Олег Суворов - Злой Город

• Название: Злой Город
• Автор: Олег Суворов
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современная проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-252-0

Российская попойка имеет удивительное сходство с пожаром – подобно тому, как он, раз начавшись, не успокаивается до тех пор, пока не переварит в своем огненном нутре все то, что попадется ему на пути, так же и она будет неуклонно стремиться к расширению и продолжению в пространстве и времени. Это не западный способ пития, где каждый деловой разговор предваряется неизменным вопросом: «Что будете пить?»; в России пьют все, что пьется, и отнюдь не для того, чтобы можно было занять руки бокалом во время деловой беседы, а для того, чтобы занять разговором душу и отвлечься – и от всех дел, и от всей смертельно надоевшей, бестолковой обыденности. А потому алкоголь в России – это не вспомогательное средство, повышающее общий тонус, это образ жизни, противоположный работе, недаром же слова «пить» и «гулять» стали почти синонимами. Однажды знаменитый атаман Платов, отвечая на вопрос императрицы, гулял ли он в Царском Селе, сказал, что особой гульбы не вышло – «а так, всего по три бутылки на брата».

И в этом главная особенность российской попойки, вполне отражающая основные свойства раздольной русской души – ведь гуляют здесь так, чтобы не только собственную душу вывернуть наизнанку, извергая обратно остатки немудреной закуски, но и так, чтобы чертям стало тошно.

«То ль раздолье удалое, то ли смертная тоска» – вот два знаменитых полюса, между которыми мечется все разнообразие русской духовной жизни. После первого тоста, когда впереди еще много блаженных минут, участники попойки впадают в «раздолье удалое», которое постепенно, по мере убывания «огненной влаги», сменяется тоской, грозящей стать совсем «смертной», если не удастся восполнить естественную убыль того, что питает российские духовные силы. С наступлением этого рокового момента ощупываются карманы и пересчитывается наличность, нетвердой рукой тыкаются в губы последние сигареты и, гонимые сладкой надеждой, участники попойки отправляются «добавлять», при этом непременно так громко хлопая всеми попадающимися по пути дверьми, словно это является составной частью ритуала.

---

– Вы там ходите поосторожнее, а то у нас бык на всех бросается.

– Какой бык? – не понял тот.

– Бык из колхозного стада. Оно сейчас на речке пасется. Знаете, какой страшный!

– Да уж, представляю себе… Зато какая у тебя мама красивая! Вы откуда взялись-то?

– А мы здесь живем. А моя мама работает экскурсоводом в музее.

– Постой, постой, а кто же тогда Марья Петровна?

– А она смотрительница. А вы что здесь делаете? – у девчонки была очень симпатичная загорелая мордашка и такая забавная манера растягивать гласные, начиная каждое предложение с буквы А, что Дмитрий невольно стал ее передразнивать.

– А я пришел осмотреть музей. А где вы с мамой живете?

– А здесь, в скиту – вон в том доме, – и она помахала загорелой ручкой куда-то влево от входа, – там еще старец Амвросий жил, вот!

– Здорово. Это твой папа, да?

– Нет, что вы, – засмеялась девочка, – это святой.

– А где же твой папа?

– А у нас нет папы, мы с мамой одни. Дмитрий почувствовал облегчение и, почти развеселившись, спросил:

– А где же он?

– Не знаю. Мама с ним в разводе.

– Понятно. Значит, тебя Даша зовут, а маму?

– Света.

В этот момент мать вновь появилась на крыльце и девочка бросилась к ней, забавно карабкаясь по ступенькам:

– Мама, мама, а этот дядя сказал, что ты красивая.

Светлана насмешливо оглянулась на «дядю», отчего тот несколько смутился, и сказала:

– Вот как! А больше он тебе ничего не говорил?

– Нет, только спросил, где наш папа.

– Ух, какой любопытный дядя… А ты бы ему сказала: много будете знать…

– Скоро состаритесь, – быстро закончила девочка и хлопнула в ладоши.

Дмитрий чувствовал, что его начинает разбирать смех, тем более что Светлана задавала свои вопросы непередаваемо ироничным тоном. Он понимал, что уже пора вступить в разговор самому, но молодая женщина опередила его;

– Кстати, а вы из Москвы?

– Да, – кивнул он, – а что, очень заметно?

– Я же экскурсовод, если вам Даша еще не сказала , и уже научилась распознавать москвичей. На экскурсию пришли?

– В общем, да.

– Хотите дом осмотреть?

– Да я там уже был.

– Не понравилось?

– Черт его знает… – Дмитрий состроил неопределенную гримасу.

– Ну вот, чертыхаетесь в святом месте.

– Извините, – и оба засмеялись.

– Да ладно. Даша, пошли домой обедать. Дмитрий тут же спустился с веранды н оказался,, рядом с ними.

– Позвольте, я вас провожу. Светлана внимательно, но и лукаво взглянула на него.

– Да нам, собственно, и идти никуда не надо, мы живем вон в том доме, где была келья Амвросия.

– Я знаю.

– Ох, Дашка, все ухе разболтала, – она шутливо дернула дочь за руку, и они не спеша пошли по лужайке, в обход часовни. Дмитрий напрочь забыл об оставленном в музее Погорелове, пока Светлана сама не напомнила ему об этом.

– А это не ваш там приятель Марью Петровну развлекает?

– Это мой бывший научный руководитель. Кстати, позвольте представиться

– кандидат социологических наук Дмитрий Князев.

– Светлана.

– И это я знаю.

– Какой вы, однако, быстрый. Даша, прекрати меня теребить. А в Козельск вы что приехали – социологическое исследование проводить?

– Нет, в гости к этому приятелю. А исследование | я проводил на одном из калужских заводов…

– Ну и как вам Оптина пустынь? .

– Великолепно. Никогда не думал, что встречу! здесь самую красивую женщину в своей жизни, – они обменялись взглядами, в ее глазах было что-то неуловимое, но позволяющее ему продолжить. – Вы действительно настолько красивы, что на вас, как на солнце, тяжело смотреть слишком долго, – он шутливо помахал ладонью перед глазами, – ослепляете.

– Это вы намекаете на то, что со мной лучше встречаться вечером?

Это не он, это она намекала, и Дмитрий внутренне напрягся, чувствуя, что наступил решающий момент, тем более что они уже подошли к палисаднику и Даша открывала калитку.

– Кстати, о вечере…

– Даша, иди домой, я сейчас приду.

Девочка взбежала на крыльцо и уже в дверях обернулась и лукаво помахала Дмитрию, который улыбнулся и кивнул.

– Мы могли бы встретиться вечером?

– Но я не смогу никуда пойти – мне не с кем оставить Дашу.

– А вы уложите ее спать, я приду сюда и мы где-нибудь погуляем.

Она внимательно посмотрела на него, отчего он слегка смутился, хотя и чувствовал, что она уже соглашается, не может не согласиться.

– А вы будете себя хорошо вести? Меньше всего он ожидал этого вопроса, но тут же понял его смысл и, усмехнувшись, ответил:

– Я буду себя вести как Нил Сорский, Паисий Ве-личковский и Тихон Задонский вместе взятые. (Это были знаменитые оптинские старцы, имена которых он неоднократно слышал от Погорелова.)

Она засмеялась и тряхнула головой:

– Браво! Я укладываю ее спать в девять, так что приходите к половине десятого, но не сюда, а к главному входу в пустынь. Вы меня поняли?

– Да, разумеется, – он радостно кивнул, и она невольно улыбнулась при виде его радости.

– Ну, тогда до вечера.

– До встречи.

Она взошла на крыльцо «и скрылась в доме, а Дмитрий возбужденно повернулся назад, но искать Погорелова ему не пришлось, поскольку тот стоял несколько поодаль и наблюдал за ним.

– Я вижу, вы время даром не теряете.

– Ух, какая изумительная женщина.

– И что она вам сказала – вы весь сияете?

– Свидание назначила.

– Поздравляю.

– Спасибо. А теперь пойдемте отсюда и побыстрее, а то я боюсь вспугнуть свое неожиданное счастье.

– А как же музей Толстого?

– Ну его к черту, надоело смотреть на всякое старье. Теперь мне уже хочется земного, живого и загорелого. Пойдемте и будем по дороге остерегаться большого колхозного быка.

– Кого? – изумился Погорелов.

– Быка. А впрочем, неважно.

Глава 5. ДИВАН ДОСТОЕВСКОГО

– Извините, Светлана, но в этом проклятом Козельске совершенно невозможно купить цветов, – заговорил Дмитрий, идя ей навстречу.

Было еще достаточно светло, а свое белое платье она так и не переодела, поэтому он еще издали заметил ее приближение.

– А в этом проклятом Козельске, как вы его называете, никто и не дарит цветов, потому что они у каждого растут в палисаднике.

– Тогда понятно. Может быть, перейдем на «ты»?

– Пожалуй, – кивнула она.

– А может, еще и в щечку поцеловать можно?

– А вот это преждевременно.

И они как-то понимающе улыбнулись друг другу. Рабочая жизнь в монастыре давно стихла, вечерню отслужили, и перед воротами пустыни, кроме них, никого не было. В теплом и влажном вечере постепенно набирали силу сумерки, хотя где-то вдалеке, за рекой, еще догорал темно-алый закат.

– В такой чудесный вечер хочется философствовать и любить, – невозмутимо заметил Дмитрий, – а на меня, кроме того, как только тебя увидел, еще и благодать снизошла. Куда мы пойдем? Она кокетливо качнула головой:

– Я не могу уходить далеко от дома – вдруг проснется Даша и испугается одна, – так что давайте погуляем по нашему лесу.

Дмитрий согласно кивнул, и они не спеша пошли по дорожке, направляясь немного в сторону от скита. Он уже волновался, как волнуется всякий мужчина в сладкой надежде быстро соблазнить женщину, а потому даже самые невинные вопросы звучали в его устах каким-то звенящим напряжением.

– Расскажи мне, как ты здесь оказалась.

– Очень просто. Я родилась в Ленинграде, вышла замуж за военного, как только мне исполнилось восемнадцать, мы с ним скитались по всему Союзу. Сначала жили в Сибири, потом в Киргизии, затем его перевели сюда и…

– И что?

– И здесь мы развелись.

– Почему? Он что – пил?

– Да нет, не особенно, во всяком случае не больше других. Главное было в том, что он страшно и без всякого повода ревновал и тем самым очень нервировал Дашу. Кроме того, мне надоели все эти армейские разговоры о том, кто кого обошел в звании, почему повесился или сбежал из части тот или иной солдат – ну, и все тому подобное. Вы меня понимаете?

– Мы же договорились на «ты».

– Ах, ну да. Так вот, все это было очень тяжело… И вообще, чем старше я становилась, тем более напряженными делались наши отношения. И я решила – чем раньше их прерву, тем лучше. У меня появилась возможность устроиться на работу и получить жилье – так что от него я больше не зависела.

– А что ты закончила?

– Ленинградский педагогический институт имени Герцена, заочно.

– А родители там и живут – я имею в виду Ленинград?

– Да. Маленькая комнатушка в коммунальной квартире неподалеку от Лиговского проспекта. Почему мне так и не терпелось оттуда вырваться, хотя я очень люблю свою маму.

Они уже углубились в лес, где, одновременно с наступившей темнотой, их все плотнее окутывала всеми своими застывшими шорохами чудная летняя тишина, когда каждый вздох отдавался в ушах нескромным сладострастием, звуки шагов становились пугающе-отчетливыми, а все слова приобретали многозначительный оттенок.