Синтия Хэррод-Иглз - Чернильный орешек

• Название: Чернильный орешек
• Автор: Синтия Хэррод-Иглз
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00173-8

«Династия Морлэндов» – это серия романов об истории семьи Морлэндов. Действие начинается в Англии в XV веке. Переходя от жизнеописания одного действующего лица к другому, писательница повествует о судьбе многочисленного семейства на протяжении нескольких поколений. Стремительный, захватывающий сюжет, увлекательная интрига, известные и не очень известные события и лица описаны ярко, сочно.

Действие четвертой книги «Чернильный орешек» разворачивается в охваченной пожаром гражданской войны Англии времен Карла I. Эдмунд Морлэнд пытается остаться в стороне, но раздор приходит в его собственную семью – старший сын приводит в дом невестку-пуританку, а младший становится роялистом.

Покинутый детьми, разлученный с любимой женой, Эдмунд изо всех сил старается защитить духовные ценности рода Морлэндов от кошмара войны.

---

Вперед вывели какого-то кавалериста, очень разволновавшегося, и принц, чтобы выглядеть не столь грозным, спешился и присел на пенек, передав повод своему слуге. Бой немедленно подпрыгнул и потанцевал с минуту на задних лапках перед хозяином, а потом уткнулся мордой в ласковые руки Руперта.

– Ну хорошо… твое имя? – спросил он кавалериста, который настолько низко склонился перед ним, что даже не сразу расслышал принца. – Твое имя, кавалерист… да отвечай же!

– Дэви, сэр… Дэви Смит, – запинаясь, пробормотал молодой человек.

Ему было никак не более восемнадцати лет, да и то вряд ли. Этакий красивый, со светлой чистой кожей, белокурый мальчик, с длинными локонами, которые носили все кавалеристы, подражая своим офицерам. На шляпе юноши красовались два пера из фазаньего хвоста. Бросающаяся в глаза пышность внешнего облика являлась предметом гордости конницы Руперта, от ее высшего чина до низшего.

– И вы знаете эту местность?

– Да, сэр. Вообще-то, сэр, моя семья родом из Стратфорда, сэр, но вот сестра моей матери живет в Кайнтоне, сэр, как раз за этой вот дорогой, в четырех или пяти милях отсюда. Меня отправили к ней, сэр, когда моя мать умерла.

Руперт, терпеливо выслушав все это, сказал:

– Ну хорошо, Дэви, вспомни и скажи нам, какие тут есть большие дома поблизости. Какой-нибудь просторный дом, господский дом, где мы могли бы расположиться на одну-две ночи?

– О да, сэр, – быстро ответил Дэви. – Как раз у самого Кайнтона, сэр, там дом лорда Спенсера, это в Уормлейтоне, сэр. Вы могли бы поехать туда, я не сомневаюсь.

– Ты покажешь нам дорогу. Квартирмейстер!

– Да, ваше высочество?

– Отправляйтесь с этим кавалеристом и устройте нам место для постоя. Вам надо будет захватить с собой дозор… двадцати человек будет достаточно, – он обвел взором группу офицеров, находившихся с ним, и встретился глазами с Гамилем. – Ты хотел бы съездить?

– Наши кони свежие, ваше высочество, – ответил Гамиль.

– И тебе хочется немного поразмять косточки, – с улыбкой проговорил Руперт. С того самого времени, когда еще в сентябре произошла внезапная стычка у Поуикбридж между конными разъездами парламентской армии и принца Руперта, все страстно жаждали нового шанса пустить противнику кровь. – Что ж, как знать, может быть, тебе повезет и ты встретишь какое-нибудь сопротивление нашему намерению остановиться на постой. Квартирмейстер, поедете с капитаном Гамильтоном и теми людьми, которых он выберет. Кавалерист Смит, покажете им дорогу.

Уже темнело, когда дозор прискакал в Уормлейтон. Гамиль намеренно предпочел не выбирать в число своих двадцати дозорных никого из отряда Морлэндов в их ярких шафрановых плащах, поэтому он держался более расслабленно и непринужденно. А его люди были как бы предоставлены самим себе, хотя настороженно и поглядывали вокруг, проезжая рысцой по тихим улочкам. Лишь чувство дисциплины удерживало их от болтовни.

– Это вон по той дороге, господин капитан, – сказал Дэви Смит, собиравшийся повернуть свою лошадь на узкую, поросшую зеленью проселочную дорогу.

Но как раз в этот момент Гамиль, услышав что-то, мгновенно подал знак остановиться.

– Тише! – резко скомандовал он. Всадники натянули поводья и прислушались. – Лошади, – определил он.

– И судя по звуку, немалое число, – добавил квартирмейстер.

Они с Гамилем переглянулись. Большое количество лошадей могло означать только солдат… но вот своих или противника? Гамиль выбрал одного из своих людей, расторопного и молодого добровольца из Йоркшира, и негромко приказал ему:

– Рэглен, слезай с лошади и потихоньку проскользни вдоль той ограды, попытайся выяснить, что там делается, а потом бегом возвращайся сюда. А остальные соберитесь вот здесь, позади меня. И держитесь тихо – чтобы ни единого звука. Если это не наши, то мы должны застать их врасплох.

Беззвучно, словно юркий дикий зверь, Рэглен помчался по тропинке и едва скрылся за поворотом ограды, как тут же появился снова, несясь со всех ног.

– Это противник, сэр, – воскликнул он, вдевая ногу в стремя и вырывая поводья у кавалериста, который их держал. – Разъезд… человек тридцать, а то и больше, по-моему, направляются прямо сюда.

Гамиль торопливо думал: если это всего лишь разъезд, то самое милое дело – атаковать их немедленно и застать врасплох. Если же это авангард более крупного формирования, то и его они разнесли бы на части. Но ведь в таком случае необходимо захватить пленных, чтобы узнать, где находится противник. Да, он должен рискнуть.

– Сабли наголо! – крикнул Гамиль. – Мы атакуем их, господа. – Стук копыт приближался, вот он уже почти рядом с ними. – Вперед!

Когда головная шеренга показалась из-за поворота, дозор Гамиля решительно бросился в атаку, обнажив наголо послушные сабли и оглашая округу боевым кличем. Вражеские кони от неожиданности пятились и в панике визгливо ржали, отчаянно пытаясь развернуться и задать стрекача. А всадники тем временем старались сдержать их, а заодно исхитриться вытащить свои шпаги. Было очевидно: они не имели ни малейшего представления о том, что в этой местности могли находиться какие-либо королевские войска, иначе держали бы свои шпаги наготове. Спустя мгновение над тропой поднялась густая пыль, взбитая копытами и криками раненых. Для Гамиля бой был хорошо знакомой стихией. О, это ощущение под собой гибкого и мощного скакуна, туго натянутых поводьев в левой руке и тепла рукоятки сабли – в правой! Смелее скачи вперед, руби, коли и отражай удары врага! Светлячок, подгоняемый его шпорами, слегка привстал на дыбы и столкнулся грудью с лошадью из головной шеренги, преградившей ему путь. Убив наездника, Гамиль развернул Светлячка на месте, высматривая следующую жертву.

У противника не осталось ни единого шанса, и он уже пятился назад, готовясь обратиться в бегство. Людям Гамиля убийство было в новинку, их горячая кровь так и бурлила, но, перехватив взгляд квартирмейстера, Гамиль вспомнил, что надо взять пленных.

– Остановите их! – надрывая голос, приказал квартирмейстер.

Несколько вражеских конников в тылу дозора развернулись и кинулись наутек. Гамиль закричал своим людям, до предела повышая голос, чтобы его услышали сквозь этот гвалт:

– Только не убивайте их всех, ребята! Нам нужны пленные… разоружите их!

Понемногу воцарился порядок. Сторонники парламента были только рады поскорее сдаться, и едва кровавая пелена резни сошла с их глаз, как солдаты Гамиля сообразили, что сражались они со своими соотечественниками. Шум стих, пыль стала оседать, и нечто сродни замешательству понемногу охватило группу мужчин, сгрудившуюся на этой неприметной тропке.

Гамиль действовал быстро, понимая, что его воинам нельзя давать передышку, чтобы те не устыдились содеянного. Они обезоружили одиннадцать солдат противника, убили четверых, остальные бросились врассыпную. Из людей Гамиля несколько человек получили совсем неглубокие раны, один был убит. Гамиль спешился и подошел посмотреть – это был Дэви Смит. Он лежал, словно съежившись, уткнувшись лицом в землю, шея его была почти перерублена косым ударом. «Выходит, кто-то из них знал свое дело», – подумал Гамиль. Глаза юноши были открыты, и он смотрел слегка удивленно, будто смерть оказалась совсем не такой, какой представлялась ему прежде. Гамиль успел повидать слишком много убитых, но для него всегда бывало тяжело, когда гибли такие вот молодые, как Дэви. Он подобрал из пыли шляпу юноши и положил ее ему на лицо, чтобы больше не видеть этих расширенных от удивления глаз Фазаньи перья были запачканы кровью.

– Все, пора в путь, – жестко сказал он, отворачиваясь, – давайте доставим этих людей к принцу И прихватите лошадей: даже если они не сгодятся для кавалерии, мы ведь всегда сможем съесть их!

Его шутка вызвала дружный гогот – результат разрядки, нежели истинного веселья. И вскоре они уже скакали обратно, к своему лагерю, сквозь сгущавшиеся сумерки, а пленники двигались впереди, пешком, в окружении конников Гамиля. Их лошадей вели гуськом позади, и поводья каждой из них были закреплены петлей вокруг стремени той, что брела впереди.

* * *

От пленных узнали, что войско лорда Эссекса находилось приблизительно в десяти милях, по другую сторону Кайнтона, и никто не подозревал, что королевская армия стояла где-то поблизости. Тот разъезд, который ошеломил своей атакой Гамиль, был выслан с тем же самым заданием, что и он сам, – подыскать в Уормлейтоне помещение для постоя офицеров. Созвав совещание старших офицеров, принц Руперт предложил немедленно под покровом темноты обрушить удар на армию Эссекса, рассчитывая внезапностью компенсировать малочисленность войск. Но в итоге было решено направить послание королю и ждать его приказа. В депеше содержалось предложение занять позицию у Эджхилла и таким образом спровоцировать противника на атаку. Донесение было отправлено тотчас же, и задолго до рассвета пришел положительный ответ короля. К утру королевская армия была выстроена в боевом порядке на возвышенности у Эджхилла, а армия Эссекса развернулась на равнине, ниже их и несколько севернее. Теперь королевская армия стояла между войском Эссекса и дорогой на Лондон, не оставляя противнику никакого выбора. Эссекс вынужден был дать сражение.