Габриэль Ару - Лаура и Жаки

• Название: Лаура и Жаки
• Автор: Габриэль Ару
• Издательство: Искусство
• Жанр: Драматургия
• Год: 1989

Опытный комедиограф Габриэль Ару в комедии «Лаура и Жаки» раскрываеттему семейного неблагополучия. Он прибегает к оригинальному приему: имитации социологического эксперимента. Эпизод размолвки мужа и жены (Лауры и Жака) якобы вызывает недовольство в зале, и из числа зрителей на сцену выходят новые Жаки. Эпизод проигрывается с их участием еще три раза с разными мотивировками и разными позициями действующих лиц. Каждая из этих трех сцен могла бы стать отдельной комедией.

---

Жак III. Может быть, тебе помочь собрать вещи?

Лаура. Я иногда спрашиваю себя, чем ты смог мне понравиться?

Жак III. Своим элегантным видом. Я всегда хорошо одевался.

Лаура. Прощай, Жак!

Жак III. Ты уходишь вот так, сразу и даже не берешь свое пальто?

Лаура. Да, я никогда сюда не вернусь.

Жак III. До скорого, Лаура…

Лаура. Я никогда не вернусь.

Жак III. Прощай, Лоло!

Она идет к выходу.

Возьми хоть розы! (Протягивает ей розы.)

Лаура. Дурак! (Выходит, хлопнув дверью.)

Жак III (стоит некоторое время спиной к залу, затем поворачивается). Она ужасно разозлилась. Вряд ли мне удастся заслужить ее прощение.

Занавес

На сцене Жак III, в руках у него цветы.

Жак III. Некоторые смотрят на меня как на идиота. Но, может быть, я гораздо хитрее, чем это может показаться на первый взгляд. (После паузы.) Она вернется. Я достаточно хорошо изучил ее. Посмеется немного сквозь слезы и вернется. (Пауза.) Иногда единственный способ избежать несчастья – не верить в него. О, я знаю, пока утверждать что-то преждевременно, но всегда надеешься. (Игриво.) Во всяком случае, я наделал ей хлопот. Ручаюсь, что это лучшее из всего, что можно придумать! Что же, этот букет достанется победителю!

В это время из-за занавеса протягивается рука, ударяет Жака III по плечу, делает какие-то жесты, и Жак III поспешно удаляется за занавес.

АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ

Та же декорация.

На сцене Жак IV и Ирэн. Жак IV, сняв пальто, сидит в кресле. Ирэн, в светлом плаще, сидит на подлокотнике другого кресла. Несмотря на очки и гладко зачесанные волосы, она очаровательна. Жак IV– мужчина высокого роста, широкий в плечах, он, что называется, хорошо сложен. Видно, что человек он добрый, откровенный, преданный.

Жак IV. Да, дорогая Ирэн, я считаю, что сегодня вы какая-то странная. Что вы хотите мне сообщить?

Ирэн. По-моему, все яснее ясного.

Жак IV. Но только не для меня, я человек совершенно не проницательный.

Ирэн. Вы слишком скромны.

Жак IV. Нет. (Пауза). Ирэн, я всегда видел в вас друга.

Ирэн. Так оно и есть на самом деле.

Жак IV. Нашего друга.

Ирэн. Дружба не обязательно должна быть коллективной.

Жак IV. Для меня обязательно. Мои друзья – это люди, которые любят нас обоих и которых мы оба тоже любим.

Ирэн. Я люблю вас обоих, только…

Жак IV. Нет! Никаких «только».

Ирэн. Жак, вы цельная натура, даже больше, чем надо.

Жак IV. Человек не может быть цельным больше, чем надо. Отрежьте ему палец – и человек перестает быть цельным. Вот почему я против любых операций, в том числе и аппендицита.

Ирэн. Для этого надо иметь хорошее здоровье.

Жак IV. Здоровья у меня хватает.

Ирэн. Но в моральном плане не всегда все просто.

Жак IV. Такого быть не должно, во всяком случае у меня.

Ирэн. Жак, я знаю… Я знаю, что вы не переносите неопределенности. Именно это делает вас таким сильным… и в то же время таким уязвимым! Как Отелло!

Жак IV. Я – Отелло?

Ирэн. Вы удивлены?

Жак IV. Конечно. Отелло мучила ревность.

Ирэн. Нет, это был цельный и доверчивый человек, как и вы! А когда он узнал, что его обманывают, его охватило безумие.

Жак IV. Идиот! Ему надо было верить одной Дездемоне. Свидетельство ее верности – ее невиновность… И не будь этого коварного Яго…

Ирэн. В данном случае коварна я? Тем не менее, уверяю вас, все то, что я вам сказала, я могу слово в слово повторить и при Лауре.

Жак IV. Ирэн, забудем все это и не станем больше об этом говорить. И останемся друзьями.

Ирэн. Я больше не могу молчать. Если я попытаюсь обратить ваше внимание на легкомыслие Лауры…

Жак IV. Я знаю, что Лаура легкомысленна как мотылек. Но я смогу удержать ее в руках. Именно за это я ее люблю. Между нами никогда не было ни подозрений, ни ссор. Каждый день, как и в первые дни нашей любви, я дарю ей по розе, и она каждый раз меня благодарит. Не правда ли, смешно?

Ирэн. Нет, это нисколько не смешно. Но может стать смешным… когда один из вас…

Жак IV (не дает ей договорить). Нет, Ирэн, не говорите больше ничего.

Ирэн. О, неужели вы не понимаете, чего мне стоило прийти к вам и начать этот разговор!

Жак IV. Знаю, что вам это стоило немалых усилий, я слишком хорошо вас изучил…

Ирэн. В таком случае, вам не мешало бы оказать мне больше доверия, тем более, что у меня есть факты…

Жак IV (прерывает ее). Нет!

Ирэн (устало). Черт побери!

Жак IV. Ну, полноте, Ирэн!

Ирэн. Вы боитесь услышать правду!

Жак IV. Я не мальчик из церковного хора. В молодости я был грубоват, сквернословил… Но с тех пор прошло много времени, я стал другим человеком, ни с кем не дерусь, ни на кого не сержусь, не повышаю ни на кого голос, не грублю.

Ирэн. Даже за рулем?

Жак IV. Даже за рулем.

Ирэн. Вы святой человек.

Жак IV. Нет, просто я считаю, что говорить грубости некрасиво и бесполезно.

Ирэн. Возможно, в один прекрасный день вы поймете, что бывают такие обстоятельства, когда это не только нужно, но просто необходимо… в целях профилактики.

Жак IV. Вы думаете? Нет, это не для меня.

Ирэн (обиженно). Что же вы думаете, что я это делаю с удовольствием?

Жак IV. Вовсе нет. Не доводите себя до такого состояния!

Ирэн. Об этом поздно говорить.

Жак IV. Почему?

Ирэн. Потому что вы приводите меня в отчаяние своей невозмутимостью. Потому что вы путаете доверие и слепоту. Потому что вы опомнитесь, когда будет слишком поздно! Потому что вас ничем не прошибешь, как вот эту стену!

Жак IV. Это не моя вина.

Ирэн. Возможно, но у меня нет ни малейшего желания биться головой о стену. С меня хватит, я отказываюсь продолжать этот разговор. Прощайте, Жак! (Быстро уходит.)

Жак IV (встает с кресла). Ирэн… (Пожимает плечами и делает несколько шагов по комнате, поднимает оброненную Лаурой перчатку, и по тому, как он берет ее в руки, видно, какую он испытывает огромную нежность. Затем взгляд его останавливается на розе, которую он принес и положил на столик. Берет ее и замечает конверт… Бросает на него мимолетный взгляд, ставит розу в вазу. Однако через несколько секунд останавливается, как бы чем-то удивленный. Выражение его лица меняется. Подходит к столу. Читает надпись на конверте. Видно, что он сильно поражен. Бросает перчатку так, как будто она жжет ему руку. С конвертом в руке устало садится и неподвижно сидит до прихода Лауры.)

ВАРИАНТ

Жак IV разговаривает с Ирэн по телефону.

Поднимается занавес. Жак IV сидит в кресле и разговаривает по телефону. Напротив, на столике лежит чудесная роза, завернутая в прозрачную бумагу. Недалеко от него стоит ваза, в ней еще две красивые розы. Жак IV– мужчина высокого роста, атлетического телосложения. Его добродушная внешность и мягкие манеры не могут скрыть вспыльчивый, легко возбудимый, эмоциональный характер. Видно, что это добрый, доверчивый, преданный и искренний человек. У него редко бывают приступы гнева; возможно, сегодня мы станем свидетелями такого его состояния.

Жак IV. Гм… гм… гм… Моя дорогая Ирэн, по-моему, вы сегодня очень странная… Очень сожалею, но вынужден вам это сказать… Я всегда к вам относился, как к другу. (Молча слушает.) Нашему другу. Простите, но для меня существует только один вид друзей, те, которые любят нас обоих и которых мы оба любим… Слишком цельный? Нет, человек не может быть слишком цельным. Отрежьте ему палец – и он перестает быть цельным. Поэтому я всегда был против любых операций, в том числе и аппендицита… Нужно иметь хорошее здоровье? Безусловно. У меня здоровья хватает… О, в моральном плане это еще опасней. Мне кажется, что если бы я хоть раз отошел от своих принципов, я бы на всю жизнь скомпрометировал себя в собственных глазах… Нет, это нетрудно. Мне кажется, гораздо труднее поступать иначе. Нет, позвольте… По-моему, всякая неопределенность требует изворотливости, которой я не обладаю» Я совсем другой человек… Нет, это не излишняя скромность, просто я знаю свои способности. Я или верю полностью, или не верю совсем. Я прекрасно знаю, что Лаура легкомысленна как мотылек, но я смогу удержать ее. И именно за это я ее люблю… У нас уже есть в доме один слон, и этого вполне достаточно. Вы только подумайте, она мне все сама рассказывает, я читаю ее письма, а она мои. Такова была ее воля. Она мне звонит по сто раз в день и рассказывает все, что делает, хотя я сам никогда ни о чем ее не спрашиваю. Это основа наших отношений… Нет, между нами нет недомолвок… Ничего не изменилось, я дарю ей каждый день по розе, как и в первые дни нашей любви. И каждый раз она меня благодарит. Смешно, не правда ли?… Отелло? Я? Нет, вы далеки от истины. Отелло мучила ревность, это типичный ревнивец… А! Я заблуждаюсь?… Это цельная и доверчивая натура? А кто же стал безумцем, когда узнал, что его обманывают?… Нет, какой дурак! Он должен был верить одной Дездемоне и никого не слушать. Доказательство – ее невиновность. Если бы не этот Яго… Что?… Я вас принимаю за Яго? Нет, дорогая Ирэн, прошу вас только об одном. Вы мне ничего не говорили. Я все забыл. Никогда больше не будем возвращаться к этому разговору, и я вас люблю, как и прежде. Я знаю, чего вам стоило начать этот разговор… Как? Вы не хотите?… Вы не хотите нас больше видеть? Вы меня поражаете… Что?… Нет, Ирэн, прошу вас. Мне очень неприятно вас перебивать… но я больше не хочу об этом говорить. О!… Ирэн, почему дерьмо?… Нет, я не боюсь слов. Я не мальчик из церковного хора. Раньше я сквернословил. Но с тех пор прошло много времени, теперь я не дерусь, ни с кем не ругаюсь, избегаю грубостей, даже за рулем… Потому что это некрасиво и бесполезно… Когда-нибудь я пойму, что в этом есть свой смысл?… Иногда даже полезно для профилактики?… Вынуждают обстоятельства? Нет, это не для меня… О, я не хочу сказать, что вам это доставляет удовольствие! Не сердитесь, Ирэн! Положила трубку!