Синтия Хэррод-Иглз - Чернильный орешек

• Название: Чернильный орешек
• Автор: Синтия Хэррод-Иглз
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00173-8

«Династия Морлэндов» – это серия романов об истории семьи Морлэндов. Действие начинается в Англии в XV веке. Переходя от жизнеописания одного действующего лица к другому, писательница повествует о судьбе многочисленного семейства на протяжении нескольких поколений. Стремительный, захватывающий сюжет, увлекательная интрига, известные и не очень известные события и лица описаны ярко, сочно.

Действие четвертой книги «Чернильный орешек» разворачивается в охваченной пожаром гражданской войны Англии времен Карла I. Эдмунд Морлэнд пытается остаться в стороне, но раздор приходит в его собственную семью – старший сын приводит в дом невестку-пуританку, а младший становится роялистом.

Покинутый детьми, разлученный с любимой женой, Эдмунд изо всех сил старается защитить духовные ценности рода Морлэндов от кошмара войны.

---

Это напоминало песенку, и при звуке ее Генриетта приподняла головку и снова издала журчащий смешок. Но почему-то веселье сестрички раздразнило Анну еще больше, раздразнило настолько, что она стрелой метнулась вперед и с размаху ударила малышку по лицу. Генриетта была настолько поражена, что выпустила хвост Пса, какое-то мгновение покачалась на своих неуверенных ножках, а потом снова тяжело шлепнулась на пол, растопырив руки и разинув рот в этаком завывающем «О».

– Ах ты, скверная девчонка! – закричала Лия, устремляясь на выручку Генриетте.

Прежде чем подхватить малютку, она от души шлепнула Анну, так что спустя минуту уже два сольных завывания состязались друг с другом. А Алиса, подбоченясь, с отвращением взирала на все это.

– Ох, дети, дети! – возмущенно воскликнула она. – Хоть бы этот дождь скорее прекратился, чтобы я смогла уйти отсюда. Мне так опостылело ничего не делать, а только возиться с детьми.

Мэри-Эстер, утешавшая Анну, слезы которой уже пропитали ее юбку в том месте, куда уткнулась лицом девочка, сочувственно улыбнулась Алисе.

– Может быть, попозже днем прояснится, и тогда ты сможешь по моему поручению отправиться верхом в Шоуз.

Алису, похоже, такая перспектива не обрадовала.

– Не думаю, что этот дождь вообще когда-нибудь прекратится. Вот Гамилю с Хиро хорошо: поедут в Уотермилл, стоит только дождю остановиться хоть на полчасика. И мне бы тоже хотелось съездить с ними.

Мэри-Эстер улыбнулась, вспомнив, как презрительно отнеслась Алиса к тому, что в посещении Уотермилла может быть что-либо привлекательное. И как раз в этот момент в зал вошел слуга и шепотом что-то доложил Мэри-Эстер.

– Ничего, Алиса, – сказала она, – для тебя есть кое-что новенькое. Уилли и Мэсси привезли эль и вино, так что ты можешь сходить и поболтать с ними, пока их люди разгрузят повозку.

Лицо Алисы так и просияло: она любила своих двоюродных братьев, у них всегда находились какие-нибудь свежие новости или сплетни. Ей казалось, что трактир, где пили эль, был самым увлекательным местом в мире, И Алису совсем не волновало, что ее нехороший братец Ричард проводил там так много времени.

– Ну, а ты как, Анна? – продолжала между тем Мэри-Эстер. – Не сходить ли и тебе повидаться со своими кузенами? Будь хорошей девочкой, пойди поздоровайся с ними. И больше никаких слез! Покажи-ка мне свое личико. Ах ты, мой маленький сосуночек! Ты вся такая грязная и заплаканная, ну прямо как Гетта.

Она погладила свою непослушную дочь по раскрасневшемуся мокрому личику, но тут ее остановила Алиса, разразившаяся радостным смехом.

– Мамочка, ты назвала Генриетту Геттой!

– Ах, Боже мой, и в самом деле! Мне надо быть повнимательнее, а не то я позабуду, как ее на самом деле зовут.

– Ребеночек получил новое имя, – хохотала Алиса. – Теперь Анне не придется учиться правильно выговаривать его.

– Я могу его правильно выговаривать и… – начала было Анна, но Мэри-Эстер взяла ее за руку и решительно потащила в сторону двери.

– Чтобы больше никаких ссор! Давай-ка спустимся вниз и поговорим с Уилли и Мэсси. Послушаем, что они нам расскажут. Мне бы хотелось узнать, как там поживает дядюшка Амброз. В такую сырую погоду недолго и раскашляться.

* * *

Уотермилл стоял на кирпичном основании сразу за мельничным полем, которое примыкало к реке Уз чуть ниже главной мельницы, прямо над грядой ив, и это создавало резкий контраст черно-белых тонов на фоне пышной зелени заливных лугов и деревьев. Это было здание из оштукатуренных балок с соломенной крышей, когда-то служившее домом владельцу мельницы, а сотню лет назад превратившееся в господскую усадьбу, после того как возвели пристройки для кухни и прочих служб. Это был дом Дэна Чэпема, больше известного под ласковым прозвищем Медвежонок. В свое время он женился на дочке королевы, Мэри Сеймур. Здесь он вырастил двух своих сыновей, Габриэля, отца Мэри-Эстер, и Николаса. А теперь в доме жил сын Николаса, Амори.

Чэпемы были наследственными смотрителями Раффордского леса – сия весьма прибыльная и совсем не обременительная должность была пожалована отцу Дэна Чэпема еще королевой Елизаветой[3]. Амори был нынешним смотрителем, но он унаследовал и кое-что еще. Его также прозвали Медвежонком. В данном случае это оказалось как нельзя кстати. Амори, невысокий плотный увалень, слыл большим поклонником обильных застолий и обладал, мягко говоря, непредсказуемым нравом.

Впрочем, на это у него всегда находилось оправдание его супруга, Дороти Оливер, которую он просто обожал, умерла совсем молодой при родах. Она подарила ему близнецов, Эндаймиона и Сабину, и умерла, принеся в этот мир сына, Энтони. Бедняжка так пострадал во время родов, что, достигнув почти шестнадцати лет, имел ум четырехлетнего ребенка. Эндаймион два года назад пропал в морс, а Сабина вышла замуж за своего кузена, Захарию Морлэнда из Шоуза. Таким образом, Медвежонок остался один в Уотермилле со своим сыном-идиотом. Сабина настойчиво уговаривала отца переехать в одно из его городских имений.

– Жизнь в Йорке вернет тебе бодрость и веселье, – убеждала она его. – Ты здесь засиделся, в церковь ходишь редко. А вот если бы ты переехал, скажем, в дом у Гудремгейта, то оказался бы прямо у кафедрального собора и смог бы ходить туда по два раза в день. Это бы тебя утешило.

– Зато не пошло бы на пользу здоровью Энтони, – возражал ей Амори.

– Что ж, если бы какая напасть и унесла его, – говорила Сабина еще решительнее, – так это было бы благословеньем Божьим.

– Сабина!

– Да, папа, я именно это имею в виду. Я вовсе не желаю бедняжке вреда, но от него нет никакого проку в этом мире, так что пускай уж наш Господь заберет его к себе, раз он сделал его таким.

– Ты хочешь, чтобы я просто убрал его с дороги?

– Нет, разумеется. Но ты, возможно, чересчур оберегаешь его жизнь.

Однако Медвежонок упрямо стоял на своем Уотермилл хранил для него счастливые воспоминания. Рос он главным образом в Морлэнде вместе со своей сестрой-близняшкой Алетеей и младшей сестренкой Сабиной, той самой, которая вышла замуж за Роба Гамильтона. Но после того как женился сам Амори, он переехал в Уотермилл, и именно там прошли все его счастливые годы с Дороти. Да, он и в самом деле здесь засиделся, частенько томился своим одиночеством, но ведь не всегда же он был один его детишки, да и племянники с племянницами навещали его. Для всех детей семейства Морлэндов верховая поездка в Уотермилл без преувеличения была самым любимым занятием.

Вот и сегодня, например, дети его сестры Сабины, Гамиль и Хиро, прискакали сюда во время короткой передышки дождя – слишком уж короткой, поскольку они успели промокнуть, что не укрылось даже от Амори.

– Что только скажет ваша мать, я и не знаю, – проворчал он, подталкивая их поближе к огню. Вошел слуга с подносом, на котором стояли высокие оловянные пивные кружки. – Выпейте-ка вот это, согрейтесь немного.

– А что это такое, дядя? – подозрительно спросил Гамиль. – Лекарство?

– Ты не думай об этом, а просто выпей. Смотри, какая хорошая девочка. Видишь, твоя сестренка уже пьет.

Хиро посмотрела на брата поверх ободка кружки и улыбнулась, обнажая маленькие белые зубки, словно хитрая лисичка.

– Восхитительный напиток, – похвалила она.

Гамиль взял свою кружку, заглянул в нее и тоже заулыбался.

– Пахнет гоголем-моголем, – произнес он и сделал глоток. – М-м-м, очень вкусно. А из чего он делается, дядюшка Медведь?

Амори порой ворчал, когда Гамиль называл его так, но на сей раз он только удивленно проговорил:

– Ты, разумеется, знаешь, как делается гоголь-моголь, да? Мякоть яблока, молоко, яичные белки, сахар…

– Да, но что еще, кроме этого? – настаивал Гамиль. – Дома у гоголя-моголя никогда не бывает такого вкуса, когда мама велит сделать его для нас. Что ты еще туда положил?

– Да ничего, ничего… ну, совсем капельку легкого вина, только и всего, чтобы согреть вас.

– Ага! Что ж, если это лекарство, то я ничего не имею против него. А, рад видеть тебя, кузен Энтони, – добавил он, когда мальчик вышел из большого зала. Энтони застенчиво улыбнулся, а потом протянул руку к кружке. – О, нет, прежде чем получить хоть глоток этого лекарства, ты должен сначала промокнуть до нитки. К тому же я все уже выпил.

Когда Энтони повернулся к Хиро, чтобы посмотреть, не осталось ли у нее чего-нибудь в кружке, Амори вновь вспомнил, что они промокли.

– Я удивляюсь, как это ваша тетка позволила вам выйти из дома в дождь, – сказал он. – Меня удивляешь и ты, Гамиль. Почему ты плохо заботишься о своей сестре, даешь ей вот так до ниточки промокнуть?

– О, тетушка Мэри была только рада избавиться от нас, – отозвался Гамиль. Мэри-Эстер вообще-то не была его тетей, но такое обращение было вполне уместным. – Там так много дел, что мы только путались под ногами, и когда дождь почти прекратился, мы быстренько спросили у нее разрешения и сбежали, прежде чем она смогла подумать, достаточно ли долгим будет этот перерыв.