Василий Доконт - Ура, Хрустальная Корона!

• Название: Ура, Хрустальная Корона!
• Автор: Василий Доконт
• Жанр: Фэнтези

Предлагаемая Вашему вниманию книга происходит из породы полуфантастических романов, именуемых "Фэнтэзи" и является первой в серии книг, описывающих мир Соргона. Полуфантастических – потому что, как бы не изощрял свою фантазию автор, полностью избежать влияния окружающего нас с Вами мира ему не удастся. Любого из действующих в книге героев мы без особого труда можем найти среди окружающих нас людей, и не имеет значения, кем был он в книге: гномом, эльфом, орком или человеком. В этом и состоит подлинная заслуга Фэнтэзи – она показывает нам самих себя в самых невероятных ситуациях, которым нет места в обыденной нашей с Вами жизни. Итак, добро пожаловать в мир Соргона!

---

- Пробовал. Мне ответили, что когда выберут преемника королю Шиллуку, я получу соответствующие указания.

- Получается, что тот, кто заварил всю эту кашу, ещё не готов захватить столицу?

- Похоже, что так, Даман. И причина может быть только одна - король Фирсофф. Они понимают, что должны его остановить.

- А вы уверены, Брашер, что он едет сейчас в Скирону?

- Очень хочется в это верить. Смерть королей застала Его Величество на аквиннарской границе. Самое верное решение - удалиться от Аквиннара как можно дальше. Надеюсь, что ваши пограничники ему помогут.

- Если они не замешаны во всей этой истории, то - да.

- Что вы намерены делать, министр?

- То, что мне остаётся - ждать. Одно я знаю точно - во дворец я пущу только законного короля. Пока я жив - ни один самозванец порога дворца не переступит.

- Я придерживаюсь того же мнения, - сказал Даман, - Мы будем стоять до последнего. Вам, барон Брашер, лучше держаться от дворца подальше.

- У меня есть разрешение Его Величества в случае необходимости поддержать сторону Короны. Поэтому я приехал со всеми своими людьми. Моё посольство - пусто. Можете располагать мной и моими людьми по своему усмотрению, Астар. Вот вам моя рука. До последнего и я стоять умею.

6.

От страшной силы удара распахнулись дубовые створки ворот: одна рассыпалась полностью, вторая повисла на нижней петле. В открывшийся проход, бросив бревно тарана, молча ринулась толпа вооружённых людей. Рассмотреть нападавших было трудно - всё освещение постоялого двора состояло из отражённого от снега света звёзд да ещё не погасшего и уже не нужного костра, на котором топили снег - поить лошадей.

Со стороны дороги запоздало прозвучал свисток тревоги и, захлебнувшись, смолк.

- Проворонили, раззявы! - Паджеро потянул меч из ножен, - Все-е-е, ко мне-е! - и кинулся между нападавшими и Фирсоффом.

Его опередили стоявшие ближе к воротам Инувик, Морон и Сурат. Безоружный казначей, широко расставив руки, словно стараясь остановить нападавших только их движением, шагнул навстречу своей смерти, и его безголовое тело упало под ноги надвигавшейся толпы.

Инувик яростно отбивался, отступая под натиском нескольких противников. Рядом, даже в бою не утратив гибкости своих движений, мелькая кружевами, рубился Морон.

Сбежались солдаты, оттеснив короля за свои спины. Из распахнутых дверей трактира поспешили Тандер, Яктук и Тараз.

В горячке боя Паджеро с удивлением увидел рядом с собой Фирсоффа. Король раз за разом взмахивал своим, гномьей работы, мечом, и при каждом взмахе брызгали кровью лысые головы нападавших.

"Да, ведь, они без шлемов, и головы у всех обриты, - вдруг понял Паджеро, - Все до одного без шлемов, и даже шапок нет!"

Фирсофф медленно продвигался вперёд, прорубаясь сквозь встречный поток, и, вместе с ним, прикрывая его, двигались вперёд дворцовые стражи.

- Нажми, ребята, - Паджеро старался опередить короля и загородить его собой, - Нажми, наша берёт!

Противников, действительно становилось всё меньше. Слабел и их нажим. Но они не бежали. Они падали под ударами раттанарских мечей, унося с собой жизни то одного, то другого стража, но - не бежали.

Потом они просто кончились. Весь двор был усеян телами, за частоколом - никого, пусто.

Паджеро приказал тащить возки, сани, бочки - строить баррикаду, загораживая въезд с разбитыми воротами.

Загородившись, принесли факелы, стали подбирать раненых и относить их в трактир.

Подняли изрубленного Инувика. Он был ещё жив и всё искал глазами Паджеро, пока его несли, и, наконец, нашёл:

- Капитан, капитан! - и, когда Паджеро подошёл, - Лила, Довер…

- Не волнуйся, барон, - капитан легонько нажал ему на руку, - я всё понял.

В груде тел отыскали Морона: кружева и ленты изорванными лохмотьями закрывали его разрубленное лицо. Морона положили в общий ряд убитых: павших раттанарцев складывали под стеной трактира.

Ряд был длинный - в нём лежала почти половина и так небольшого отряда. Раненых, которые не могли самостоятельно двигаться, было немного - около десяти человек, но изранены были почти все.

- Ваше Величество, я настаиваю, чтобы Вы надели кольчугу, - Паджеро взывал к благоразумию короля, - Вы не имеете права рисковать ни собой, ни Короной.

- Вы, капитан, не имеете права так разговаривать с королём. Одевать мне кольчугу или нет - я и сам решить в состоянии. Ваша задача сейчас состоит совсем в другом, - и, вдруг переменив тон, - Мальчик мой, чтобы не были напрасными все наши смерти, ты должен думать не о том, как защитить мою жизнь, а о том, как дать возможность уйти отсюда Гонцу. Только тогда вся наша поездка обретёт смысл. Помнишь, что я говорил тебе в библиотеке? Нужен новый король. Помни, ты не имеешь права умереть, пока Гонец не будет в безопасности, - Фирсофф говорил устало, и в его голосе Паджеро с удивлением улавливал нотки, нет, не страха, а неуверенности и безнадежности.

Они ходили, при свете факела рассматривая своих врагов. Трупы лысых были одеты в лохмотья, и от них сильно несло тяжёлым духом давно немытых тел. Сами же тела были какими-то высушенными, истощёнными.

- Странные у нас враги. Оборванцы и одеты, во что попало. Я узнаю то обноски формы скиронской армии, то - ливреи баронских лакеев. А этот, вообще, в обрывках сутаны, - Фирсофф ногой перевернул на спину одного из убитых, - Так и есть, служитель Лешего - видишь, цепь служителя на шее? Головы у всех обриты. Нет, не обриты - они просто лысые: на черепе ни пушка, ни щетины. И дрались они странно, как-то слишком одинаково. И, главное, молча.

- И ни один не убежал, не ушёл, не спрятался среди мёртвых, чтобы спастись. Среди них даже раненых нет - падали только мёртвыми, - Паджеро был удивлён не меньше короля, - Интересно, кто они?

- Я думаю, пропавшие люди. Как те, что пропали у нас, в Раттанаре.

Возбуждённый Яктук пересчитывал врагов.

- Двести! - закричал он, - Я насчитал их двести!

- И чему вы радуетесь, барон? - в голосе Тандера звенела злость, - Подсчитайте лучше, сколько осталось нас. Может, тогда вы реально посмотрите на наше положение.

- Вы считаете, что атака повторится?

- Безусловно, повторится. Эти смертники сократили нас наполовину. Нас на ещё одну такую атаку и осталось.

Инувик потерял сознание и лежал, бледный и окровавленный. Бред срывал с губ его звуки, непонятные и бессмысленные.

Рядом рыдал Лонтир:

- Я не солдат… не солдат… Я не должен… меня… отпустить…

- Барон, возьмите себя в руки. Вы же всю дорогу вели себя достойно вашего титула, - Демад утешал его, как ребёнка, - Неудобно перед солдатами - ещё решат, что вы - трус.

- Я - кто? - советник, наконец, опомнился. Только редкие всхлипы ещё рвались из его горла, - Я не трус, господа. Просто я не умею быть храбрым. Безоружному тяжело ждать подобной смерти. Но я - не трус!

Бальсар помогал Баямо с ранеными.

Лечили пока только лёгких - восстанавливали боеспособность, кому могли. Тяжёлые, кто был в сознании, не роптали: от стойкости их товарищей зависела жизнь всех.

Над лесом, за дорогой, приподнялась луна, осветив постоялый двор, разбитые створки ворот, баррикаду из возков и бочек, длинный ряд убитых солдат Раттанара у стены трактира, разбросанные по двору трупы лысых оборванцев. И, живых, немногих, собравшихся за баррикадой вокруг короля Фирсоффа.

Фирсофф поднялся на крышу возка - осмотреться. Стоящий внизу Паджеро видел, как он глянул влево, потом перед собой и, с выражением удивления на лице, стал разворачиваться вправо. Губы короля шевельнулись, начиная говорить, но слов капитан не услышал: оттуда, куда поворачивался Фирсофф, прилетела стрела, с чавкающим звуком войдя королю в грудь. За ней - ещё одна.

Старый король пошатнулся, осел в коленях и повалился на руки стоявших внизу солдат.

- …спа… сит-те… Коро… ну…, - прохрипел он, захлёбываясь хлынувшей изо рта кровью, и, закатив глаза, мёртво обвис на руках стражей.

Сверкнув в лунном свете хрусталём и драгоценными камнями, из его головы выделилась Корона и мягко шлёпнулась в окровавленный снег.

Паджеро склонился над Фирсоффом - закрыл ему глаза и поцеловал в лоб. Обломав торчащие из груди короля стрелы, он сложил ему руки, подсунув под кисти со сплющенными тяжёлой работой пальцами последний мастерок старого каменщика Фирсоффа - гномьей работы меч, на котором не оставалось зазубрин. Затем накрыл его солдатским плащом.

Подошедший Бальсар наклонился и поднял Корону из лужи крови - ему показалось, что этой красоте не место на кровавом снегу.

- Теперь ты - Гонец, маг. Уходи конюшнями и через овраг - там ещё лунная тень, может, проскочишь. Наш же путь кончается здесь. Прощай, Бальсар.

Маг огляделся: никто не двинулся, чтобы ему помочь, никто не шевельнулся, чтобы идти с ним. Тогда он наклонился, стянул через левую руку с безголового, почему-то не убранного в общий ряд, тела Сурата его большую денежную сумку с пряжкой-медведем, открыл её и опустил туда Корону.