Михаил Чулаки - Большой футбол Господень

• Название: Большой футбол Господень
• Автор: Михаил Чулаки
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современная проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-227-01490-6

В новом романе популярного петербургского прозаика открывается взгляд на земную жизнь сверху – с точки зрения Господствующего Божества. В то же время на Земле «религиозный вундеркинд» старшеклассник Денис выступает со своим учением, становясь во главе Храма Божественных Супругов. В модную секту с разных сторон стекаются люди, пережившие горести в жизни, – девушка, искавшая в Чечне пропавшего жениха, мать убитого ребенка, бизнесмен, опасающийся мести… Автор пишет о вещах серьезных (о поразившем общество духовном застое, рождающем религиозное легковерие, о возникновении массовых психозов, о способах манипулирования общественным мнением), но делает это легко, иронично, проявляя талант бытописателя и тонкого психолога, мастерство плетения хитроумной интриги.

---

Так Оно ли создало их такими?!

Признаться Самому Себе, что создало людей на Земле именно Оно – значит расписаться в весьма неудачном опыте Творения. Да и другие в большинстве не лучше. Планеты, обитателями которых Оно может гордиться, трудно вспомнить сразу даже Ему, всеведущему.

А согласиться, что Оно – не при чём, что люди воспитались такими на свой страх и риск и только сами во всем виноваты – значит отказаться от понятия всемогущества. Не говоря о всеведении, которое предполагает и точный прогноз на будущее.

Обоими вариантами Оно не может удовлетвориться.

Лучше бы всего – просто об этом не думать. Какое Ему дело до каких-то комков слизи, до слегка усложненных амеб?!

Никакого – и точка. Хорошо получилось или плохо – это просто недостойно Его внимания.

И легко бы не думать, если бы можно было заняться чем-то другим. Но у Господствующего Божества нет занятий помимо созданного Им Космоса. Для того и городилась вся эта Вселенная, чтобы было чем заняться, чтобы вышло Оно из одиночного заточения в Себе Самом, в бесструктурном Хаосе.

Оно утомилось монотонностью Хаоса, Оно возжелало разнообразия – что ж получилось очень занимательно. Так что всё бы и хорошо. Если отбросить моральный подход, не думать о злоключениях этих тварей, так старающихся развлечь Его. Но занимательность всегда жестока. Те же земляне почтительно зевают над пресной классикой, а по-настоящему любят полицейские романы и смертоубийственное кино. Вот и создало Оно для Собственного удовольствия бесконечный полицейский роман; сериал с неограниченными продолжениями. Потрафило Своему вкусу. И нет никого равного Ему, кто мог бы Его критиковать, перед кем Оно прикрыло бы от стыда Лицо Свое – выражаясь переносно, потому что лишено Оно лица, никто не может взглянуть на Него и залюбоваться Его красотой. Лишено Оно не только ощущений, но и красоты лишено тоже, напрасно малые планетяне мечтают: «Красив как Бог!»… Но важна не метафора, важен смысл: стыд – это действительный или воображаемый взгляд со стороны. А стороны-то и нет, и взгляда нет. Всемогущество, всеведение плюс полное бесстыдство – такая формула, пожалуй, объясняет природу Творения Его.

Но все-таки интересно разобраться Ему Самому: умышленно Оно закрутило такие увлекательные, но кровавые сюжеты, или так уж получилось от сложения мириадов микроскопических воль этих порочных тварей?!

Творить-то Оно творит, но с самоанализом у Него всегда было плохо. Нет стыда – нет и самоанализа.

Однако досадное внутреннее беспокойство некстати появилось и портит живое непосредственное удовольствие от созерцания непрерывно текущего продолжения.

Отразилось ли Оно в Своих мелких творениях?! Послушные ли куклы заселили многие планеты или самостоятельные личности?

Тишина в Космосе. И запаздывает ответ.

* * *

После завтрака, переполненный новым озарением, Денис не пошёл в школу, а завернул в храм. Пожалуй, в первый раз он пошёл туда один, не под присмотром дорогих родителей. Не встреча с отцом Леонтием его манила, а желание очутиться в светлом пространстве, где так успокоительно пахнет ладаном, где смотрит с иконостаса лики многих святых мужей и самого Господа. Бог – везде, но в храме – ближе. Легче здесь встретиться и поговорить мысленно Отцу с новоявленным Сыном.

Правда, обидно проигнорирована в храме Мать – но Она простит Сыну Своему: скоро Сын выставит и её Лик. Обязательно выставит – где-нибудь…

А с отцом Леонтием Денис как раз видеться не желал. Да отца Леонтия и не было в храме, он уехал в управление, так что Денис попал удачно.

В храме было совсем пусто. Как и всегда в это время. На карманные свои деньги Денис купил свечку, умиляясь самому себе: ведь он – Сын Божий, а пришел в обыкновенный храм как простой прихожанин, свечку вот поставит сейчас своему святому, хотя Сын Божий – куда более высокий чин, чем обыкновенные святые.

По храму тихо ходила уборщица тетя Груша – мела затоптанный пол, снимала полусгоревшие свечи.

– Чего рано явился, Денисик? А где твои?

– Я один сегодня.

– Чего так? Или нагрешил с утра? Замаливать пришел? – хихикнула старая.

Она ворчливо любила Дениса как мальчика красивого и воспитанного, не то что современные дети! Но разглядеть сияние вокруг чела новоявленного Сына Божия она не могла. Слишком он свой и привычный, чтобы признать в нем избранника Господня.

В приделе святой Екатерины стояла на коленях какая-то богомолка. Бормотала страстно и глухо свои жалобы, била поклоны.

– Вон, послал Господь кликушу, – недовольно указала тетя Груша.

Там в приделе старалась заглушить поклонами душевную боль Нина Антоновна, мать убитой Вали. Гибель дочери – всегда боль несравнимая, но ещё вдвойне и втройне больней, когда каждую секунду помнится собственная материнская вина. Эксперты ей объяснили, что опоздала она не больше чем на полчаса. Значит, когда убивали Валечку, Нина Антоновна стояла в очереди за этими проклятыми туфлями! Погналась за дешевизной.

Раньше их семья была очень благополучной при чиновном муже Нины Антоновны. Но муж не приспособился к новой жизни, в отличие от большинства коллег, и умер от инфаркта и разочарования. А ей приходится каждую копейку экономить. Вот Нина Антоновна и обрадовалась распродаже. А получилось – сэкономила ровно валечкину жизнь.

Несчастная будто услышала ворчание уборщицы, повернулась – и посмотрела прямо на Дениса. И Денис посмотрел на нее. Будто оба заглянули друг в друга.

Произошел тот самый редкий случай, когда естественные излучения двух людей попадают в резонанс. Внезапный проблеск телепатии.

Рассеянный свет, текущий с разных сторон, создавал в храме эффект особой прозрачности и легкости воздуха. И в этом как бы самосветящемся воздухе золотистые волосы Дениса отливали истинно неземным блеском. Несчастной женщине показалось, сам ангел со светящимся нимбом вокруг красивой почти женской головки сошел к ней сюда.

Она встала и пошла на него. Но, не дойдя трех шагов, бухнулась на колени, простирая руки, как на какой-то божественной картине в музее.

– Избранник, Отрок Светлый. Утешь!

Подползла быстро-быстро и обняла колени. В такой позе ей сделалось легче, спазм боли немного отпустил.

– Вот юроду послал Господь на нашу голову. Встань, не греши: это наш Дениска, а никакой не отрок, – тетя Груша постаралась оторвать её от коленей Дениса, но Нина Антоновна вцепилась неотрывно.

А Денис стоял, напрягая спину, сладко переживая первый свой триумф.

На него накатил тот самый странный его припадок – Денис словно нырнул в глубину – и вынырнул с новым знанием и новой уверенностью. Щеки горели, пот струился не только под мышками, но и по животу.

– Отцепись. Напужаешь. Родители после его пускать в храм не станут.

– Оставь ее, Груня, – не своим ясным голосом приказал Денис. – Ею Бог владеет.

– Светлый Отрок. Избранник. Благослови меня в моей горести. Утешь душу! Помолись за Валечку мою родненькую-у!

Женщина зарыдала, все сильнее стискивая Денису колени.

И чем сильнее сжимала она ему колени, чем громче рыдала – тем быстрее росла уверенность Дениса в его новом предназначении.

Здесь и сейчас исчез окончательно мало знающий о жизни, но зато едва ли не от всех окружающих зависимый школьник – и полностью оформился новый человек, твердо знающий, что Он – возлюбленный Сын Божий, и следовательно – самый главный на Земле, так что никакие президенты не имеют рядом с ним никакого значения.

А уверенность в себе – самое важное. Уверенность удесятиряет силы и приносит полный душевный покой.

Денис положил руку на укутанную черным платком голову неизвестной ему богомолки.

– Как зовут тебя, женщина?

– Нина Антоновна. Нина, несчастная раба Господня.

– Встань, Нина. Бог тебя услышит и утешит.

Нина поднялась, схватила руку Дениса и стала быстро мелко целовать.

Он высвободил руку, приподнял подбородок Нины и поцеловал её в губы.

– И этот туда же, – пробормотала тетя Груша, крестясь. – Батюшку изображает.

– Стыдись, маловерная, посмотри на Нину, – властно проговорил Денис тем же чужим ясным голосом.

– Избранник он! Отрок Светлый! – повторила исступленно Нина.

Ничего удивительного, что к этому же храму подошла и мать маленького убийцы – очкарика Миши. Ведь живут обе женщины совсем близко.

Ее горе было не меньше, Божество оценило это: ведь могла мелькнуть в душе тень облегчения: что бы ужасное ни случилось, все-таки её Мишенька жив и будет жить. Но нет, отдавало Оно женщине должное: она потрясена была гибелью души совсем ещё маленького сына не меньше, чем мать Вали – гибелью земного тела дочери. Мише её ещё только десять лет, по людским законам его нельзя даже судить. Но мать не понимала, как он будет жить дальше с воспоминанием о том, что произошло?!

Горевала она – а Мишенька был совершенно спокоен в это же самое время. Он уже узнал, что судить его не будут и даже не отправят в колонию, а просто, как сказала молодая ментовка, «будем контролировать процесс перевоспитания». Пускай контролируют. В школе его теперь будут бояться и никто подумать не посмеет обозвать Прыщем.