Юрий Сааков - Любовь Орлова. 100 былей и небылиц

• Название: Любовь Орлова. 100 былей и небылиц
• Автор: Юрий Сааков
• Издательство: Алгоритм
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-9265-0053-2

Первая отечественная кинозвезда Любовь Орлова стала не только кумиром поколений, но и символом своей эпохи. Она умела на экране все – петь песни и отбивать чечетку, стоять за ткацким станком и импровизировать на рояле, ездить на велосипеде и вращаться под куполом цирка. В кино она больше играла простых тружениц, ее Марион Диксон из «Цирка» предпочла СССР, а ученая Никитина в «Весне» была светилом советской науки. В жизни актриса тщательно скрывала свое дворянское происхождение и даже то, что была в родстве с самим Львом Толстым. Новая книга о блистательной актрисе приоткрывает завесу над многими тайнами ее биографии.

---

38

Добирались в Москву почти неделю. Однажды среди ночи Орлова сказала: «Мне надо выйти в другой вагон, не волнуйтесь, я скоро вернусь». И ушла.

Прошло 15-20 минут. Александров стал нервничать. А. Кольцатый пошел искать актрису. Вошел в соседний вагон. Он забит людьми, сидят на полу, ребятня на коленях у родителей. В другом вагоне то же самое. Но вот опять купейный, и Кольцатый услышал знакомый голос: «Граждане! Товарищи! Вы меня знаете, в соседних вагонах много женщин – это все жены наших командиров, они без вещей, дети полуголые… Давайте оденем их. Кто что может…» Так она прошла по всему составу и свой вагон не забыла – тоже подвигла на доброе дело.

Это – у М. Кушнирова. Г. Александров более скромен в описании дорожных доблестей своей жены:

«Всюду беженцы, пожары, людское горе. Целых три дня добирались до Минска. Минск и всю белорусскую дорогу бомбили беспрестанно. Любовь Петровна организовала женщин нашего поезда в отряды сандружинниц, наладив немедленную помощь раненым. Она была смела, находчива, энергична – такой, какой ее привыкли видеть на экране – советской героиней».

То же самое, уточняя, описывает Д. Щеглов:

«Однажды во время налета поезд остановился в поле. В вагоне остались только Орлова, Александров и Е. Тяпкина (снимавшаяся у них в «Веселых ребятах» и в «Светлом пути». – Ю. С.). И с ними как раз все обошлось – в поезд не попала ни одна бомба. А все, кто побежали через насыпь в лес, попали под самолетный обстрел, и, когда вернулись, многие были ранены. Вот тогда Орлова и организовала для помощи им бригады сандружинниц».

39

В Москве, во время съемок Александровым «Боевого киносборника», на «Мосфильм» привезли героя из героев – только что протаранившего немецкий самолет над столицей В. Талалихина. Все, кто был в студии, бросились к нему с просьбой об автографе. Но летчик нашел сначала глазами главную цель своего визита, Л. Орлову, сам взял у нее автограф, а потом уж стал раздавать свои, «талалихинские».

…Все повторилось 20 лет спустя. Когда на только что слетавшего в космос Ю. Гагарина на каком-то мероприятии в Кремлевском Дворце съездов тоже набросились с просьбами об автографе. Но первый космонавт протиснулся сначала к бывшей в зале Орловой, взял автограф у любимой актрисы и только после этого стал раздавать свои, «космические».

Все произошло так быстро, что Орлова не сразу уловила подобие этих двух историй – талалихинской и гагаринской. А когда вспомнила и хотела сказать об этом космонавту № 1, к нему было уже не подступиться.

40

Первоначально в александровском «Боевом киносборнике», под номером 4, Орлова должна была появиться в образе героини «Светлого пути», сообщает М. Кушниров.

Во главе ивановских ткачих она прибывает якобы на передовые позиции, передает бойцам подарки и, сказав несколько горячих напутственных слов, поет на мотив «Марша энтузиастов»:

Нам ли бояться фрицев?
До нас их били и отцы и деды.
Смелость, как говорится,
Залог дерзания, залог победы!

Но потом Морозову сменили на Стрелку из «Волги-Волги», сделав ее фронтовым почтальоном. И памятуя, наверное, что из всех александровских героинь именно ей отдавал предпочтение Сталин – теперь Верховный Главнокомандующий.

….На сдаче «Боевого киносборника» он отсутствовал: не до того было в первые месяцы войны. И когда дело дошло до лихой, под гармошку, пляски Стрелки перед бойцами, раздалась громкая реплика принимавшего «Сборник» Л. Берии, которая передается Кушнировым со слов другой, профессиональной танцовщицы, Годовой, «одной из недолгих любовниц всесильного палача»:

– Ого! А у нее, оказывается, есть «за что» и есть «во что»!

«Чтобы понять, – пишет Кушниров, – и по достоинству оценить эту хамскую реплику, надо сделать маленькое киноведческое отступление».

«Маленькое отступление» занимает почти две страницы и сводится к тому, что «всесильный палач» отреагировал таким образом на совершенно не положенные в то время кадры, когда в пляске перед бойцами короткая, фронтовая юбка Стрелки смело «открывает края ее чулок и даже «выше».

41

Осенью 41-го аккомпаниатора Орловой Л. Миронова дважды призывали в армию, сообщает М. Кушниров. В первый раз отпустили быстро, спросили про специальность, он ответил: «Музыкант». Уточнили: «На чем играешь?» Он ответил: «На рояле». – «А на трубе не умеешь?» – «Нет». – «Ну иди – до особого распоряжения!» (Полагаю, что и облик худенького крохотули Льва Николаевича изрядно охладил желание военкоматчиков видеть его «под ружьем».)

Однако через две недели его вызвали снова, и на этот раз, казалось, снисхождения не будет. Будущих ополченцев построили во дворе и… «Кто умеет стрелять – направо! Кто не умеет – налево!» Лев Николаевич честно отошел налево. «Левых» вывели за ворота и скомандовали: «По домам! До особого распоряжения!»

Миронов стал ждать третьего звонка. Однако на другой день позвонила Орлова и сказала: «Немедленно приезжай к нам на Дмитровку!»

Миронов приехал, дверь открыла домработница, хозяев не было. К вечеру они появились. Были в Комитете по делам искусств, целый день выясняли и обсуждали ситуацию. С порога Орлова объявила Миронову: «Лева, мы должны эвакуироваться. Немедленно! Тебя мы записали как члена нашей семьи – хочешь с нами? Можешь?» Растерявшийся Миронов даже чуть-чуть перепугался: «Как же так? Надо же сняться с учета, меня же сочтут дезертиром…» На что Орлова ответила устало и сердито: «Не городи чепухи! Какой там учет? Где?! Иди и собирай вещи! Мы тебя ждем!»

Так актриса Любовь Орлова сама, без всяких военкоматских «направо-налево» распорядилась судьбой военнообязанного Миронова Льва Николаевича…

Спустя пять лет, после войны, она так же, одной магией своего имени, освободила от армии, вернее, от военных сборов, другого «счастливчика» Юру Бразильского.

…Проходя в кабинет Александрова, рассказывает И. Фролов, в бытность того директором Театра киноактера, Любовь Петровна заметила, что александровский секретарь Е. М. Бразильская чем-то очень расстроена и сразу же спросила, что стряслось.

Секретарша сказала, что ее сына, Юру, призывают на военные сборы, а он вышел в финал ответственных шахматных соревнований. Жалко, если он не сможет участвовать в этом финале.

– Не беспокойтесь, Екатерина Михайловна, – успокоила актриса секретаршу. – Начальник Московского военного округа – мой поклонник. Я позвоню ему.

И Юра Бразильский участвовал, конечно, в столь важном для него шахматном финале…

42

А тогда, в 41-м, спустя три с половиной месяца после рижско-московской эпопеи, Орловой и Александрову предстояло другое, более долгое, но гораздо более спокойное путешествие в противоположную от Москвы сторону – на восток. Куда в специально организованном для этого составе из Москвы вывозили крупнейших деятелей отечественной культуры. И хотя отъезд из окруженной немцами с трех сторон Москвы был нелегким и неизвестно было, вернутся ли они когда-нибудь в столицу, Орлову и здесь не покинуло чувство юмора. Вот как описывает она сборы в дальнюю дорогу в собственных стишках (впервые опубликованных М. Кушнировым):

В десять начали укладку
и, представьте, к четырем,
ну, ей-богу, не соврем,
было все у нас в порядке…
Как иначе? Ведь укладкой
всею ведала тогда
лучезарная звезда!

Еще забавнее описание актрисой момента самого отъезда:

Прикатили на вокзал
и вошли в перронный зал.
Нас как будто оглушило:
все вокруг стонало, выло.
Рой киношников жужжал,
гвалт неслыханный стоял.
Все поэты тут собрались
и от страха обмарались.
Первый – Лебедев-Кумач.
Наш «маститый», наш трепач!
С панталон совсем он сбился
и рассудка впрямь лишился.

Это «Кумач», стихи которого она с гордостью зачитывала в Кремле при получении собственной награды:

Да здравствует наша большая страна,
где общее счастье куется.
Страна, где за песни дают ордена,
и песня там звонко поется.
Впрочем, вернемся к стихам самой актрисы:
Вот посадка началась,
и толпа вся понеслась.
Впереди бегут, как кони,
прямо к мягкому вагону,
Леня, Моня, Шоня, Оня,
хоть имеют они броню.

Оня этот – тот Иосиф Прут, которого 33 года назад показавшаяся ему «розовым ангелом» шестилетняя Орлова приглашала на объявленный Ф. Шаляпиным «дамский танец»….

43

«Прошло тридцать лет и еще три года, – подсчитывал потом И. Прут. Началась война. Перед отъездом на фронт я пришел попрощаться с Любовью Петровной и Григорием Васильевичем».

Тут Оня несколько «округляет» время. Прошло на самом деле 35 лет, прежде чем, эвакуированный в Алма-Ату, а потом переэвакуированный с Орловой и Александровым в Баку, он зашел к ним попрощаться.

«Были сказаны какие-то бодрые и вместе с тем грустные слова, незаконченные фразы… Неожиданно Любовь Петровна попросила меня спуститься с ней на улицу. Мы сели в их машину, куда-то поехали и остановились у проходной авиационного завода (Бакинского, соответственно. – Ю. С.). Любовь Петровна оставила меня в машине, а сама прошла в здание. Скоро она вернулась, держа в руках две пластины из пуленепробиваемой стали. На одной из них была наклеена ее фотография (в каске, тушащей на крыше зажигательные бомбы из фильма по сценарию того же Прута «Одна семья». – Ю. С.)