Яна Завацкая - Крест Империи

• Название: Крест Империи
• Автор: Яна Завацкая
• Жанр: Боевая фантастика

Действие происходит до начала колонизации Квирина, на планете Эдоли. Мир - предшественник. Христианская империя. Христианский социализм. Неоднозначный и суровый мир, где роль госбезопасности выполняет инквизиция, где жизнь людей жестко регламентирована. Где нет нищих, безработных, развивается наука, космические корабли летят к звездам. Можно по-разному оценивать Империю, но те, кто жили в ней - любили ее. Империя гибнет, но из пепла уже поднимаются новые, слабые ростки Будущего.

---

Правда, этаже на четвертом я выдохлась и поставила ведра, тяжело дыша и пытаясь вытереть пот - глаза же заливает! - невозможно грязным рукавом спецовки. Живот подводило. Сверху доносилась бодрая песня, исполняемая малярами на три голоса.

Крики чаек над морем седым,

Я прощаюсь с любимым моим,

Он уходит в моря,

За кормой корабля

Волны бьются в серебряный дым.

Я сипловато подпела, хватаясь за ведра.

Мой любимый, прощай,

Только ты обещай,

Что вернешься назад невредим!

Нет, работать можно. Не так уж тяжело - нормально. Единственное плохо, что живот подводит. Ведь я и не завтракала сегодня. Кроме наказания от декана, у меня еще и церковное. Отец Тимо тоже не спустил мне эти безобразия, навесил три дня поста - а перенести нельзя, потому что сегодня пятница, а в воскресенье я все-таки хочу причаститься. В понедельник же мы праздновали именины Агнес. Вечером пожрешь, сказала я себе строго. Главное- не свалиться в обморок. А то перед глазами уже мелькают какие-то подозрительные радужки. Конечно - я поставила ведра и побежала вниз - было бы неплохо свалиться… Девушки бы всполошились, засуетились бы, помогли сойти вниз, дали бы горячего чаю… И пожрать! Но ведь это значит, я так и не закончу отработку.

Господи. Иисусе. Сыне.Божий.

С каждой ступенькой - выдох.

Помилуй. Меня. Грешную.

Так десять раз. Потом я прислоняюсь к стене.

Господи, говорю я мысленно и очень чистосердечно. Ты бы помог мне закончить все это и не свалиться - ко мне же сегодня Йэн придет! И вообще. Уже закончить - и все. И больше не ходить на эту стройку, чтобы она провалилась… извини, Господи. Ну в общем, конечно, на все воля Твоя, и если Твоя воля (я опять хватаюсь за дужки ведер) заключается в том, чтобы я все-таки свалилась, то ладно, пусть так и будет. Но вообще-то хотелось бы сегодня уж как-нибудь закончить…

— Эй… как тебя, я забыла - Крис?

— Да, - выдохнула я, ставя ведра.

— Слушай, нам пока клея хватит - ты бы сбегала в магазин, а то мы после закрытия не успеваем, принеси молока пачек пять и… что еще, девочки?

Дрожащей рукой я заталкиваю карты в грязный карман и радостно сбегаю вниз.

Так, глядишь, три Больших Круга и продержимся…

К девятым колоколам, как обычно, пришел Йэн. Девчонки все были на тренировке, хорошо хоть, ее не надо будет отрабатывать - это дело полудобровольное. Я кое-как ополоснулась в душе - вода шла холодная, но это все равно уже. Тут на меня напало искушение завалиться на койку и больше не двигаться. Но я преодолела себя, потому что завтра снова будет фармакология, и с утра тест, а циллосу не объяснишь, как зверски у меня все болело. Собственно, и преподавателю не объяснишь.

Что поделаешь, я напилась воды из-под крана, села за стол. Проделала вступительную серию меморики и принялась зубрить уроки на завтра.

К девятым колоколам все было практически готово. Пришли Агнес с Тавитой. Посочувствовали мне и сказали, что завтрашнее мое дежурство по комнате берут на себя. Я возразила, что поблажки совершенно не обязательны (этакая праведность одолела), девочки сказали, что любят меня и сочувствуют, и мне на этой неделе и так досталось. Мы немного попрепирались, но тут снизу позвонила вахтерша и сообщила, что ко мне пришли.

Я критически взглянула на себя в зеркало. Кожа у меня, конечно, и так светлая, бледная, глаза большие. Но сейчас под глазами залегли синяки, радужки были уже не светло-зеленые, а очень темные, а само лицо - как свежевыпавший снег. Волосы свисают сосульками. Я поспешно причесалась, пощипала себя за щеки и покусала губы по дороге, надеясь, что не появлюсь перед Йэном как привидение.

Он стоял за перегородкой, блеск и шуршание серебристой обертки, алые мелкие розочки - капли венозной крови на густо-зеленом. И там, за этим букетом - весь он, мой Йэн, моя радость, мой единственный, самый лучший человек в Анграде, а может быть, и во всей Эдоли.

Он очень высокий и сильный, и от Бога такой, и занимался силовой ветвью кьянга. Плечи раза в два шире моих, а макушкой я достаю ему до подбородка. А я притом ведь вовсе не маленькая.

У Йэна прекрасные серые глаза, блестящие энергией, пронизывающий внимательный взгляд. У него правильные, крупно вырезанные черты лица и коротко стриженные желтоватые волосы. У него очень красивые большие руки, длинные пальцы.

Он старше меня на четыре года и работает младшим инквизитором в отделе контрразведки Диса - Диаконии Секьюрити.

Йэн протянул мне букет. Запах роз, лиственной свежести, легкий запах самого Йэна, от которого кружится голова.

Я, конечно, не собиралась ничего говорить Йэну о cвоих проблемах. Последний раз мы виделись в понедельник. Он не знал, что я прогуливаю - я ему соврала, что уроков не было. Но дело даже не в том, это ведь никого не касается, это - личное. Об этом не обязательно кому-то докладывать. Да и стыдно. Как будто я маленькая девочка…

Он-то давно уже взрослый, закончил образование, прошел армию и даже воевал. Короче говоря, я не собиралась ничего рассказывать Йэну. Но мои благие намерения не воплотились,и вот так с Йэном всегда. От него ничего не скроешь. Может, это у него профессиональное.

Он спросил, сколько у меня времени. Два трислава, сказала я. Пойдем в мензу? Я с радостью согласилась, он как будто мои мысли прочитал. Букет я быстро отнесла в комнату. Правда, со своим удостоверением Йэн мог бы и со мной подняться, вахтерша бы никуда не делась, пропустила. Но он предпочитал не пользоваться служебным положением в личных целях. Поэтому я сбегала, насколько уж получилось резво, в свою комнату. Подбежала к Йэну, он обнял меня, я застыла, умирая от счастья. Дальше мы пошли, держась за руки, дабы не нарушать правил приличия. Но за углом конвиктуса, где обычно бывает безлюдно - то ли такое счастье меня одолело, то ли просто от голода - меня вдруг зашатало, и он быстро обхватил мои плечи рукой.

— Крис, что с тобой?

Вот и пришлось все ему рассказывать. Причем, конечно, я уже не ограничилась несколькими гордыми фразами, а расплакалась, ткнулась Йэну в грудь носом и выложила все, как на исповеди. В какой-то момент мне страшновато стало. Йэн, он уж очень правильный. Это от профессии, инквизитор другим быть и не может. Что он скажет, узнав, что уроки я пропустила, а главное - ему соврала? Но Йэн только прижал мою голову к себе и гладил по волосам.

— Светик ты мой… бедненький.

— Да что ты, я ведь сама виновата. Прости, что я тебе соврала… тоже.

— Ну что ты, родная, - тихо сказал он, - ты же как лучше хотела. Чтобы мне не отвечать. Так ты голодная?

— Ну… да, конечно.

Мы вошли в мензу, сели за один из столиков.

— Я принесу тебе, что ты хочешь?

Йэн убежал и вскоре вернулся с ужином. Себе он взял пива и вяленой вушки, я попросила овощного рагу и любимый ванильный коктейль, конечно. Мяса в мензе не было совсем по случаю пятницы, но вообще-то оно и в скоромные дни не каждый раз бывает. Народ в теплый весенний вечер предпочитал гулять на улице, помещение было почти пусто, да и мы сидели в уголке. Йэн прочитал молитву и, перекрестившись, мы принялись за еду.

Он все время называет меня Светик или Светлячок, и когда он так говорит, у меня что-то тепло распускается внутри.

Мы объявили о помолвке полгода назад, но ждать еще больше года, пока я закончу высшую ступень и получу права взрослого эдолийца.

В Йэне мне нравится все. Как он сидит, как ест, как говорит, как ставит палатку. Мы познакомились в паломничестве к монастырю святой Дары. С тех пор если и были дни, когда мы не встречались, Йэн обязательно названивал мне по дискону.

— Ну как тебе Хейссин? - спросил он, чуть улыбаясь. Он всегда на меня так смотрит, с таким удивлением и нежностью, как будто в первый раз рассматривает.

На прошлой неделе Йэн дал мне почитать Хейссина, это хавенский, еще дохристианский учитель.

— Я прочитала "Дорогу безмолвия" и "Огненный узел".

— Это самое важное у него, особенно "Узел". Помнишь там, убить страсти и вожделения…

— Это не совсем христианский подход, - сказала я. Мы поговорили о страстях и их значении, об убийстве страстей, Йэн процитировал святого Антониуса и еще какого-то терранского учителя. Я возразила, припомнив святую Дару. В конце концов мы пришли к выводу, что вопрос еще требует окончательного разрешения, для нас же очевидно, что в христианстве допустима одна, даже очень бурная страсть - любовь к Господу нашему, Иисусу Христу.

Я допила свой коктейль, мы сидели просто так, глядя на разгорающийся за окном закат. В детстве я думала, что это ангелы раскрашивают небо в такие дивные цвета (а может, так оно и есть). Алое, сиреневое, голубое, лиловые перистые стрелы облаков. Закат бросал отсветы на лицо Йэна, белые стены и черное Распятие на стене, статуэтку Божьей Матери на возвышении. Нам было так хорошо втроем - я, Йэн и закат - можно было просто сидеть и молчать. Но Йэн придумал еще лучше, он достал свои четки.