Джеральд Даррелл - Филе из палтуса (с иллюстрациями)

• Название: Филе из палтуса (с иллюстрациями)
• Автор: Джеральд Даррелл
• Жанр: Природа и животные

В этой книге известный английский писатель и биолог Джеральд Даррелл рассказывает о встречах с очень интересными, а порой и очень странными людьми.

---

– Конечно, присмотрю. Он такой миленький!

– Совсем не такой уж миленький, когда попадает на концерт, – ответил я.

Передав мопсика в заботливые руки гардеробщицы, я возвратился в зал и тихо постоял в тени, пока не кончилось исполнение очередного номера. После чего прошел вдоль рядов к Урсуле.

– Ты принес его, милый? – осведомилась она.

– Нет, я оставил его у гардеробщицы, мы с ней знакомы.

– Ты уверен, что с ним ничего не случится? – В представлении Урсулы, в гардеробах с щенками мопсов происходили какие-то ужасные вещи.

– Все будет в полном порядке, – ответил я. – Его будут нежить и лелеять до конца концерта. Ума не приложу, зачем тебе понадобилось приносить собаку в зал.

– Но, дорогой, это подарок одному моему другу. Я… я собиралась все объяснить тебе, но ты все время говорил, говорил, не давал мне слова вставить. Я отрезу его после концерта.

– Ладно, только, ради Бога, не повторяй больше этот номер. Концертный зал не предназначен для собак. А теперь давай посидим спокойно, постараемся наслаждаться музыкой, хорошо?

– Конечно, милый, – отозвалась Урсула.

Когда закончился концерт и Урсула, как она выразилась, поаплодировала до хрипоты, мы извлекли щенка из гардероба, вернули его в корзину и покинули зал вместе с толпой любителей музыки, оживленно обсуждавших достоинства Борнмутского симфонического оркестра.

– Дорогой, я таксчастлива, – говорила Урсула. – Все эти архипелаги, у меня от них мурашки по спине. Никто не сравнится с Бетховеном, верно? – громко и отчетливо спросила она, вися на моей руке, точно хрупкая девственная тетушка, заглядывая мне в глаза и сжимая в одной руке программу, на которой большими буквами было написано: «Концерт из произведений Моцарта».

– Никто, – поспешил я согласиться. – Но ты собиралась рассказать про щенка.

– Так вот, – начала она. – Я хочу отвезти его моему другу, которая живет на окраине Пула. Ее зовут миссис Голайтли.

– Я нисколько не удивлен, – ответил я. – Только объясни мне, зачем ты везешь щенка миссис Голайтли.

– Он нужен ей. Страшно нужен. Понимаешь, она только что потеряла своего Бов-вов.

– Что она потеряла?

– Своего Бов-вов.

– Ты говоришь о собаке?

– Ну да. Это такая кличка была – Бов-вов.

– И теперь ей нужна другая собака?

– Конечно. Не то чтобы она сама этого хотела,но она нуждается в собаке.

– Другими словами, ты… гм… хочешь подарить ей щенка, потому что считаешь, что она в нем нуждается?

– Ну конечно! – воскликнула Урсула. – Это же сразу видно, как ей нужна собака!

– Сдается мне, большая часть твоего времени уходит на вмешательство в дела твоих друзей, когда они этого вовсе не желают.

– Конечно, желают, – серьезно возразила Урсула. – Желают, хотя не отдают себе в этом отчета.

Я сдался.

– Ладно. Поехали в Пул.

И мы двинулись в путь. Когда мы добрались до Пула, Урсула повела меня по каким-то закоулкам, пока не остановилась перед крохотным домиком, отчужденно смотрящим на своего соседа через улицу. Бронзовая дверная ручка этого домика была тщательно отполирована, и я обратил внимание на удивительную белизну ступенек, свидетельство пристрастия хозяйки к чистоте. Урсула энергично постучала дверным молотком, наконец дверь отворилась, и я увидел маленькую, хрупкую седую старушку.

– Кого я вижу! – воскликнула она. – Мисс Урсула – это ты!

– Эмма, дорогая! – Урсула заключила в свои объятия эту пушинку. – Мы пришли навестить тебя. Это – Джерри.

– О, входите… входите же, – пригласила старушка. – Но почему вы не предупредили меня? Я не одета как следует, и в доме ужасный беспорядок.

Она провела нас в комнату, обставленную допотопной мебелью, заботливо отполированной и являющей собой образец безукоризненно дурного вкуса. С этой комнатой обращались как с дорогим музейным экспонатом. Все стояло на своих местах, все блестело и сверкало, и в воздухе слабо пахло политурой и антисептиком. На крышке пианино, которое выглядело так, словно им никогда не пользовались, выстроились фотографии. Две из них изображали стоящего очень прямо джентльмена с пышными усами, остальные – косматую собаку смешанной породы в самых различных позах. Большинство снимков – неясные, расплывчатые, однако было совершенно очевидно, что джентльмен играл второстепенную роль, главная отводилась собаке. Я предположил, что это и есть Бов-вов.

– Садитесь же, садитесь, – уговаривала старушка. – Сейчас я приготовлю чай. И у меня еще есть торт. К счастью, я испекла торт на днях. Вы не откажетесь от куска торта и чашки чая?

Мне в эту минуту больше всего на свете хотелось выпить несколько добрых кружек пива, но я ответил, что с удовольствием выпью чая.

За чаем и куском торта, таким же легким и воздушным, как слиток свинца, Урсула говорила без умолку. Я понял, что Эмма Голайтли одно время служила в доме ее отца и явно чтила его очень высоко. Было интересно наблюдать, как бурлящая энергия Урсулы воздействует на Эмму. Когда хозяйка открыла нам дверь, лицо ее казалось серым и изможденным, теперь же она порозовела и улыбалась, явно зараженная энтузиазмом гостьи.

– Да-да, – приговаривала она. – А помнишь…

– Конечно! – подхватывала Урсула.

– А помнишь еще тот раз…

Казалось, этому не будет конца. Право, старушка выглядела так, словно ей сделали переливание крови. Я был готов воочию убедиться, что Урсула, в свою очередь, совершенно обескровлена.

В конце концов она искусно перевела речь на Бов-вов.

– Понимаешь, Джерри совсем ничего не знает про Бов-вов, – Урсула сочувственно поглядела на Эмму. – Расскажи ему.

Глаза Эммы наполнились слезами.

– Такая была чудесная собака, – заговорила она. – Чудная. Право, он разве что не говорил, да-да. И вот однажды я выпустила его погулять и какой-то тип на машине задавил его. Задавил и даже не остановился… не остановился. Я отвезла Бов-вов к ветеринару… он был весь в крови. И я сказала ветеринару, я сказала… я заплачу, сколько скажете, только спасите его. Понимаете, после смерти моего мужа у меня только он и остался. Такая милая собака, такая славная. Уверена, вы сразу полюбили бы его. Он был весь в крови и как будто не очень страдал, но они сказали, что ничего не могут сделать. Сказали, лучше всего для Бов-вов будет умертвить его. А ведь он был моим товарищем с тех самых пор, как умер муж. Много… много лет… он жил здесь… почти двенадцать лет. Можете себе представить, какой это был удар для меня. И когда они сказали, что другого выхода нет, я ответила: «Ладно, давайте делайте, как говорите». И они… они умертвили его.

Она помолчала, энергично высморкалась.

– Конечно, это был для вас страшный удар, – сказал я.

– О, да-да. Ужасный удар. Это было все равно что потерять часть моей собственной жизни, ведь он, как я уже сказала, был моим единственным товарищем после смерти мужа.

Я не очень представлял себе, как продолжать беседу, ведь если Эмма и дальше будет вспоминать Бов-вов, это кончится рыданиями. И в этот миг, когда я совсем растерялся, Урсула рассекретила свое боевое средство.

– МилаяЭмма, – вступила она, – потому что ты так заботилась о Бов-вов… так старалась, чтобы ему было хорошо… да, именно поэтому я хочу… хочу попросить тебя сделать мне великоеодолжение. Конечно, ты можешь отказаться, но мне хотелось бы, чтобы ты подумала.

– Одолжение, мисс Урсула? – сказала Эмма. – Конечно, сделаю тебе одолжение. И чего же ты хочешь?

– Понимаешь, – принялась Урсула лихо сочинять, – этот мой друг завел щеночка, и, на беду, у них в семье сейчас серьезное заболевание, его жена больна, тяжело больна,а потому он не может следить за щеночком так, как тот заслуживает, и они ищут кого-нибудь, кто мог бы присмотреть за ним недельку. Человека, который обращался бы ласково с щеночком, заботился о нем. И я сразу подумала о тебе.

– Как, – сказала Эмма, – щеночек? Право… не знаю даже. Понимаешь, после Бов-вов… ну, к другой собаке как-то сердце не лежит.

– Но это всего лишь щеночек,– твердила Урсула со слезами на глазах. – Маленький, совсем крохотный щеночек. И ведь всего-то на какую-то неделю. И я уверена, что ты смогла бы замечательно заботиться о нем.

– Ну, я даже не знаю, мисс Урсула, – повторила Эмма. – Я… я не хотела бы заводитьдругую собаку.

– Но я и не прошу тебя заводить другую собаку. Прошу только присмотреть за щенком для этого несчастного человека, жена которого болеет, тяжело болеет. Он разрывается между женой и щенком.

– Да-да, – подхватила Эмма. – В точности как я, когда Билл болел. Помню, помню. Как я иной раз не знала, то ли идти гулять с Бов-вов, то ли оставаться дома с Биллом, он так сильно болел. А что это за собака, мисс Урсула?

– Я покажу тебе. – Урсула нагнулась и открыла корзинку.