Кирилл Алексеев - Пожиратель мух

• Название: Пожиратель мух
• Автор: Кирилл Алексеев
• Издательство: Издательство «Крылов»
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007
• ISBN: 5-9717-0471-0

Подлинный ужас возвращается всегда. Жителям глухой деревушки предстоит убедиться в этом на собственной шкуре.

Зло, уничтоженное сорок лет назад, снова бродит по окрестным лесам. Люди для него – всего лишь мухи, трепыхающиеся в липкой паутине ночного кошмара.

Оно знает: все, что когда-то ело, само должно быть съедено.

И неизвестно, кто будет следующим, к кому нежить заглянет на огонек, напевая детскую песенку.

---

Но время шло, расстояние между ним и трупом неуклонно сокращалось, а кошмарный сон никак не хотел заканчиваться. Виктор отчетливо ощущал под ладонями шершавое дерево настила и чувствовал вонь разлагающегося тела. Тела, к которому ему предстоит вскоре прикоснуться. И если бы только прикоснуться! Тщательно обшарить все карманы… Вот уж действительно «господи Иисусе на резиновом клиросе».

Как ни успокаивал себя Виктор, как ни убеждал, что ничего совсем уж ужасного в этом нет, что это просто вынужденная необходимость, но все же не смог сдержать вскрика, когда пальцы коснулись холодной студенистой массы.

Виктор отдернул руку. Снова накатила тошнота. Он явственно представил себе, как должен выглядеть этот парень, пролежав несколько дней (а может, и недель) в сыром подвале. Картинка получилась что надо. Вкупе с кошмарной вонью, исходившей от тела, она дала вполне ожидаемый эффект. Виктор чуть не выблевал собственный желудок. На языке осела едкая горечь желудочного сока.

Виктор вытер губы рукавом и поморщился. От одежды несло, как от выгребной ямы.

«Этот запах никогда не выветрится, стирай не стирай, – подумал он. – Но если ты не обыщешь этого парня, вполне возможно, что через некоторое время вопрос о стирке отпадет сам собой… Ну же, соберись. Давай, просто протяни руку».

Наконец, он решился. Стараясь держать голову подальше, он протянул руку и коснулся покойника. Провел ладонью по телу, определяя, во что одет мертвец. На ощупь это был ватник. Ладонь скользнула в сторону и нашарила боковой карман. Нырнула в него и угодила в сырое месиво крошек, влажных кусочков бумаги и еще какой-то дряни. Желудок сжался в липкий комок. Но Виктор сообразил, что это просто размокшая пачка сигарет.

«Господи, я не могу поверить. Ну надо же, а? Обыскиваю покойника… Мать твою, мать твою, мать твою… Это же настоящее мародерство. Вот сейчас он как схватит тебя за руку!», – проносилось в голове, пока рука копалась в кармане.

Пальцы нащупали что-то твердое. Сердце радостно подпрыгнуло. Виктор вытащил находку и как следует ощупал ее. Так и есть – зажигалка! Пластмассовая одноразовая зажигалка. Виктор уже было собрался зажечь ее, но остановился. Если огонек загорится и осветит то, что лежит рядом, обыск закончится. У него просто не хватит пороху продолжить свое дело. Поэтому он бережно положил зажигалку в куртку и принялся за второй карман.

Ему снова улыбнулась удача. На этот раз рука выудила перочинный нож.

Покончив с ватником, принялся за штаны. С ними было сложнее. Они прилегали вплотную к телу. Было жутко чувствовать под пальцами податливую гнилую плоть. Снова на ум пришло сравнение со студнем, завернутым в тряпку. Но поиски оказались не напрасными. Теперь трофеем стала связка ключей. Виктор не знал, от чего они, но на всякий случай сунул в карман куртки.

Больше ничего найти не удалось. Да он особенно и не старался. Не смог даже как следует обыскать брюки. Нервы не выдерживали этого копошения в карманах разлагающегося мертвеца. Желудок протестующее ворчал, от вони кружилась голова, и Виктор решил, что с него хватит. Он и так перевыполнил план по стрессу на много лет вперед.

Отодвинувшись подальше от покойника, Виктор достал зажигалку. Она была вся облеплена влажными табачными крошками, мокрой папиросной бумагой и еще какой-то пакостью. Терпеливо он принялся очищать находку. Когда решил, что она достаточно чистая, с замиранием сердца крутанул колесико. Кремень высек искру, но на этом дело и кончилось.

Матерясь вполголоса, забыв о трупе под боком и вообще обо всем на свете, Виктор снова и снова что-то смахивал, дул, стучал… Черт, он был готов расцеловать этот кусочек пластмассы, если бы знал, что это поможет. Наконец, крохотный огонек вспыхнул, заставив на мгновение зажмуриться. Малюсенькое чахлое пламя ослепило его, как дальний свет фар на пустынной ночной дороге. Едва дыша, он повернул регулятор пламени до упора. Огонек дрогнул и немного подрос. Виктор почувствовал себя неандертальцем, которому впервые удалось, ударив камнем о камень, высечь искру и поджечь кучку сухого мха.

Ликование очень быстро сменилось тревогой – газа в зажигалке почти не оставалось. Нужно успеть выбраться отсюда, пока есть свет.

И все же, прежде чем приступить к поиску выхода, он сделал вещь, которую никак не собирался делать. Не хотел делать, боялся, прекрасно понимая, что увиденное будет преследовать его до конца жизни. Но какое-то извращенное, болезненное и в то же время непреодолимое любопытство взяло вверх. Так ребенок не может не посмотреть хотя бы мельком на дохлую кошку, прекрасно зная, что ничего приятного не увидит. Что это, желание заглянуть в будущее и увидеть, что, в конечном счете, ожидает каждого? Или наивное ожидание хотя бы намека на ответ вечной загадки смерти? Виктор не знал ответов. Он вообще ни о чем не думал, когда рука, словно сама собой, приблизила огонек зажигалки к мертвецу.

Виктор бросил боязливый, полный отвращения взгляд на труп. И порадовался, что зажигалка горит так плохо. Но и тусклого дрожащего света хватило, чтобы опять накатила тошнота.

Первое, что бросилось в глаза – практически полное отсутствие лица у покойника. То месиво, которое предстало взору Виктора, нельзя было назвать лицом при всем желании. И дело было не в процессе разложения, хотя и без этого не обошлось. Лицо было обглодано до костей. Лишь кое-где оставались ошметки зеленоватого мяса, покрытые светло-серой, копошащейся гадостью. Черные пустые провалы глазниц уставились в потолок. От носа, губ, ушей не осталось ничего. Виктор перевел взгляд ниже. И вздрогнул. Одной ноги у тела не было вообще, начиная от тазобедренного сустава, вторая ниже колена была объедена так же, как лицо. Руки выглядели не лучше. Кости с редкими остатками мяса. Раздутый живот выпячивался так, словно перед смертью человек целиком проглотил арбуз.

Повинуясь внезапному импульсу, Виктор снова перевел взгляд на лицо. И тут рука дрогнула. Огонек погас. Виктор сидел в темноте, чувствуя, как на затылке шевелятся волосы.

Кажется, он только что получил ответ на один из вопросов. Но радости это открытие не принесло. Скорее, наоборот, он предпочел бы остаться в неведении. Слишком страшным был ответ. Теперь он знал почти наверняка, в подвале чьего дома находится. И помогла ему понять это густая окладистая борода, спутать которую с любой другой было невозможно.

Рядом с ним лежал бывший сторож базы отдыха по имени Коля.

И стоило Виктору понять это, как плотина, сдерживающая воспоминания о последних часах, прорвалась, и они хлынули неудержимым потоком, грозя свести с ума.

* * *

Если бы еще сегодня утром Кате сказали, что через несколько часов она побьет личный рекорд, установленный одиннадцать лет назад на чемпионате города по легкой атлетике среди юниоров, она бы расхохоталась. Тогда она пробежала пятьсот метров за минуту тридцать одну и пришла второй, уступив почти секунду чемпионке. Через год Катя ушла из спорта, поняв, что выбежать из полутора минут не сможет, даже если угробит на это всю жизнь.

Спустя одиннадцать лет она смогла сделать это. И не на беговой дорожке, в тепличных условиях стадиона при поддержке толпы зевак. А в полном одиночестве, среди ночного осеннего леса, на неровной, покрытой ухабами и лужами проселочной дороге. Но в этот момент она не думала ни о рекордах, ни о секундах, ни даже о том, что в темноте может запросто переломать себе ноги. Она не думала вообще ни о чем. Просто бежала, почти летела вперед, не разбирая дороги, слыша за спиной пронзительные полные боли и ужаса вопли собственного мужа. Она догадывалась, чем они вызваны, и эта догадка подгоняла куда лучше отборного тренерского мата в былые времена.

Катя бежала сознавая, что бежит во имя спасения жизни… И рассудка.

Ей сразу не понравился этот чокнутый тип в дождевике. Едва она увидела его, под ложечкой противно засосало, а настроение, и без того не слишком хорошее, упало, как говорил Андрей, ниже плинтуса. Все равно что вернуться с работы домой после неудачного дня, зайти на кухню и увидеть огромного жирного таракана, удирающего со всех ног по обеденному столу. Примерно такое чувство у нее возникло, как только она увидела этого человека. Что-то вроде смеси страха, тревоги и отвращения. Откуда оно вдруг взялось, Катя не знала, но ломать по этому поводу голову не собиралась. Она не принадлежала к числу людей, которые по поводу и без принимаются копаться в себе.

Будь они вдвоем с Андреем, она настояла бы на том, чтобы оставить этого типа там, где он упал. В конце концов, сам виноват – нечего торчать посреди дороги. И Андрей послушал бы ее, уж будьте уверены. Но за рулем сидел Виктор, и машина была его. Тут уж даже Катя не чувствовала себя вправе командовать. Все, что ей оставалось – забиться в угол и время от времени хмуро посматривать на Андрея.