Наталья Метелева - Добровольная жертва

• Название: Добровольная жертва
• Автор: Наталья Метелева
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-24758-5

Зловещие события надвигаются на земли Вавилора, где издавна живут бок о бок расы людей, эльфов, гномов, драконов, вампиров и других разумных существ. Из древних легенд, из проклятых мест и заплесневелых колодцев выползли ниги – забытые боги, порождения тьмы и ужаса, могущественные существа с нечеловеческой логикой, угрожающие самому существованию Вавилора. И страшнее всего, что некоторые магические ордена готовы использовать их в качестве всесокрушающего оружия…

Прорицательница Радона даже не предполагала, что однажды ей придется встать на пути кошмарных нигов. Однако кому же, как не последней дочери истребленного народа, когда-то вступившего в смертельную битву со злобными богами, завершать не законченное много лет назад сражение?

---

Комната, обставленная с вызывающей, даже свирепой скромностью, была почти пуста: стол, скамья, табурет да ложе. Без всяких изысков. Зато фантомам негде прятаться.

По привычке, едва оставшись одна, я мысленно окликнула Дика. Он опять не отозвался обычным «Привет, Косичка!», и это настораживало больше, чем даже его утреннее отсутствие на заставах. Мне стало зябко, несмотря на жаркий июльский день: с другом что-то случилось.

Едва я успела переодеться, как в мою келью вторглась неожиданная гостья – великолепная черноокая Иби. Обычно она меня не жаловала вниманием. Девушки с ее статью рождаются принцессами, но при поступлении в школу она отрекомендовалась дочерью ювелира. Иби прибыла пару месяцев назад с каких-то дальних островов, определена была на знахарский курс, а всеведущий Пелли ворчал, что замок обзавелся собственной колдуньей, причем черной. «Ты не видела, как хищно она смотрит на младенца Дошеки! Украдет еще для эликсира молодости… И вообще эта островитянка – шпионка Бужды! Вот увидишь!» – сплетничал несносный мальчишка. Как ни приставал он ко мне, чтобы я открыла непроявленную сущность Иби, только мастер был осведомлен мной, что в островитянке заперт вампир. Но эта сущность никогда не проявится в ней. Так зачем детей пугать? Все мы пока – люди.

Иби не вошла, а ворвалась столь стремительно, что предупредительный стук в дверь безнадежно опоздал.

– Что случилось? – синхронно спросили мы и, не теряя редчайшего между нами приступа единодушия, уставились друг на друга в ожидании ответа.

Терпение гостьи иссякло первым:

– Так это правда, что ты не предсказала сегодняшнее землетрясение, разрушение башни и гибель…

Я похолодела. Альерг уверял, что никто не погиб.

– …половины запасов знаменитых чернил?

– Не смешно и неправда. Гибель чернил я предсказала. Не понимаю, что вы все так веселитесь? Теперь нам за год не заработать столько денег на ремонт крепости.

Иби усмехнулась.

– А ее никто и не будет ремонтировать. Этот курятник давно пора снести, чтобы не оскорблял своим видом небеса. Скажу по секрету, что мастер за обедом объявит о переезде. Точнее, о спешном бегстве. Он мне только что сказал. После Вечита пробужденных здесь не останется ни души, ни камня, ни щепки. Даже следа не будет. Замок сгорит. Ой, да ты сейчас в обморок грохнешься от изумления. Что, не знала? Так, значит, правду говорят, что ты уже не пифия? Ах, бедняжка! Ни дара теперь у тебя, ни занятия… Ну не бойся, Альерг тебя не выгонит. Он добрый, всех калек и попрошаек кормит.

Я привыкла к тому, что никому не внушаю любви, так что демонстративная враждебность Иби не портила мне жизни и была мелкой неприятностью, не стоящей переживаний.

Странно было другое: я не видела крепость пустой. Не чувствовала ни предстоящего бегства, ни разрушений. Наоборот, ощущала ее грядущую цельность, как будто огромной ладонью накрыла крепость целиком, вместе с внешними стенами, дворовыми постройками, сторожевыми башнями, остатками заросшего рва и площадью со стороны города. Наблюдала, как под моими пальцами затягиваются камнем и свежим плющом рваные раны стены, зарастает черепицей крыша.

Эту реальность невозможно было спутать с картинками разыгравшегося воображения, как невозможно спутать живую лошадь с картинкой лошади. Или возможно? Или я действительно утратила способность различения и принимаю болезненные галлюцинации за предстоящую действительность? И правда то, что я не пророчица, не пифия и никогда ею не была, а была и есть – несчастная сумасшедшая, обманывающая всех, но сначала саму себя?

Иби еще что-то говорила, но звук и смысл ее слов был мне уже непонятен, уже не слышен сквозь толстое и абсолютно прозрачное стекло, в неимоверной глубине которого что-то затевалось, начинало дрожать, вибрировать, вспыхивая золотыми отсветами. И я видела, что Иби говорит правду. Видела, что она едет из гибнущего города, вцепившись пальцами в край подпрыгивающей повозки, укрываясь от свистящих вокруг камней, осколков черепиц и стекол, падающих огненных обломков. Вокруг рушатся башни, рассыпаются дома, взламывается трещинами мостовая. На тесных городских улочках кричат, сталкиваются, спотыкаются и падают люди и погибают под обломками, колесами и копытами, брызгая в разные стороны кровавыми ошметками тел.

Я бессильно смотрела сквозь густеющее золотое мерцание на растрепанные волосы девушки, порванное роскошное платье, тысячу мелькающих деталей и главную из них – выворачивающий нутро неистовый ее ужас.

Я молча смотрела на Иби завтрашнюю и Иби сегодняшнюю и не могла ничего ни сделать, ни сказать, уничтоженная невыносимой, мучительной невозможностью что-либо изменить. Смерть милосердно укрыла ее в то мгновение, когда лошадь, повозку и тело черноокой красавицы раздавила обвалившаяся плашмя стена дома. Из-под обвала потекли багрово-черные ручейки крови.

Кристалл в моей руке пульсировал глухо, со странными перебоями, и молчал.

Иби вдруг побледнела и, дрожа от ужаса, или от ненависти, или от того и другого вместе, завизжала:

– Лжешь! Ты просто очень хочешь моей смерти! Но я не умру! Я еще долго не умру. До тех пор, пока не налюбуюсь на твою мучительную смерть, проклятая лживая Тварь!

И выбежала из комнаты.

Значит, Иби тоже слухачка. Почему Альерг не счел нужным предупредить?

Да еще эти два равноценных по силе реальности видения: Гарса целехонького и Гарса разрушенного. И оба – прогноз на завтра. Не слишком ли много на сегодня?

Надо срочно найти мастера. Он лучше знает, что со мной происходит. Он мне все объяснит. Правда, в обмен на его объяснение и мне придется объясниться, но я покаюсь.

Раскаяние не на кого было излить: Альерг исчез, провалился сквозь землю, не дожидаясь завтрашнего дня. В его поисках я, преждевременным привидением пугая нахлынувший в замок народ – стражников, челядь и размножившихся за последний час вооруженных баграми и топорами посторонних людей, – обошла все наше громоздкое заведение сначала до треснувшей крыши, затем в обратную сторону, до подвалов и подземелья, плавно переходящего в таинственные древние катакомбы.

Разрушения были на удивление незначительными. Наиболее пострадали кабинет наставника и пустующая комната над ним. Именно через эту стену прошла трещина. Под кабинетом располагалась лаборатория мастера. К моей досаде, окованная в броню дверь лаборатории не пострадала совершенно и была как всегда неприступна. Попасть в святая святых не удалось.

Зато проход, ведущий в подвал под лабораторией и далее в подземные владения Альерга, был заманчиво разверст. Кованую дверь вышибло, пугавшая необычностью светящаяся корочка на стенах растаяла, дальнейший путь был завален обломками. Увы, на страже обломков стоял не первой уже молодости громила, вооруженный топором, – наш мясник, подрабатывавший, по общему мнению школяров, городским палачом, но ни разу ими не пойманный за этим занятием. Кажется, его звали Грено. И палачом он никогда не был и не будет. И лешим, как мечтали знахари. Но разве школярам это интересно?

Взяток пророчествами он не брал. Оказался бесстрашным – лишь посмеивался в рыжие усы в ответ на мои посулы, а потом и угрозы.

– Не велено кого-либо пускать. А тебя, госпожа жрица, особливо… Да не пугай ты меня! На что мне знать наперед судьбу? Что на роду написано, то и будет… Да и ты-то, сказывают, уже не можешь читать, у кого что написано. Уж больно головкой тюкнумшись… Да мы тебя, госпожа, все жалеем меж собой, но пускать не велено.

– Грено, голубчик, ну пожалуйста, я быстренько туда и тут же обратно, никто и не заметит! А я за то скажу тебе, какого цвета плащ будет у твоей невесты. Пусти!

Рыжеусый, заалев, как девица, спешно обеспокоился состоянием собственных башмаков.

– Да чего там… Какая такая невеста… И кто это самое… Ну… Кому нужен этакий… Девки нос воротят… Нет, госпожа, не пущу! Нехай с ними, невестами!

Вот такой же маковоцветный, так же неловко переминаясь, он и держал бережно за белую руку свою ненаглядную – застенчивую пышнотелую деваху, гордо поглядывавшую на стайку подружек, стрелявших завистливыми глазками. Парочка млела от счастья. Спасибо, приятно было посмотреть, хватит, Дальше не надо, не разочаровывайте меня…

– Ладно, Грено, хоть и суровый ты страж, несговорчивый, да повезет тебе с женой! А плащ у нее будет голубого шелка, как солнечный полдень над ржаным полем, и вышит ею искусно и радостно, как трель жаворонка в июльском небе, и коса на груди такая же, как поле – золотисто-ржаная, обильная. И дом – обильный, как ее коса… Не обижай ее, Грено!

Ой, сколько пыли! Непоколебимый страж, обомлев, благодарственно рухнул в ноги:

– Не обижу! Ей-ей! Да я… Век молиться за тебя буду, барышня!

Вот только этого не надо, терпеть не могу! Я-то тут при чем? Вы живете – я подсматриваю! Таких, как я, – гнать надо от замочной скважины, а не благодарить!