Ромен Роллан - Жизнь Рамакришны

• Название: Жизнь Рамакришны
• Автор: Ромен Роллан
• Издательство: Азбука
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000

Автор многотомной эпопеи «Жан – Кристоф», знаменитый французский писатель Ромен Роллан считается одним из создателей жанра художественной биографии. Ему принадлежат жизнеописания Бетховена, Толстого, Микеланджело. В первые десятилетия XX века, когда средиевропейской интеллигенции еще только зарождался интерес к Востоку, Р.Роллан обращается к Индии, ее философии и культуре. Героем его книги стал сын скромного брахмана из бенгальской деревушки, известный всему миру под именем Шри Рамакришны (1836–1886).Учение этого необычного религиозного мыслителя наложило отпечаток на все области общественной и политической жизни Индии. Более того, имя Рамакришны прочно вошло в культурное наследие всего человечества. Его идеям отдали должное такие гуманисты, как Махатма Ганди и Дж. Неру, Лев Толстой и Николай Рерих, Макс Мюллер и Ромен Роллан.

---

Для настоящего научного ума нашего времени даже ошибка, если она добросовестна и совершается всеми, есть уже относительная истина. Если видение искажено, важно знать, в каком направлении происходит это искажение, и искать причины его в некоторой более отдаленной и более высокой реальности.

Всеобщее верование Индии – то определенное, то неясное – заключается в том, что все существующее существует только благодаря универсальному Уму, единому и неделимому, имя которому – Брахман. В нем рождаются различные облики разнообразных предметов, наполняющих Вселенную. И Вселенная обязана своей реальностью этому универсальному духу, который является ее идеей. Мы, индивидуальные умы, составляющие неотъемлемую, органическую часть космического Духа, мы воспринимаем идею Вселенной, многообразной и изменчивой, но мы ей приписываем независимое реальное существование, пока мы не возвысимся до познания единого Брахмана. Нас вводит в заблуждение Майя, Иллюзия, которая, не имея начала и существуя вне времени, заставляет нас считать вечной реальностью то, что есть лишь поток преходящих образов, истекающих из невидимого источника – единственно существующей Реальности.[30]

Вопрос, следовательно, в том, чтобы выбраться из увлекающего нас потока иллюзий и, подобно форели, которая пробирается против течения, перескакивая через препятствия, достигнуть истоков. Тяжелая задача! Но она ведет к спасению. Этот величественный поединок, полный страдания и героического преодоления, носит название садхана. Участники его – садхаки. Их маленькая когорта, обновляясь из поколения в поколение, пополняется бесстрашными сердцами, которые должны пройти школу терпения и суровой дисциплины, испытанной веками. Два пути существуют для них, два рода оружия,[31] требующие длительной и упорной подготовки: первый путь – путь познания через полное отрицание («не то, не то»[32]) – это оружие джнянинов и другой – путь познания через постепенное утверждение («то, то») – это оружие бхакти. Идущие по первому пути всю свою надежду возлагают на познание интеллектуальное и, напрягши все силы, не отрывая взора от высшей цели, отказываются от всего, что есть или кажется стоящим вне ее. Второй путь – это познание через любовь и ради любви к Возлюбленному (чья форма, очищаясь, меняется); идущие по этому пути отказываются мало-помалу от всего, что не есть Он. Первый, джнянин, идет по пути Абсолюта, безличного бога. Второй, бхакти, следует по пути бога личного или по крайней мере задерживается на этом пути, прежде чем догнать у цели паломников джняны.

Второй путь (бхакти) и был тем путем, на который, не ведая этого, руководимый слепым инстинктом, вступил с самого начала Рамакришна. Но он не знал его извилин и ловушек, расставленных на нем. С давних пор существовал для искателей бога своего рода «Путеводитель из Парижа в Иерусалим» – от отправного пункта до места назначения, – где были тщательно отмечены все опасности дороги, подъемы и спуски, заранее намечены и разумно распределены все этапы пути.[33] Но путник из Камарпукура ничего об этом не знал: он шел туда, куда его несли неистовое сердце и ноги. И вот, изнемогая от сверхчеловеческого усилия, без проводника и без поддержки, обезумев от одиночества, среди глухого леса, он считал себя уже погибшим, в то время как в действительности находился почти в конце самого трудного этапа.

Помощь пришла от женщины.

Однажды, когда он со своего балкона смотрел на Гангу, где по всем направлениям сновали лодки, перекрещивая свои многоцветные паруса, он заметил, что одна из них подплывает к террасе. По ступенькам поднялась высокая красивая женщина с распущенными волосами, в платье цвета красной охры, какие носят саньясины.[34] Ей было лет тридцать пять – сорок, но казалась она моложе. Ее вид поразил Рамакришну, который попросил ее войти. Она вошла и, едва увидев его, начала плакать, говоря:

– Сын мой, ты тот, кого я ищу уже давно.[35]

Она принадлежала к касте брахманов, к благородной бенгальской семье, преданной культу Вайшнава;[36] была высокообразованна и начитанна в священных текстах бхакти. Она заявила, что ищет человека, отмеченного богом, о существовании которого ей известно от божественного Духа. На нее возложена миссия принести ему великую весть. Без лишних разговоров (она даже не назвала себя и так и осталась неизвестной под именем Бхайрави Брахмани) между святой женщиной и жрецом Кали сейчас же установились отношения матери и сына. Рамакришна, как ребенок, поведал ей все треволнения своей жизни в боге, своей садхана. Как ребенок, он рассказал ей о своих горестях, о своих телесных и духовных страданиях; он рассказал, что многие считают его умалишенным, и кротко, с трепетом спросил, так ли это. Бхайрави, выслушав исповедь, утешила его с чисто материнской нежностью и сказала, что не печалиться, а радоваться следует ему, ибо он собственными своими силами достиг одного из наивысших состояний садханы, описанных в текстах бхакти, и его страдания составляют ступень великой лестницы. Она облегчила их, исцелив его тело и просветив его ум. И путь познания, который он проделал с завязанными глазами, впотьмах, она заставила его вновь пройти при полном свете, так как при помощи одного инстинкта Рамакришна в несколько лет достиг таких осуществлений, которые мистическая наука завоевывала веками (но он сможет стать в полной мере их господином лишь тогда, когда постигнет сознанием весь путь победы).

Бхакти, «познающий через любовь», начинает с приятия некоей одной формы бога, в которой он видит свой избранный идеал (как божественная Мать, избранная Рамакришной). Он долго оставался поглощенным этой единой любовью. Вначале ему трудно достигнуть ее объекта, но постепенно ему удается видеть его, осязать, беседовать с ним. С этого времени ему достаточно малейшей сосредоточенности, чтобы почувствовать присутствие живого господа. Так как он считает, что его господь есть все, принимает все формы, он начинает воспринимать различные эманации, истечения других форм бога, которые все являются изучением его возлюбленного. Эта божественная полиморфия населяет его воображение. Наконец она настолько заполняет его своей музыкой, что в нем не остается места для мира материального: он исчезает. Это Савикальпа самадхи – состояние сверхсознательного экстаза, при котором дух все же поддерживает связь с внутренним миром, с миром мысли; он все еще наслаждается сознанием своей жизни в боге. Но когда одна-единственная мысль овладевает душой, все другие мысли бледнеют и меркнут, тогда близка конечная цель – Нирвикальпа самадхи, высшее единение с Брахманом. Еще немного – и можно достигнуть прекращения мышления, когда наконец путем полного отречения осуществится абсолютное единение.[37]

Весь этот путь развития Рамакришна на три четверти проделал вслепую.[38] Бхайрави, которую он почитал своей духовной матерью, своим гуру (учителем), открыла ему все стороны и направления этого пути. Хорошо знакомая с этими путями познания, сама проделавшая все требуемые религиозные упражнения, она систематически, по правилам, предписываемым священными книгами, вела его последовательно по всем путям садханы – даже самым опасным, как путь тантр, подвергающий чувства и ум всем искушениям плоти и духа с целью их преодоления; идущий по этому пути подвергается опасности свалиться в деградации и безумии, и многие из отважившихся не вернулись обратно.[39] Но чистый Рамакришна вернулся столь же чистым и закаленным как сталь.

Теперь он владел всеми способами слияния с богом через любовь – девятнадцатью положениями, или различными движениями души в присутствии ее бога: отношениями слуги к господину, сына к матери, друга, возлюбленного, супруга и т. д. Он обложил божественную крепость со всех сторон; завоеватель бога сам имел в себе божественное начало. Его руководительница признала в нем воплощение божества. На собрании, созванном по ее инициативе в Дакшинешваре, после продолжительной дискуссии ученых пандитов Бхайрави заставила авторитетных теологов признать в нем новую аватару.

Тогда его популярность начала расти. Издалека приходили паломники, чтобы посмотреть на новое чудо – человека, прошедшего не один, а все пути садханы; и все паломники, стремившиеся к богу тем или иным путем, – монахи, аскеты, ученые, садху, – озаренные, приходили за советом и вдохновением к тому, кто сидел теперь на перекрестке дорог и господствовал над ними. Их рассказы свидетельствуют о том очаровании, какое они испытывали при виде человека, вернувшегося не как Данте из ада, но как искатель жемчуга из морских глубин, – при виде золотистого сияния его тела, которое от длительного действия внутреннего экстаза казалось обожженным и покрытым патиной.[40]

Он же, слишком опьяненный богом, чтобы быть опьяненным собой, оставался до конца жизни самым простым из людей, без тени гордости, занятый не столько тем, чего он достиг, сколько стремлением достигнуть новых озарений. Ему были неприятны разговоры о его аватаре. В то время как в глазах всех, даже в глазах Бхайрави, руководившей им, он уже достиг цели, он смотрел на непройденный подъем, на крутой гребень. Во что бы то ни стало он должен был достигнуть вершины!