Ричард Матесон - Где-то во времени

• Название: Где-то во времени
• Автор: Ричард Матесон
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-22814-0

Молодой писатель Ричард Кольер, случайно увидев старинную фотографию Элизы Маккенны, некогда знаменитой актрисы, внезапно влюбляется в нее. В отчаянном стремлении соединиться с предметом своей страсти он начинает изучать архивные материалы об Элизе и узнает, что в 1896 году с ней приключилось нечто странное в том самом отеле, в котором он сейчас остановился. Ричард решает мысленным усилием взломать временную преграду и проникнуть в 1896 год, чтобы встретиться с женщиной своей мечты. Но каким образом их любовь может вписаться в невозмутимое течение времени?

Еще одно изумительное творение от автора бестселлера «Куда уходят мечты».

Сюжет этого романа лег в основу голливудского фильма, главные роли в котором исполнили Кристофер Рив и Джейн Сеймур.

---

Мои силы уже иссякали, а Карлсон с Робинсоном все разговаривали, причем Робинсон сетовал на нехватку и плохое качество сигар с начала Кубинского восстания. Карлсон предлагал ему отправиться вечерним поездом из гостиницы в старый Мехико, где тот мог бы купить себе любые хорошие сигары, какие пожелает. Нет времени, отвечал Робинсон – полагаю, опять для моего сведения. Труппа уезжает в Денвер сразу после окончания спектакля.

К этому моменту терпение мое кончилось. Что, именем Бога, я здесь делаю в компании Робинсона и миссис Маккенна, если сумел перенестись через пропасть в семьдесят пять лет, чтобы побыть с Элизой наедине?

Я был уже готов просить ее выйти со мной, но здравый смысл все же возобладал. Вряд ли она была в таком расположении духа, чтобы сносить настойчивые требования. И все же надо было как-то вызволить ее оттуда.

Придумав уловку, я наклонился к Элизе и как можно тише позвал ее по имени.

Она подняла глаза от чашки с консоме, с напряжением глядя на меня. Я вспомнил, что надо называть ее «мисс Маккенна», но тут же об этом забыл.

– Мне нехорошо, думаю, надо подышать свежим воздухом, – сказал я. – Вы не хотели бы…

– Я отведу вас в номер, – вклинился Робинсон.

Вероятно, я говорил недостаточно тихо.

– Что ж…

Я замолчал, когда он повернулся, чтобы призвать метрдотеля. Уж не собирается ли он поступить по-своему? Обнаружит, что у меня нет ни комнаты, ни багажа, ничего?

– Мне просто нужно подышать, – уверил его я.

Он равнодушно посмотрел на меня.

– Как угодно.

– Элиза, пожалуйста, пойдемте со мной, – сказал я, понимая, что, лишь взывая к ее сочувствию, смогу преодолеть сопротивление Робинсона.

– Мисс Маккенна, – громко произнес он в свою очередь, – должна заботиться о своем здоровье.

Я решил его проигнорировать – другого выхода не было.

– Прошу вас, помогите мне, – умолял я Элизу.

Робинсон громовым голосом сообщил мне, что мое поведение становится оскорбительным.

– Довольно, – оборвала его Элиза.

Когда мы поднялись, глаза наши встретились, и я понял, что мой успех весьма условен. Она собиралась выполнить мою просьбу, но не из-за сочувствия ко мне, а просто чтобы избежать сцены и, быть может, – эта мысль вдруг охладила меня – избавиться от меня где-то в другом месте.

– Элиза! – произнесла миссис Маккенна скорее удивленно, чем возмущенно.

В этот момент я понял, что ее неприязнь ко мне отнюдь не так непоколебима, как у Робинсона, и что единственный враг, которого следует опасаться, это он.

Ситуация все больше накалялась.

– Я вам помогу, – объявил он.

Это прозвучало скорее как приказ, чем как предложение.

– Не стоит беспокоиться, – произнесла Элиза таким обескураженным тоном, что я подумал, не потерял ли больше, чем выиграл.

– Элиза, я не могу этого допустить, – сказал он.

– Не можете…

Она осеклась, лицо ее вдруг застыло.

Больше ничего сказано не было. Повернув от стола, я почувствовал, как ее пальцы вцепились в мою руку. Взглянув же на Робинсона, подивился выражению злобы на его лице – сжатые в тонкую полоску побелевшие губы, прикованные ко мне черные глаза. Это было выражение «злобной решимости», если я вообще у кого-то такое видел.

Я стал шептать Элизе что-то утешительное и тут вспомнил, как говорил ей о своем неважном самочувствии. Я спрашивал себя, стоит ли мне изображать больного и дальше, но, осознав, что в конечном итоге должен буду сказать ей правду, неловко замолчал, пока мы шли через зал. Неловко, так как тогда мне казалось, что за нами следят глаза каждого обедающего, в том числе и Робинсона. По прошествии времени я уверился в том, что большую часть из этого я выдумал.

Мы пошли по коридору, ведущему на террасу, и я недоумевал, куда она меня ведет. Меня направляли ее руки – в этом сомневаться не приходилось.

– Вы собираетесь столкнуть меня в океан, – сказал я.

Она не ответила, глядя прямо перед собой с выражением на лице, от которого мне стало не по себе, – ни следа сочувствия.

– Снова приношу свои извинения, – сказал я. – Я знаю, что…

Рассердившись на себя, я замолчал. Хватит извиняться, подумал я. Мне хотелось вызволить ее из Большого коронного зала, и я это сделал. «В любви и на войне все средства хороши», – вспомнил я поговорку. «Не будь банальным», – тут же укорил я себя.

Когда она открыла наружную дверь и я увидел ведущий вниз темный и крутой лестничный марш, то невольно отшатнулся.

– Держитесь за перила, – сказала она, очевидно приняв мою реакцию за страх.

Почувствовав себя еще более виноватым, я кивнул и шагнул вперед.

Я заметил, что к Пасео-дель-Мар спускаются две лестницы – одна на юг, вторая на север. Мы пошли по северной лестнице. Я старался спускаться не слишком быстро, делая вид, что мне становится легче от морского ветра, дующего в лицо. Долго притворяться больным не было смысла; я, разумеется, не хотел, чтобы она считала меня каким-то заморышем. И все же нельзя было допустить, чтобы мое выздоровление казалось чудом. Если уж быть совсем честным, я с наслаждением ощущал прикосновение ее плеча и тепло ее пальцев в своей руке.

Теперь мы шли по приморской аллее, и Элиза, держась за мою руку, вела меня к другой короткой лесенке, спускающейся по обсаженному маленькими пальмами откосу шириной около шести футов. На ветру гремели жесткие пальмовые листья. Впереди механически рокотал прибой, тревожа своей близостью. Луна спряталась за облака, и я едва различал быстро катящиеся волны. Казалось, они вот-вот нас накроют.

Спустившись по лестнице, мы пошли по другой дорожке. Я не сомневался, что вскоре нас окатит брызгами прибоя или даже волнами, поэтому обеспокоенно сказал Элизе:

– Сейчас у вас намокнет платье.

– Нет, – только и ответила она.

Несколько секунд спустя я увидел, что линия прибоя дальше, чем я полагал, а край дорожки расположен в шести-семи футах над каменным волнорезом. У края стояла скамья, к которой подвела меня Элиза. Я послушно сел. Поколебавшись, она опустилась рядом, велев мне глубоко дышать.

Рискуя снова рассердить ее, я положил голову ей на плечо. «Нахал», – подумал я, усмехнувшись про себя. Мне, в общем-то, было все равно. В сознании пронеслись долгие часы подготовки к этому моменту. Я это заслужил и не собирался отдавать в порыве раскаяния. По крайней мере, не в тот момент.

Когда я положил голову ей на плечо, она сначала напряглась. Теперь я чувствовал, что напряжение постепенно ослабевает.

– Вам лучше? – спросила она.

– Да. Спасибо.

Может быть, мне следует постепенно высвобождаться из глубин лицемерия, а не всплывать одним махом в исповедальном порыве, что наверняка ее рассердит?

– Элиза?

– Да?

– Скажите мне одну вещь.

Она ждала.

– Почему вы так добры ко мне? С самого момента нашей встречи я только и делаю, что вас расстраиваю. Я не имею права ожидать такой доброты. Пусть все так и останется, – поспешно добавил я, – ради бога, пожалуйста, пускай будет так, но… почему?

Она не ответила, и я задумался о том, есть ли у нее для меня ответ или я лишь еще больше усложнил ситуацию.

Она так долго мне не отвечала, что я уже перестал ждать ответа. Но она заговорила.

– Я скажу это, – начала она, – и ничего больше. Пожалуйста, не просите у меня объяснений, потому что их нет.

Я снова ждал, чувствуя в груди тревожное биение сердца.

– Я вас ждала, – сказала она.

Я так сильно вздрогнул, что она испугалась.

– Что с вами?

Я не мог говорить, а бессознательно поднял голову, и моя щека коснулась ее щеки. Она хотела было отстраниться, но не стала, услышав мой тихий вздох. Я подумал даже, что, если бы мне пришлось умереть прямо на месте, щека к щеке, когда у меня в сознании отпечатались ее слова, я умер бы не ропща.

– Ричард? – наконец сказала она.

– Да?

Я слегка отодвинулся и повернул голову, чтобы взглянуть на нее. Она с хмурым видом смотрела на океан.

– Когда мы были на берегу в прошлый раз, вы сказали: «Не дайте мне это потерять». Что вы имели в виду?

Я воззрился на нее в беспомощном молчании. Что я мог сказать? Только не правду – это я точно знал. «Откуда ты ко мне пришла? – вспомнил я. – Куда теперь…»

Нет. Я отбросил воспоминания. Она никогда не напишет то стихотворение. Ее садовник никогда не найдет тот клочок бумаги.

– Позвольте мне повторить ваши слова, – ответил я. – Пожалуйста, пока не просите у меня объяснений. – Я увидел, как напряглись черты ее лица, и торопливо добавил: – Здесь нет ничего ужасного. Просто, понимаете, еще не пришло время вам рассказать.

Она продолжала всматриваться в океан, очень медленно покачивая головой из стороны в сторону, явно недовольная или расстроенная.

– Вы сердитесь? – спросил я.

Она лишь вздохнула и через некоторое время заговорила медленно, словно размышляя вслух: