Энн Райс - Черная камея

• Название: Черная камея
• Автор: Энн Райс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-23854-5

Тарквин Блэквуд, с детства отличавшийся необычными способностями, волей судьбы проникает в тайны своей семьи, и события начинают развиваться стремительно. Волей прекрасной и ужасной Петронии юный Куинн становится Охотником за Кровью. Подавленный обрушившимся на него Темным Даром, он обращается за помощью к вампиру Лестату...

---

Я огорошенно молчал.

"Через несколько месяцев после рождения Гравье, – продолжал Джулиен в той же самой приятной и на первой взгляд очаровательной манере, – Уильям сумел, воспользовавшись моим советом, осуществить свои супружеские обязанности с помощью маски и плаща, и никогда твоя прапрабабушка не узнала, кто скрывался под маской в первый раз. Так и продолжалось их супружеское счастье, как рассказывал мне Манфред, и все это время скромник Уильям, видимо, был рабом маски и плаща.

Прошло время, и молодая женщина нашла свою награду на небесах, как говорится, и Уильям взял себе вторую жену, но с ней произошло то же самое: он не смог лишить ее невинности, как и первую, и Манфред снова призвал меня надеть маску и плащ, что я и сделал, став отцом благородной дамы, которую ты зовешь своей тетушкой Куин. Рассказываю я об этом потому, чтобы ты знал: ты родня мне и всем моим родственникам".

Я безмолвствовал. Сидел и смотрел на него, чувствуя, как кровь приливает к щекам, и пытался понять, о чем он сейчас мне говорит, пытался взвесить услышанное, а внутренний голос твердил, что это невозможно, Джулиен не может быть настолько стар, да он и не выглядел старым, а потому никак не мог быть отцом Гравье, старшего брата тетушки Куин, или отцом самой тетушки – впрочем, раздумывал я, быть может, он тогда был очень молод.

Но еще громче звучал второй голос, заглушая рассуждения первого о годах и возрасте. Этот второй голос говорил: "Тарквиний, вы оба с Моной видите призраков, и сейчас ты слышишь объяснение того, откуда взялась эта тенденция. Эта кровь дяди Джулиена дала тебе эти гены, Тарквиний. Его кровь дала тебе рецепторы, которые есть и у Моны".

Что касается письменного стола в гостиной Блэквуд-Мэнор, вокруг которого то и дело бродит призрак Уильяма, то, вернувшись домой, я собирался разобрать этот стол по дощечкам.

А пока я сидел в саду в состоянии шока. Решил выпить вторую порцию шоколада и, схватив кувшин, наполнил чашку.

Джулиен потихоньку потягивал шоколад из своей.

"Я вовсе не стремился ранить тебя, Тарквиний, – ласково сказал дядя Джулиен. – Как раз наоборот. Твоя юность и искренность очень мне импонирует. Я вижу этот прелестный букет, который ты принес Моне, и меня трогает, что ты с таким отчаянием хочешь любить ее".

"Я действительно ее люблю", – сказал я.

"Но в нашей семье, Тарквиний, очень близкие родственные связи, опасно близкие. Тебе нельзя быть с Моной. Даже если бы вы оба были совершеннолетние, моя кровь в ваших жилах исключает ваш союз. Я давно убедился, что мои гены в потомках имеют тенденцию доминировать, и часто это является причиной горя. Когда я был... когда я был бесшабашен, свободен и строптив, когда я ненавидел бег времени и отчаянно стремился жить, меня не волновали подобные вещи, но сейчас они меня очень волнуют. Можно сказать, я существую в этом искупительном состоянии тревоги. Вот почему я должен предупредить тебя, что ты не можешь быть с Моной. Предоставь Мону ее призракам, а сам ступай домой – к своим".

"Ни за что, – заявил я. – Я хочу уважать вас и действительно уважаю, хотя вы и обманули мою прародительницу, эту трепетную деву, которую соблазнили в той самой кровати, в которой сплю теперь я. Но я должен услышать из уст Моны, что она меня отвергает".

Джулиен сделал большой глоток горячего шоколада и задумчиво отвел взгляд, словно находил утешение, любуясь ивой, кленом и огромной магнолией, грозившей задушить молодую поросль.

"Ответь-ка, юноша, мне на один вопрос, – сказал он. – Ты не чувствуешь странный запах в этом саду?"

"Конечно, чувствую, он довольно сильный, – ответил я. – Я постеснялся спросить, когда обратил на него внимание. Такой сладковатый запах".

Поведение Джулиена резко изменилось. От очаровательной непринужденности он сразу перешел к печальной серьезности.

"Я еще раз вынужден повторить, mon fils, что ты никогда, ни при каких условиях не должен быть с Моной, – сказал он. – И прости меня, что я привел тебя в это место".

"Что вы хотите этим сказать? И вообще, зачем вы это говорите? Разве мы не сможем хранить верность друг другу до совершеннолетия? Пройдет каких-то три года, и Мона сможет сама все решать за себя, или нет? Она будет жить в моем сердце, я стану носить в медальоне локон ее волос, а когда пробьет час, мы вместе пойдем к алтарю".

"Нет, этого не будет. Пожалуйста, пойми, я очень люблю Мону, я очень тебя уважаю и знаю, что ты отличный парень. Но ты видишь призраков, mon fils, и ты чувствуешь запах смерти. Ведь здесь, прямо под нами, захоронены мутанты, которые не должны были даже рождаться в этой семье. Поверь мне на слово, mon fils, если ты женишься на Моне, ваши дети тоже могут родиться мутантами. И доказательство тому – то, что ты чувствуешь этот запах. Поверь мне".

"Вы хотите сказать, что убили и закопали здесь ребенка Моны?" – вскипел я.

"Нет, ребенок Моны жив, – ответил Джулиен. – Его судьба – совсем другое дело, поверь. Но больше таких существ появляться не должно, тем более с фамилией Мэйфейр, а другой фамилии у Моны никогда не будет".

"Да вы просто сумасшедший!" – воскликнул я.

"Не презирай меня, Тарквиний, ради собственного блага, – сказал он, излучая бесконечное терпение. – Мне казалось, если я объясню все, как есть, то тебе будет легче. Может быть, со временем ты действительно это почувствуешь".

"Тарквиний!" – услышал я свое имя и повернул голову налево.

Там, в широких воротах у бассейна, стоял Майкл Карри – это он меня окликнул, – а рядом с ним я увидел Роуан Мэйфейр. Оба смотрели на меня так, словно я совершил нечто дурное.

Я тут же вскочил.

Они подошли ко мне, одетые по-домашнему. Синяя футболка на Майкле не скрывала его отличного телосложения – тут было чему позавидовать.

Первой заговорила Роуан. Она была очень любезна.

"Что ты здесь делаешь, Тарквиний?" – спросила она.

"Разговариваю с Джулиеном. Мы пришли сюда посидеть и выпить горячего шоколада". – Я повернулся и показал рукой направо, но Джулиена и след простыл. Я посмотрел на стол. На нем ничего не было, кроме моего букета. Ни серебряного кувшина-термоса, ни чашек, ни крекеров в виде зверюшек, ничего.

У меня перехватило дыхание.

"Бог мой, – сказал я и перекрестился. – Уверяю вас, я только что с ним разговаривал. Даже обжег язык на второй чашке шоколада. Здесь стоял кувшин, серебряный. Джулиен впустил меня через главные ворота! Он сказал, что мне нельзя быть с Моной, что мы родственники..." – я замолчал и обессиленно плюхнулся на стул.

Никто лучше меня не знал, что произошло! И все же я продолжал искать глазами Джулиена, оглядывая сад. Потом я снова уставился на пустой стол. Положил руку на букет. Но где же Гоблин? Почему Гоблин меня не предупредил? Я был с ним нетерпелив, и он бросил меня на произвол судьбы!

Доктор Роуан Мэйфейр подошла сзади и, опустив руки мне на плечи, принялась их массировать. Я сразу успокоился. Тогда она наклонилась и поцеловала меня в щеку. По телу у меня пробежали приятные мурашки, неся благостный покой. Майкл Карри уселся напротив и, взяв мою руку, крепко ее пожал. Он вел себя словно родной дядя, которого я никогда не знал.

Господи, как я их всех любил. Как сильно мне хотелось с ними породниться. Как сильно мне хотелось получить у них благословение любить Мону. И мне так нужно было их утешение именно в эту минуту.

"Нет, меня все-таки упрячут в психушку, – проговорил я. – Джулиен Мэйфейр. А вообще был такой человек?"

"Не волнуйся, был, – ответила Роуан Мэйфейр спокойным, чуть хрипловатым голосом. – Легендарная фигура в семействе Мэйфейров. Он умер в тысяча девятьсот четырнадцатом году".

31

Они привели меня в дом. Великолепный особняк, погруженный в полутьму. Мне показали огромную гостиную с блестящими полами и арочными дверями и провели через красивую столовую, где стены были расписаны видами плантации Ривербенд, давным-давно скрывшейся под водами Миссисипи, вечно меняющей свое русло.

В конце концов мы устроились на залитой солнцем кухне, усевшись в ряд на удобных стульях за стеклянным столом на медных ножках в виде фигурок дельфинов. В одном углу начиналась уютная лесенка, ведущая в заднюю половину дома, а в другом я увидел небольшой газовый камин на случай холодов, но сегодня стоял теплый день, за стеклянными дверьми буйно цвели жасмин и банановые деревья, высаженные вдоль ограды сада, где я совсем недавно сидел с Джулиеном, не подозревая, что попал в другой, нереальный мир.

"Но откуда мне знать, что вы настоящие? – логично поинтересовался я. – Когда он со мной говорил, то казался реальным человеком, таким же, как все, разве что..." – И тут я вынужден был признать, что не все в разговоре шло гладко: мне бы следовало насторожиться, когда он объявил себя другом моего предка Уильяма, что было абсолютно невозможно, если судить по его внешности, а кроме того, я не придал большого значения его старомодному костюму, явно девятнадцатого века.