Энн Райс - Черная камея

• Название: Черная камея
• Автор: Энн Райс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23854-5

Тарквин Блэквуд, с детства отличавшийся необычными способностями, волей судьбы проникает в тайны своей семьи, и события начинают развиваться стремительно. Волей прекрасной и ужасной Петронии юный Куинн становится Охотником за Кровью. Подавленный обрушившимся на него Темным Даром, он обращается за помощью к вампиру Лестату...

---

"Поторапливайся, Томми, – крикнул я вслед убегавшему мальчику. – А свидетельство я смогу получить в суде. Спасибо, Терри Сью. Здесь пять тысяч долларов".

Она уставилась на конверт.

"Это еще зачем?" – спросила женщина.

"Я собирался отдать вам эти деньги, если бы вдруг вы заспорили. Видимо, они все равно вам причитаются, раз вы не стали спорить".

"Ты не в своем уме, Квинн Блэквуд. Папашка всегда так говорил. Он был уверен, что из тебя ничего не получится. Но лично я считаю, что уже получилось!"

"Что ж, спасибо, Терри Сью, – сказал я. – Меня это действительно утешает. Когда-нибудь вы расскажете мне, что еще говорил Папашка. Кстати, а это не его младенец?"

"Я ведь не жалуюсь, так? Не знаю, чей это младенец, так что попридержи свой язык", – ответила Терри.

Томи уже летел ко мне на всех парах, держа в одной руке все свои книжки, а в другой – наволочку с одеждой, перекинув ее через плечо. Я, смеясь, попятился и поймал его одной рукой.

"Теперь слушайся Тарквиния, Томми Харрисон, вот что я тебе скажу, – строго наставляла сына Терри Сью. – И не забывай про уроки".

Я обнял ее правой рукой и чмокнул в лоб.

"Я буду хорошо за ним присматривать, – сказал я. – И в школьный комитет напишу. Грейди Брин обо всем позаботится. Он держит свое слово".

И мы уехали.

Разумеется, ни в какой офис в Новом Орлеане мы уже не успевали, зато мне удалось получить свидетельство о рождении в городском суде Руби-Ривер-Сити.

После этого я вернулся домой и засел с Алленом за планы реконструкции Хижины Отшельника Работы должны были проводиться во время моего отсутствия. Я ни секунды не сомневался, что делаю это все ради себя самого. Я презирал, я ненавидел таинственного незнакомца! Хижина Отшельника так и стояла у меня перед глазами, и эта Хижина была только моя.

Благодаря тому, что накануне ночью я составил подробный список требований, Аллен успел к моему приезду доставить образцы краски и мрамора, и я выбрал самые красивые цвета и плитку для новых полов. Что касается бронзовой лестницы, то я набросал несколько эскизов, мы согласились, что она будет похожа на стиль барокко и что Аллен пригласит местных архитекторов – Басби, Бэгота и Грина, которые провели всю послевоенную реставрацию и могли посоветовать, как отделать окна, как пристроить ванную, в чем я совершенно не смыслил.

"Действуй без страха, – сказал я. – Ты знаешь мои вкусы, у тебя есть мои эскизы и список требований. Не дожидайся моего одобрения каждого шага. Для меня более важно поскорее закончить работу. Я буду время от времени тебе звонить. Начинай действовать".

Я видел, Аллен был в восторге от предстоящего интересного дела. Тем не менее он покачал головой и сказал, что дело трудное и я должен это понимать – ведь предстоит перетащить на остров весь этот мрамор. Зато он точно знает, как нужно его уложить, и эту работу никому другому не доверит. Что касается окраски, то здесь тоже сложная подготовительная работа, по-настоящему сложная, и ее он тоже никому не доверит, кроме себя.

"Ты мой герой, – сказал я. – Ты со всем справишься. А теперь еще одно предупреждение напоследок никогда не оставайся на острове после темноты".

"Ну, это могли бы и не говорить. К трем часам наш след там уже простынет".

"Обещай мне", – сказал я.

"Даю слово".

"Ладно, на следующей неделе я позвоню".

Вот так было покончено со всеми задачами Возмужания.

Около четырех часов дня, когда начало темнеть, у меня начался приступ паники небывалой силы. Мне казалось, что болото подползает к дому – Бирнамский лес, наступающий на Дунсинан[27]... – и желание увидеть Мону стало абсолютно неуправляемым.

Все это время я не забывал о ней ни на секунду, понимая, какая это будет для меня мука сказать ей "до свидания". Я ведь даже не предупредил ее о своем отъезде. Да, впереди меня ждали нелегкие минуты.

Я попытался дозвониться до нее в Мэйфейровский медицинский центр, но безуспешно. На коммутаторе сказали, что она не принимает звонки, и мое неведение, где она и что с ней делают, стало невыносимым.

Я поставил лазерный диск с "Гамлетом" Кеннета Брана и сразу перескочил на сцену смерти Офелии, когда она утонула в прозрачном ручье. Я снова и снова проигрывал эту сцену, переключаясь на монолог Гертруды, матери Гамлета, в котором она описывала, как все произошло. Ее слова буквально преследовали меня:

...ее одежды,

Раскинувшись, несли ее, как нимфу;

Она меж тем обрывки песен пела,

Как если бы не чуяла беды...

А потом в конце концов, когда тьма за окнами совсем сгустилась и в памяти вновь всплыли предостережения Стирлинга Оливера, когда я вспомнил о Ревекке и ее уловках, когда я вспомнил о Петронии, то спустился вниз и сообщил тетушке Куин, мило болтавшей с Томми и Нэшем, что нам необходимо немедленно уехать в Новый Орлеан.

К этому времени Жасмин успела сложить вещи тетушки Куин, Нэш тоже был готов к отъезду, Большая Рамона закончила возиться и с моим багажом, а скромный гардероб Томми (на первое время, конечно) был сложен в один из многочисленных свободных чемоданов тетушки Куин.

Я объявил, что мы все должны отправиться в гостиницу "Виндзорский двор", занять там люксы, а затем поехать поужинать в "Гранд-Люминьер". Так как мне не удалось дозвониться до Моны, я все равно был обязан поехать, ведь она наверняка меня ждала, судя по заверениям Стирлинга.

Разумеется, на меня обрушился шквал вопросов и возражений. Но я держался стойко и в конце концов победил, просто потому, что все были крайне возбуждены предстоящей поездкой, и единственное, что мешало нам немедленно сесть в самолет, – отсутствие паспорта у Томми, который нам предстояло получить вместе с билетом на следующий день.

По правде говоря, было еще одно важное дело. Пока оставался нерешенным вопрос, кто будет в наше отсутствие управлять фермой Блэквуд. И это действительно было очень важно. После многочисленных сетований было решено, что за дело возьмется Жасмин; но, чтобы как-то умерить ее страхи, было также решено, что ей не придется принимать новые заказы, а исполнять только уже сделанные плюс обслуживать тех случайных клиентов, которые приедут взглянуть на то место, где когда-то состоялась их помолвка или свадьба, или просто посетить красивый дом, о котором они прочли в путеводителе.

Жасмин, надо сказать, была очень расстроена. Ей не хотелось этим заниматься. Но тетушка Куин была уверена, что Жасмин справится. Я тоже. А самое главное, в ней не сомневались Большая Рамона и Клем. Жасмин была образованна. Жасмин была умна. Жасмин прекрасно владела речью и отличалась утонченностью.

Лишь одного Жасмин не хватало – уверенности.

Так что последний час нашего пребывания в Блэквуд-Мэнор мы пытались убедить Жасмин, что она прекрасно справится с задачей, нужно лишь только взяться, – хотя она и без того выполняла девяносто девять процентов всей работы. Что касается зарплаты, то она будет получать в три раза больше. Тетушка Куин была готова отчислять ей процент с выручки, но такая система отчислений пугала Жасмин, не желавшую взваливать на себя еще и эти расчеты.

Наконец было решено, что наш поверенный Грейди Брин возьмет всю бухгалтерию на себя, чтобы Жасмин занималась только общим руководством и приемом гостей. Последнее решение вроде бы успокоило Жасмин. При таком раскладе она могла бы получать свой процент, не боясь, что заключила сделку с дьяволом. А тем временем мы все в один голос твердили, как она красива, как воспитанна, уверяли, что она знает гораздо больше, чем нужно для этой работы. Однако все наши старания, вопреки надеждам, принесли мало результатов.

Клем и Большая Рамона пообещали во всем ее поддерживать и после долгих поцелуев, объятий и слезных (со стороны Жасмин) прощаний мы наконец выехали в Новый Орлеан на длинном лимузине тетушки Куин.

Мы сделали короткую остановку в отеле, где заняли фантастические номера, и сразу отправились в "Гранд-Люминьер". Заметив меня, Мона вскочила из-за стола и бросилась в мои объятия, так что мне позавидовал каждый мужчина, видевший это. На ней была одна из ее свободных белых блузок, вся в оборочках и бантиках на запястьях, но я все равно разглядел на воспаленной правой руке пластырь с прикрепленной под ним трубочкой для внутривенного вливания.

Я сел за ее столик, присоединившись к компании Мэйфейров, и поведал вполголоса о том, что доктор предупредил тетушку Куин – это будет ее последняя поездка в Европу.

"Я абсолютно не против, чтобы ты ехал, наоборот, я полностью за, – сказала Мона. – Ты должен, просто должен поехать. У меня все хорошо. Состояние стабильное. Смотри, сегодня меня вновь подключат к аппаратуре. – Она подняла забинтованную руку. – Не хочешь пройти в мою палату? Должна тебя предупредить, зрелище не очень приятное..."

"Я пойду. Никогда еще не занимался любовью с кем-то, подключенным к аппаратуре".