газет увидели дружеские шаржи на себя. Миша был изображен черной птицей, нависшей над воротами, не то вороном, не то коршуном, готовым броситься на каждого и растерзать – горящие огромные глаза, лохматые брови. Он долго задумчиво рассматривал свой портрет: «Слушай, если я так похож на крокодила, может, мне пойти работать в зоопарк?»

В команде Мишу любили. И за чувство юмора, никогда ему не изменявшее, и за кристальную честность, порядочность.

Изобразив его птицей, готовой стремглав взлететь и камнем броситься на землю, польский художник явно не знал, что наш Пираев и птиц «переигрывает». В Тарасовке прямо за стадионом начиналась сосновая роща. Иногда мы делали в ней зарядку под аккомпанемент крикливых галок. Однажды, едва несколько галок слетело на землю, Миша совершил молниеносный бросок и выпрямился с птицей в руках. Повертел ее, показал нам и выпустил. А однажды, к нашему изумлению, схватил сразу двух петухов – такая поразительная реакция.

После 1954 года его пригласили в Тбилиси. Он принял приглашение, поскольку был родом из этого города, и не один сезон потом надежно защищал ворота «Динамо».

У нас появились новые вратари – Владислав Тучкус и Валентин Ивакин. У Тучкуса были замечательные данные, он мог бы стать выдающимся вратарем, но красивому парню кружили голову поклонницы. Владислав нередко нарушал режим. Ивакин же, напротив, не столь, может быть, одарен природой, но требователен к себе. И в том, что «Спартак» в 1958 году выиграл дубль, его немалая заслуга.

В команде в это время было немало игроков, которым перевалило за тридцать. Вроде бы возраст заката, и тем не менее мы стали чемпионами и завоевали Кубок.

В финале Кубка все складывалось крайне драматично. Торпедовцы обрушили на нас шквал атак. У ворот возникает один голевой момент за другим. Выскочил Фалин к воротам. Ивакин спас команду от гола. За Фалиным Арбутов – и снова Ивакин выручил. Наконец Валентин Иванов, выйдя один на один, уже обводил Ивакина, и только в последний миг наш вратарь сумел обхватить мяч ногами.

Во второй половине игра несколько выровнялась. В конце основного времени мы с Ильиным вышли вдвоем на ворота «Торпедо». Ильин вытянул на себя вратаря и отдал мне пас, передо мной были пустые ворота. Ну, казалось бы, направь мяч сразу… Но хотелось выжать из момента все, хотелось пробить наверняка. Несколько промедлил, подскочивший защитник успел чуть-чуть задеть мою бьющую ногу, и я потерял мяч. Игра закончилась вничью – 0:0.

Наверное, не надо слов, чтобы представить себе мое состояние и состояние команды. Все были подавлены. Молчали. Сорвался Игорь Нетто: «Нет, это невозможно, это невозможно!.. Да за такое знаешь, что полагается?..» Я тоже вскипел: «Что шумишь? Нарочно, что ли?» – «Еще не хватало, чтобы нарочно!..» В дополнительное время я получил передачу от Исаева, переиграл вратаря и отправил мяч в сетку. Со счетом 1:0 мы матч выиграли. Естественно, я сказал Нетто: «Ну, вот видишь, выиграли, а ты кипятился». – «Выиграли, но тридцать лишних минут мучились».

Кубок был наш. Предстоял, еще матч на первенство страны, вернее переигровка с киевским «Динамо» – редчайший случай в футбольной практике. До этого мы обыграли киевлян со счетом 3:2. Третий решающий гол я забил за тридцать секунд до конца матча, но судья Петр Гаврилиади допустил ошибку. Когда игра закончилась, он должен был тотчас остановить секундомер. А Гаврилиади подождал, пока мяч из ворот доставят к центру – хотел показать зрителям, что гол засчитан – и только после этого нажал на кнопку секундомера. Получилось, что матч на 9 секунд длился дольше положенного. С таким показателем на секундомере он пришел в судейскую. Увидев это, представители «Динамо» подали протест.

Председатель Федерации футбола страны Валентин Александрович Гранаткин категорически возражал против переигровки. Но надавили сверху – и такое, к сожалению, случалось в футболе, – подключились могущественные руководители московского «Динамо», нашего главного соперника в борьбе за чемпионский титул: мы оказались на очко впереди, при проигрыше были бы на очко сзади, при ничейном результате у динамовцев оставался шанс выйти на первое место, победив в переигровке с нами.

Словом, справедливость за кромкой футбольного поля не восторжествовала. Было принято решение переиграть матч по окончании сезона, то есть после финального матча на Кубок. И вот, проведя 2 ноября поединок с «Торпедо», тяжелейший, на раскисшем поле, мы должны были через пять дней встретиться в Лужниках с киевским «Динамо».

Несмотря на холод, стадион был заполнен до отказа. Мы знали, что в Киев ездил Михаил Иосифович Якушин, в ту пору тренер московского «Динамо», готовить киевлян к переигровке. Это тоже, скажем так, выглядело не очень красиво.