Альфред Дагген - Деус Вульт!

• Название: Деус Вульт!
• Автор: Альфред Дагген
• Издательство: Издательство «ОЛМА-ПРЕСС Инвест»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-94848-321-5

В этой книге рассказывается о начале крестовых походов и о странствии крестоносцев по неизведанным землям. Адриатическое море было в ту пору краем западного мира, и пересекавшие его пилигримы попадали в волшебную страну, где возможны любые чудеса. В центре повествования — образ молодого англичанина, никогда ранее не уезжавшего из дому. Согласно данному обету, терпя голод, жажду и подвергаясь постоянной опасности, он три года проводит в битвах и встречает победу на стенах завоеванного Иерусалима.

---

В самую жару они приступили к транспортировке самого тарана. То был ствол могучей сосны с берегов Адриатики, запасная грот-мачта генуэзского купеческого судна, и корабельные плотники, работавшие всю ночь, обмотали комель паклей, обернули парусиной и оковали железом.

Ствол был обвязан крепким канатом, к которому крепились кожаные петли, и с каждой стороны его несло двадцать человек — как раз достаточно, чтобы справиться с таким весом. Рожер был среди них. Он отложил меч и щит, потому что эту опаснейшую часть работы нужно было закончить как можно скорее; стоило кому-нибудь из них споткнуться, и всем остальным пришлось бы бросить свою ношу. Несли таран рыцари в кольчугах — враги изготовились осыпать их стрелами, не боясь подставить себя под прицел арбалетов. Они были готовы на все, лишь бы не дать паломникам установить осадную машину. Несколько пехотинцев с легкими и широкими плетеными щитами шли впереди, прикрывая носильщиков; это прикрытие не слишком спасало от стрел, но не мешало лучникам как следует прицелиться. Генуэзский шкипер шел позади тарана, пытаясь с помощью свистка и ругательств заставить рыцарей дружно тащить груз.

Кожаные петли врезались воинам в руки, но они с обеих сторон вцепились в сосновый ствол и поволокли его в ров к навесу. Стреляли в них меньше, чем они ожидали, потому что арбалетчики непрерывно осыпали болтами столпившихся на стене неверных. Однако вскоре выяснилось, что и противник не терял времени даром. Пока пилигримы обедали, враги установили на стене две передвижные баллисты. Рожер услышал звон спущенной тетивы и скрежет наконечника болта о деревянный желоб. Обе баллисты выстрелили одновременно. Один болт пролетел у самого плеча Рожера, стоявшего слева от ствола; второй был нацелен хуже и прошел высоко над их головами.

Если у воротов много людей, перезарядить баллисты недолго. Когда рыцари задержались на краю рва, раздался новый залп. На этот раз враги стреляли в упор, и хотя один болт снова совершил перелет, другой угодил переднему рыцарю слева прямо в живот. Посланная со страшной силой стальная стрела пробила доспехи с такой легкостью, словно они были из шерсти. Несчастный упал замертво, а следующий рыцарь инстинктивно уклонился от снаряда и разжал руки. Рожер, шедший третьим, не справился с внезапно навалившейся на него тяжестью; ремень вырвался у него из пальцев, и всем остальным пришлось выпустить свою ношу. Он вовремя отпрыгнул в сторону и уберег ноги, но таран упал на край рва и перекатился набок, так что левые петли оказались под ним, а носильщики, что шли справа, попадали на ствол, пытаясь перевести дух.

Теперь рыцарям грозила смертельная опасность — поскольку все были без щитов, а болты, как все успели убедиться, запросто пробивали кольчуги. Но воины были воодушевлены приходом флота, который бог послал к ним на выручку в минуту величайших нравственных мук, и никто не подумал бежать под защиту навеса или в укрытие для арбалетчиков. Когда правые носильщики перевернули таран, восемнадцать уцелевших (еще одному бедняге упавшей мачтой сломало ногу) упрямо взялись за левые ремни. Они поволокли ствол прямо по земле, и в это время баллисты выстрелили снова. Но теперь каждый арбалет был направлен в стоявших на виду неверных, и под ураганным обстрелом те не сумели наладить прицел. Один болт угодил в склон рва, а второй убил последнего рыцаря в правом ряду. Прежде чем машины успели перезарядить, сосну затащили под навес, и рыцари поздравили друг друга, что сумели справиться с опаснейшим заданием при минимальных потерях: двое убитых и один раненый из сорока участников.

Плотники тут же приступили к делу и закрепили таран на цепях, спускавшихся с остова. Стенобитная машина висела на высоте двух футов от земли; действовала она так: рабочие хватались за петли, оттягивали таран как можно дальше назад и дружно толкали вперед. Окованный железом комель всем весом ударял в стену. Но потеть под навесом и ворочать тяжелый ствол было работой, недостойной рыцарей, да и множество безоружных пехотинцев горело желанием поорудовать тараном. Остальные все еще прикрывали их ломаной линией плетеных щитов, хотя все рабочие умещались под навесом. Другая группа арбалетчиков продолжала обстреливать неверных, скопившихся у баллист. Тем пришлось спрятаться, и рыцари без помех вернулись в лагерь. Незадолго до заката глухой стук, доносившийся из рва, подсказал им, что машина заработала. Пехотинцы, сменяя друг друга, трудились ночь напролет.

Вечером веселые нормандцы собрались за уставленными яствами столами. Бывалые воины пытались вычислить, когда рухнет стена. Конечно, этот таран — самый мощный из всех, какие им приходилось видеть, — был не единственной стенобитной машиной, собранной генуэзцами из привезенных материалов. Где-то были установлены и другие тараны, в том числе и заостренные, — эти последние были, безусловно, легче, их тонкие, крепкие брусья заканчивались заостренным металлическим наконечником и подвешивались намного выше, чем пороки. Такие тараны предназначались для того, чтобы постепенно выбивать камень за камнем из глухой булыжной стены; более тяжелые тараны со страшной силой дробили каменную кладку на огромные куски. Было много споров, какое из этих орудий действует быстрее, но тайны восточной архитектуры превращали эти споры в гадание на кофейной гуще, хотя в Европе многие рыцари и даже клирики умели на глаз определять, насколько крепок тот или иной замок.

Вожди уже отдали приказ построить три передвижные осадные башни, которые на катках можно было бы доставить прямо к стене; но, конечно, сначала следовало засыпать ров. Дело это было долгое, сложное и требовало такого строительного мастерства, которым едва ли обладали генуэзские моряки. Рыцари посмелее вообще считали подобное средство недостойным, особенно после того, как были установлены тяжелые тараны. Осадные башни обычно применяли в самом крайнем случае, поскольку никто не мог вычислить, выдержит ли основание тяжесть верхней площадки, и потому башни эти частенько ломались сразу после завершения строительства. Высота башни превышала высоту стены, и в случае успеха атакующие по сходням спускались прямо на крепостной вал, что оказывалось роковым для обороняющихся. И вот теперь вожди влезли в огромные долги, закупив у генуэзцев лес, столь велико было их стремление взять город.

Двадцать первое июня стало для рыцарей днем отдыха. Под охраной пехоты тараны действовали вовсю, но ожидать результатов их работы можно было только через несколько дней. Вылазка неверным ничего бы не дала, так как машины защищали арбалетчики, укрывавшиеся за плетеной изгородью. И хотя рыцарям делать было нечего, они не оставались в стороне от осадных работ. Рожер надел доспехи — подвергаться бессмысленному риску было глупо — и присоединился к толпе зевак, стоявших вне досягаемости стрел позади тарана, которым орудовали нормандцы. Раз в минуту комель с глухим буханьем ударял в стену, но та выглядела нетронутой. Это никого не тревожило, потому что таран не работал еще и двадцати четырех часов, а он действовал медленнее легкого тарана. Стена, даже если ее долго долбили, могла казаться целой до последнего удара, а затем из нее вылетал огромный кусок, служивший опорой для верхних рядов камней, камни рушились, и открывалась обширная брешь неправильной формы. Того и дожидался заранее подготовленный штурмовой отряд. Его задачей было как можно скорее ворваться в город, пока враг не успел установить на куче булыжника частокол; для воинов это означало многочасовое ожидание в строю, со щитом на руке. Впрочем, у них было в запасе еще несколько дней. Рожер наблюдал за работой машины, пока не настало время смены. Когда рабочие вернулись за изгородь; он спросил одного из них, как идут дела, и услышал в ответ, что порок работает прекрасно, но и стена сложена на совесть: ни один камень пока не поддался.

У пилигримов были и другие машины, долбившие стену в разных местах, где она выглядела не такой прочной и рельеф местности позволял подтащить технику вплотную. Близилось к завершению сооружение множества катапульт, делать которые было сложнее, чем тараны. Но катапульты не играли решающей роли в осаде города: они могли разнести в щепки какую-нибудь легкую постройку или убить нескольких защитников города на крепостном валу, но выбрасываемые ими камни не могли серьезно повредить стене. Правда состояла в том, что никто не знал безопасного способа пробивать надежно построенные крепостные стены с помощью какой-либо осадной машины и даже нескольких машин. Наиболее распространенным способом сломить сопротивление горожан оставалась длительная осада на измор, но в данном случае это не годилось: припасов, привезенных генуэзским флотом, надолго не хватило бы, а осенью из Египта следовало ожидать прихода «армии избавления». Словом, вся надежда была на тараны, но уже сейчас в сердца пилигримов закрадывалось подозрение, что долбить стены придется куда дольше, чем может позволить себе войско, в котором началась эпидемия дизентерии.