Майкл Стэкпол - Рожденный героем

• Название: Рожденный героем
• Автор: Майкл Стэкпол
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014343-5

Некогда в незапамятные времена могущественнейший из магов Света воздвиг волшебную Стену, отделившую мир людей от темного, жестокого мира Хаоса. Мира вечного Мрака и вечного Зла. Прошли века и века – и случилось однажды так: нашел сильнейший из колдунов Хаоса способ проникнуть за Стену – и похитил из мира людей таинственный Жезл Первого Пламени, открывающий путь за Стену любому из порождений Хаоса. Кто поможет беспомощным? Кто поднимет меч Света против силы Тьмы? Кто вернет Жезл законному властелину, вырвет оружие Добра из когтей Зла? Только – РОЖДЕННЫЙ ГЕРОЕМ. Только – юный сын сильнейшего из воинов Стены. Мальчишка, на чьи плечи тяжким грузом ляжет жребий погибшего отца…

---

– Ни у кого из рейдеров не бывало такого друга, как ты, Кроч. Ты будешь сниться бхарашади в страшных снах. Спасибо, что дождался меня.

Он шевельнул хвостом и лизнул мне руку. Язык у него был мягче шелка. Даже это простое движение обессилило его, и он уронил голову, глазами прося у меня прощения за свою слабость.

– Ты теперь победитель, Кроч, – поднявшись, я обеими руками обхватил Посох. – Мы с тобой только начинаем. Мы еще оба будем сниться им в страшных снах, мы станем их вечным кошмаром. Мы с тобой вдвоем, мой друг, не выпустим отсюда никого и ничего.

Закрыв глаза, я снова обратился к той искушающей силе, которую Эметерий вложил в свой Посох, стремясь к познанию. И снова мне предлагалась безграничная власть. Посох готов был исполнить любое мое желание. Он существовал, чтобы служить, и он признавал во мне хозяина. "Я сослужил тебе службу в борьбе против Жезла. Что еще прикажешь сделать для тебя, Хозяин?"

Держа Посох на уровне пояса, я твердо сжал набалдашник в правой руке. Я повелел ему представить мне полную карту Некролеума. Это исполнилось в мгновение ока, и передо мной предстали уходящие вглубь и в стороны бесчисленные пещерные залы. Каждый из них был связан с другими множеством переходов, и вся гора казалась огромным муравейником, населенным мертвецами бхарашади. Предполагая, что воскрешения ожидают сотни тысяч бхарашади, мы впадали в утешительный самообман.

– Это будет великая стража, Кроч, – я подумал об Ивадне, моей матери, а не бабушке, о том, что я не сдержу данного ей обещания вернуться. И такое же обещание и Кардье, и Лахлан дали Марии. "Простите меня!"

Я поднял Посох Эметерия над головой и сжал его что было силы. Я позволил гневу завладеть мной. Я позволил ненависти к бхарашади и горечи множества потерь литься через мое тело. Я собрал все ругательства, проклятия и обвинения, накопленные за время двух жизней, и заставил их яд зажечь костер у меня в животе.

Напитав Посох первобытными эмоциями, пользуясь им с безрассудным отчаянием колдуна-невежды, я заставил его выплеснуть всю свою мощь вовне. Кожа у меня натянулась – красная и голубая сила слились в бушующий огненный шар. Он, пульсируя, раздувался, поглощая тела бхарашади и используя их энергию, чтобы разрастаться дальше.

Горсть ударов сердца – и он заполнил всю пещеру. Я почувствовал сопротивление стен, но это только увеличило мою ярость. Это будет сделано! Я стиснул зубы и нажал.

Всю силу своей воли и ненависти я направил на то, чтобы обрушить гору над Некролеумом. Земля сопротивлялась, но я не отступал. Руки мои дрожали, но я не опускал их. "Я не сдамся!"

Я сперва услышал и только тогда открыл глаза. Сквозь пурпурное пламя, в трещине над моей головой, виднелся дневной свет.

– Я добился!

Трещины расширялись, камни рушились вниз. Магия доделывала свою работу. Умирающая гора обрушилась на меня.

30

"Так это и есть смерть?"

Вопрос возник у меня оттого, что ожидал я иного. Конечно, такая смерть и должна была оказаться мучительной, но боль должна быть не такой. "Когда на тебя обрушивается гора, чувствуешь тяжесть и удушье". А мне казалось, что снова возникла вокруг меня сеть, сотканная заклинанием Враша. Она разрезала меня на тысячу кусков, словно лезвиями бритв.

Я решил, что терпеть такую боль долго можно только по приговору судьбы, и приготовился к вечным мучениям. Как ни странно, они быстро прошли, оставив только боль в плечах и жжение в боку. Я чувствовал, что плыву в пространстве, но ладони, слишком сильно сжимавшие Посох, горели. Это меня озадачило, и я попытался осмотреть их, но в темноте ничего не увидел.

Потом я почувствовал горячее дыхание у себя на затылке и открыл глаза. Оказалось, что я вишу на руках, вцепившись в Посох Эметерия. По сторонам собственных рук я увидел чужие ладони. Я разжал пальцы, свалился на землю и перекатился вперед. Вскочив на ноги, развернулся и оказался лицом к лицу с Фальчаром.

Мой взгляд утонул в черных зрачках колдуна.

– Я разрешил тебе одолжить мой Посох на время, а ты вздумал закопать его.

– Верно, – я заглянул в огромный хрустальный шар, висящий посреди комнаты. В нем виднелось большое облако пыли, висевшее над местом, где совсем недавно располагался Некролеум. Черные точки – стервятники – кругами снижались над падалью, выброшенной на поверхность взрывом. – Ты и в самом деле только одолжил мне Посох. Но при этом ты нарушил соглашение, заключенное между нами двадцать лет назад.

Губы Фальчара шевельнулись:

– Я заключал соглашение с твоим отцом.

– Пожалуйста, не считай мое прежнее заблуждение признаком глупости. Ты знаешь, что я – Кардье. Это ты превратил меня в младенца, поместив в ту часть Хаоса, где время бежит назад. Возможно, ты собирался воспитать из меня свое подобие. Ты мог бы использовать меня против Империи, что в твоих глазах было бы окончательной победой. Игези, освободив меня и Рорка, подпортил твои планы.

Я светски улыбнулся:

– Память постепенно возвращается, и я припоминаю наш договор. Мы с тобой должны были играть партию в шахматы – один ход в месяц, – и победитель имел право требовать от побежденного исполнения одного желания. Ты с самого начала сказал мне, что потребуешь отдать тебе моего сына, Джофа. Я же не говорил тебе, чего хочу, и любопытство заставило тебя продолжать игру до тех пор, когда только один ход отделял тебя от мата. В этот момент ты отказался впустить меня в свое логово, зная, что мой следующий ход означает мою победу. Я не возражал, потому что это значило, что ты оставишь меня и моих людей в покое, пока мы сражаемся с Катвиром и его бхарашади.

– Никогда бы я не стал мешать людям заниматься уборкой, – глаза Фальчара загорелись. – Едва ли Посох Эметерия может учитываться в нашем соглашении. Я добыл его через много лет после окончания игры.

– Нет, Фальчар, игра закончилась всего два дня назад, когда я сделал последний ход. И я с полным правом могу потребовать у тебя Посох Эметерия. Твое любезное предложение одолжить его мне не касалось нашего договора, зато оно показало, как он для тебя дорог, – я шагнул к окружавшему кристалл золотому кольцу и слегка тронул шар правой рукой. Изображение сместилось, показав мне моих товарищей, спокойно выезжающих из каньона под защитой голубой стены, созданной Рорком и Такки. – Я выиграл и требую награды.

Фальчар небрежно качнул передо мной Посохом:

– А если я использую этот приз, чтобы тебя уничтожить?

– Ты этого не сделаешь.

– Ты уверен?

– Я же сказал, память возвращается. Ты мог убить меня, как только я уничтожил Катвира, но ты этого не сделал. Ты выхватил меня у него из-под носа, чтобы лишить его удовольствия прикончить меня. Ты сделал это, решив, что для него много чести быть моим убийцей.

У него над головой взметнулись маленькие язычки пламени.

– Ты льстишь себе.

– Вот как? Ты не мог и не можешь смириться с мыслью, что я выиграл у тебя в шахматы. Ты и в младенца меня превратил ради того, чтобы сделать из меня другого человека и убедить себя, что меня никогда и не было. Но я есть, и я тебя обыграл.

Но пока я говорил, мне стало ясно, что я в самом деле одновременно другой человек. Затея императора вырастить меня в том же окружении, в котором я воспитывался первоначально, в основном удалась. Меня подталкивали в том же направлении, в каком я шел прежде, и они вполне могли добиться успеха, если бы не одно обстоятельство.

Они слишком доверяли Адину.

А он в глубине души был уверен, что загубил и меня, и Дрискола. Он согласился, что я должен явиться в столицу с теми же знаками рангов, что и два десятка лет назад, но он не мог позволить, чтобы я нес в себе те же семена поражения. Мне присвоили всего лишь звание Ученика, но я владел клинком как Мечник. И мои способности к шахматам не соответствовали уровню начинающего.

Ивадна сразу поняла это, когда увидела, что я приехал гораздо более тощим, чем в прошлый раз. Она знала, что Адин нарушил требования заговорщиков, отошел от задуманного, но промолчала. Наверное, она тоже надеялась, что я совладаю с тем, что сгубило меня тогда. Она играла свою роль, но мне предоставила выполнять то, что предписывало мне мое повторное образование.

Я потихоньку заулыбался, осознав, сколько правды было в словах, сказанных мною Катвиру после того, как он нанес мне удар виндиктксварой. Из-за упрямства моего деда, из-за того, что Кит – не Дрискол, из-за сотни тысяч других мелочей я мог быть Кардье телом, но не душой. Виндиктксвара должна была пленить и уничтожить дух Кардье, но клинок не нашел его во мне. На место Кардье пришел Лахлан.

Я повернулся к Фальчару, показывая ему раскрытые ладони:

– Предлагаю тебе на выбор: или передай мне Посох Эметерия, или, если не желаешь, исцели Тиркона от раны, нанесенной виндиктксварой, и обеспечь мне и моему отряду свободный проход до Империи.

Фальчар оставил Посох висеть в воздухе.