Ричард Аппиньянези - Доклад Юкио Мисимы императору

• Название: Доклад Юкио Мисимы императору
• Автор: Ричард Аппиньянези
• Издательство: Ермак
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-026918-8, 5-9577-1605-7

Юкио Мисима.

ИКОНА не только японской, но и мировой контркультуры?

«Последний из самураев», жизнью и смертью своей доказавший верность идеалам кодекса Бусидо?

Сумасшедший ультрарадикал, совершивший нелепую попытку государственного переворота?

Или – великий «эстет Смерти», до последней секунды творивший свою судьбу как ПЕРФОМАНС длиной в жизнь?

Культовый роман Ричарда Аппиньянези – потрясающее литературное действо, цель и суть которого – попытка разобраться в судьбе Мисимы.

---

Во время рассказа И то на сцене разыгрываются события, связанные с захватом генерала Маситы Канетоси в штабе Ичигайя в Токио.)

Ито: Ораторское искусство Гитлера не принесло Мисиме никакой пользы в тот день, когда он вышел на балкон здания штаба Восточной Армии в Ичигайя.

Кавабата: Вы были в Ичигайя 25 ноября?

Ито: Я получил личное приглашение Мисимы и стал очевидцем событий. Рано утром 25 ноября один из кадетов военизированной организации Мисимы явился ко мне в дом в Азабу. Мой слуга не хотел впускать его, но он заявил, что у него ко мне срочное дело. «Что тебе надо от меня, парнишка?» – насмешливо спросил я. У него был нелепый вид. Маленький, хилый и робкий, он походил на игрушечного солдатика, надевшего форму эпохи Мэйдзи. «Мисима-сэнсэй требует, чтобы вы явились в 11:30 утра в штаб Ичигайя». – «Вот так новость!» – воскликнул я и велел ему покинуть мой дом.

Кавабата: И тем не менее вы приехали в Штаб? (В сторону.) Ох, лиса! Ему были хорошо известны планы Мисимы, а теперь он притворяется, что являлся всего лишь свидетелем, сторонним зрителем этой драмы.

Ито: Кавабата обвиняет меня в причастности к террористическому заговору Мисимы. Я вижу это по глазам старика. Действительно, я знал, что должно произойти преступление, и это было своего рода духовное соучастие. Но как объяснить ему?

(Сцена 1: Мисима, Морита и кадеты «Общества Щита» представляются генералу Масите Канетоси. Тот сидит в кресле в глубине сцены. Мисима показывает генералу Масите клинок своего мена, и когда тот наклоняется, чтобы полюбоваться им, один из кадетов Мисимы сзади хватает генерала. Генералу связывают руки и ноги и засовывают кляп в рот. Мисима и кадеты быстро сдвигают мебель, строя баррикаду.)

В начале двенадцатого я позвонил в Ичигайя. Дежурный офицер сказал, что у них большие неприятности. «Мисима, словно обезумив, ворвался с обнаженным мечом в руках в кабинет генерала Маситы». К полудню я добрался до плац-парадной площади, в это время Мисима как раз вышел на балкон здания Штаба и начал произносить свою речь.

(Сцена 1: Двое кадетов выходят на авансцену и разворачивают два длинных знамени, их полотнища ниспадают с края сцены на пол. На знаменах начертаны лозунги «Общества Щита», призывающие к государственному перевороту. Слова лозунгов должны быть четко написаны так, чтобы их могли прочесть зрители. Кадеты отступают от рампы в глубины сцены, а на авансцену выходит Мисима и становится между развернутыми знаменами. Онготовится произнести речь. Голова Мисимы повязана лентой с лозунгом: «Отдай императору Семь Жизней». Голос за кулисами восклицает: «Посмотрите, у него кровь на форме!» Слышен нарастающий гул и удары в тарелки.)

Ито: Пока все шло удачно. Заговорщики захватили генерала Маситу, забаррикадировались в кабинете, отразили атаку штабных офицеров. Мисима знал, что закон запрещает использовать огнестрельное оружие против гражданских лиц. По его требованию под балконом собрался весь гарнизон, чтобы выслушать его речь. Мисима был хорошим публицистом. Но та речь принесла ему поражение. Над зданием штаба кружили вертолеты с телевизионщиками и репортерами на борту, их шум заглушал его голос. А те, кому удавалось расслышать его слова, перебивали оратора и смеялись над ним. Призывы Мисимы реставрировать власть императора, отказаться от мирной конституции и устроить военный переворот в стране не нашли отклика у его слушателей.

Кавабата: Он, должно быть, знал, что его ждет.

Ито: Я не знаю, Кавабата-сан, о чем думал ваш коллега по перу. Должно быть, Мисима полагал, что в диспутах, которые он вел со студентами в 1968 году, он овладел ораторским искусством. Однако 25 ноября 1970 года он потерпел поражение.

Кавабата (в сторону): Ах, негодяй, я уверен, что это ты стоишь за всеми этими событиями. (Обращаясь к Ито.) Захват генерала знаменитым писателем средь бела дня в центре Токио, в гарнизоне, а затем самоубийство заговорщиков – не заурядное событие, сенатор. Эту акцию можно сравнить с ультраправыми террористическими инцидентами 1930-х годов. Одновременно она предвосхитила действия красных экстремистов 1970-х. Похоже, никто не хочет принимать это во внимание. Мы все пытаемся уверить себя в склонности Мисимы к эксгибиционизму и рассматриваем его акцию как патологическое отклонение.

Ито: Поверьте, Кавабата-сан, я совсем иначе расцениваю действия Мисимы.

Кавабата: Прекрасно, в таком случае давайте задумаемся над вопросами, на которые до сих пор нет ответа. Например, каким образом Мисиме удалось беспрепятственно проникнуть в штаб Восточной Армии…

Мисима (обращаясь к зрителям, продолжает задавать вопросы, которые мучают Кавабату): Каким образом Мисиме удалось завоевать доверие генерала Маситы? Как он добился права для своих кадетов проходить курс военной подготовки в рядах Сил самообороны?

Ито: Надеюсь, вы не думаете, что я знаю ответы на эти вопросы?

Кавабата: Никто не хочет отвечать на них. Настоящий заговор молчания. Но ведь ясно, что некие влиятельные лица потакали прихотям великовозрастного писателя и позволяли ему играть в солдатики. Кто был его политическим покровителем и чего он добивался? Может быть, его благодетели рассчитывали, что мировая знаменитость сделает милитаризм более привлекательным? Если это так, то их расчеты не оправдались.

Ито: Мне кажется, вы рады этому, Кавабата-сан. Кавабата: Я задавал себе этот вопрос, сенатор. Рад ли я? Или меня страшит подобный поворот событий?

(Мисима тем временем отходит в глубину сцены. Один из кадетов вынимает кляп изо рта генерала Маситы. Мисима снимает китель и обнажает свой торс, затем опускается на колени перед генералом, расстегивает его брюки и спускает их. Морита вручает Мисиме кинжал, и он вынимает его из ножен. Генерал Масита восклицает: «Остановитесь! Что вы делаете? Это же безумие! Вы хотите зарезать человека!»

Морита с обнаженным мечом становится рядом с Мисимой, Мисима заносит кинжал, держа его обеими руками. «Остановитесь! Остановитесь!» – кричит генерал Масита. Освещение тускнеет, яркий красный луч прожектора фокусируется на зеркале.)

Ито: Если учесть все обстоятельства, Кавабата-сан, то все же более правдоподобной кажется версия психического отклонения. И я докажу вам это. 25 ноября примерно в половине первого я заглянул в кабинет генерала Маситы. К тому времени уже было все кончено. Мисима и лейтенант Морита совершили сеппуку. Генерал Масита не пострадал. Трех оставшихся в живых кадетов арестовали. Я увидел место кровавого побоища, похожее на скотобойню. На пропитанном кровью ковре лежали обезглавленные трупы Мисимы и Мориты со вспоротыми животами. В тот день было очень жарко, и в комнате стояла невыносимая вонь.

Кавабата: Если вам трудно говорить, можете не продолжать.

Ито: На ковре рядом лежали головы Мисимы и Мориты Масакацу, И я вдруг подумал о том, что они похожи на пару башмаков с картины Ван Гога. (Ито дотрагивается до стоящих на столе военных ботинок.) Странное сравнение, не правда ли? Возможно, оно пришло мне в голову, потому что меня сильно тошнило или потому что мне хотелось плакать. Некоторые офицеры открыто плакали.

Кавабата: Мне кажется, вам нет никакой необходимости рассказывать об этом.

Ито: Нет, я считаю, что об этом необходимо рассказать. Вы сами убедитесь, что я был прав. Итак, я вышел на плац-парадную площадь, чтобы подышать свежим воздухом. Молодые солдаты теперь раскаивались в том, что полчаса назад смеялись над Мисимой. «Он говорил искренно. Нам не следовало поднимать его на смех», – твердили они. И я подумал тогда, что это действительно было помрачением ума, отклонением от нормы.

Кавабата: Я не понимаю вас.

Ито: Вы сейчас все поймете. Скажите честно, Кавабата-сан, что вы подумали, когда Мисима приехал к вам в 1968 году и поделился своими мыслями об эротизме Гитлера? Вы наверняка решили, что он сошел с ума?

Кавабата: Он произвел на меня гнетущее впечатление.

Ито: И все?

Кавабата: А что еще? Мне было стыдно за него, человека, заключившего себя в башню из слоновой кости. Я был зол на Мисиму.

(Входит Мисима в накинутом на плечи кителе. Кавабата говорит теперь, обращаясь непосредственно к Мисиме.)

Неужели вы полагаете, что приносить в жертву интеллект совершенно необходимо?

Мисима: Необходимо определять ценность жизни, но для этого вовсе не требуется интеллект. Напротив, я почти утратил свою привязанность к культуре. Моя любовь к книжной культуре основывалась на том, что я был плохо информирован. Гитлер в конце концов заставил меня понять, что, выворачивая чувства масс наизнанку, можно высвободить духовную энергию, по силе равную атомной. (На проекционном экране возникает изображение стычки между полицией и студентами в защитных касках с палками в руках.)