Григорий Мирошниченко - Азов

• Название: Азов
• Автор: Григорий Мирошниченко
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1977

В романах «Азов» и «Осада Азова» Г.Мирошниченко рассказал о борьбе русского народа с иноземными захватчиками в XVII в, о походах донских казаков под взятый турками в 1471 г. старинный русский город Азов, превращенный ими в мощную крепость, которая препятствовала выходу России к Дону и к Черному морю.

Ромен Роллан. Вильнев, 19 марта 1936 г.: Ваша маленькая книга, которую я прочел с величайшим интересом, очень трогательна. Я должен сказать, что, несмотря на то что это – книга для детей, она одна из самых трогательных, которые я читал о гражданской войне, имевшей место в вашей стране (конечно, я знаю только те книги на эту тему, которые были переведены на французский язык, так что я могу судить очень неполно). Эта небольшая книга еще раз показывает нам, как в вашей стране создается новое человечество, сознательное и свободное. Последние страницы, где вы рассказываете о том, что случилось потом с вашими товарищами и с вами самим, желающим «идти вперед», доставили мне самое большое удовольствие.

Жму вашу руку, дорогой товарищ, и желаю вам удачной работы, здоровья и сил.

---

А яицкий есаул Ванька Поленов делал свое: он донес воеводе, что на Дону, в Черкасске, замышляют недоброе. Он писал:

«…В землянках Мишки Татаринова и Алешки Старого в строгой тайне скрывались люди, бежавшие из Москвы и с Нижнего Новгорода: казаки да есаул Наума Васильева Сила Семенов. Осип Петров и войсковой атаман Фролов Волокита да Иван Каторжный за всех опальных казаков готовят послам отместку».

Карамышев читал эту бумагу в своем струге и почесывал седую бороду. Лицо боярина багровело от злости. Боярин встал, накинул кафтан, бобровую шапку и позвал гонца. Пришел раскосый и широкогрудый ногайский татарин.

– Сойдешь на берег, – приказал ему Карамышев, – достанешь коней – и в Москву! Отдашь в Посольском эту бумагу: она для самого царя.

Татарин взял бумагу, выскочил на берег, не задерживаясь, сел на коня и помчался.

К боярину вошел посол Андрей Савин – чернобородый и черноглазый стройный мужчина.

– Что будем делать? – спросил посла Карамышев. – Всем на Дону задержка. Не гостили бы мы у воронежского воеводы, не было б нам беды. Вот доносят мне донские людишки, что есаул Сила Семенов проскочил у нас за Воронежем прямо в Черкасск.

– Ой-ну, верно ли? – изумился посол. – Погони не было?

– Погоня была, да упустили молодца.

– Ну, лихо будет, – сказал посол. – Заварят нам кашу атаманы! Беглых с Дона нам не возвратят,

– Кто расхлебает кашу? – жаловался Карамышев. – Худое задумали: посла турецкого хотят убить. Помилуй бог! Фома не пьет, не ест. Он чует… Он-то, поди, и заварил кашу, – продолжал Карамышев. – А казаки – огонь да порох! Я их видел еще в Китай-городе.

– И я то знаю, – сказал Савин. – А что нам делать?

– Ты оденься-ка да поезжай в Черкасск немедля.

– Ой, что ты, воевода! Один я не поеду. Они убьют меня,

– Не бойся, правду скажи им. Указ царя зачти в кругу. Читай указ потверже. Твердость у них – статья похвальная. Не запинайся.

Андрюшка Савин сказал печально:

– Нет, воевода, боюсь я идти. Ты позови их лучше в свой стан. Я тут зачту указ и буду слово свое молвить к ним.

– Ну, позови, – согласился Карамышев. – Минуй нас чаша горькая!.. Фоме не говори ни слова. Иди с молитвой!

– Ладно, ужо пойду. – Савин пошел к себе на струг.

Стрельцы сошли на берег, а Михаил Татаринов послал своих гонцов в Черкасск, чтоб не дремали там. И замелькали шапки на берегу стрелецкие и казачьи.

Савин велел передать Татаринову, чтобы он немедля и без опаски всякой взошел к нему на струг. Татаринов явился смело, но держал все время руку на рукояти сабли.

– Зачем позвал? – спросил он.

Савин, не подняв головы, ответил:

– Воевода приказал всем явиться в мой стан, чтоб выслушать грамоту царскую.

Татаринов сверкнул раскосыми глазами, помолчал, по­играл саблей, на сапоги свои глянул.

– Совсем не дело говоришь, посол, – ответил он, – Идти нам к тебе всем войском Донским – то не водилось еще! Смеяться вздумал? Посмейся, коли царскую власть над нами имеешь. А мы не пойдем к тебе.

– Ты выполни то, что я велю.

– За все войско Донское отвечаю своими словами… Так на Дону не водилось и водиться не будет, чтоб каждый приезжий нас звал к себе на поклон. Мы не покланяемся никому, окромя государя. Вот ежели сам поедешь к нам с поклоном – милости просим.

Савин настаивал:

– Водилось это на Дону или не водилось, а ты поезжай и передай мое твердое слово всем казакам.

– Я поеду в Черкасск, но знай: скажу там то, что я сказал и тебе. Иного и не жди ответа! Побольше тебя были у нас послы – и те ходили к войску. И ты пойдешь к нам. Все грамоты царские в кругу у нас читают – и ты в кругу читать будешь. Не будешь читать – знать, и грамоты государевой у тебя никакой нету! Плыви назад!

Савин раздраженно сказал:

– А я к вам не пойду!

– Пойдешь! – повелительно ответил Татаринов. Круто повернулся и, тяжело ступая, сошел со струга на берег. Там сел на коня и помчался в Черкасск.

…Черкасск шумел, словно буря перед грозой. Поносили стрельцов. Ругали послов. На чем свет стоит извергали бранные слова на воеводу Карамышева.

Приехал к ним Татаринов, собрал всех и говорит:

– Атаманы и казаки войска Донского! Виданное ли то дело: посол Андрюшка Савин для зачтения царских грамот сзывает всех нас к своему стругу!..

Черкасск загудел:

– Невиданное то дело! Не пойдем! Идем к часовне…

Повалили все к часовне – месту сборов и совещаний.

Казаки бушевали.

– Посла – в куль да в воду! Глядишь – и царь поумнеет!.. Зови послов! Зови!

– Которого посла? – спросил Старой.

– Турского!

– Андрюшку Савина зовите!

– Боярина давай!

– Стрельцов всех перебьем!

– Давай посла! Ишь, войска из Москвы нагнали к нам.

– Эй, потише! – закричал Татаринов. – Убийства на Дону не будет!..

– Будет!

– Нас с Дону хотят столкнуть!

– Дон без крови никому не отдадим!

– Воеводы творят непотребное!

– Бить воеводу доразу!

– А ну потише!.. Савин едет!

В это время, окруженный стрельцами, въехал Савин.

– На круг! На круг! На круг!

– По-о-ти-ше! Все затихли.

Дрожащим голосом, но нарочито повелительно Савин произнес:

– Казакам и атаманам Дона должно быть ведомо, что государь изъявил свой гнев и немилость…

Все снова зашумели:

– А хлеба нам не дал?

– Посол турской сказывал неправды всякие!

– Из-за султана поганого немилость?

– За море синее! – крикнул Андрюшка Савин. – Вы во Царьграде жгли корабли, Галату-город.

– Султан Азовское море захватил. Мы к ним не лезем. Пускай сидит в Стамбуле!

– Пускай сидит!

– А на море пускай нам дороги не перекрывают железными цепями! И чтоб нам свободно плавать по морям. Вот что!..

– Послы боярские!.. С Царьградом мир, а на Дону война!.. Карамышев пришел казнить да вешать!

– Кого казнить! – спросил, притворясь непонимаю­щим, посол. – Солгали вам…

– Не солгали! За турского посла послали казаков в остроги!

Савин испугался, когда к нему близко подошли, засу­чивая рукава кафтанов и зипунов, разгорячившиеся ка­заки.

– Ну, собачий сын! Притих? Читай нам грамоту. С печатью ли?

Посол побледнел:

– С печатью грамота. Печать большая, и подпись дьячья стоит на загибке, и титло царское.

Выступил Старой:

– Не то молвишь, посол. Не та грамота. Такову гра­моту государи пишут равному себе – государю. Султану то писано.

Савин смутился. Полез за пазуху и достал другую грамоту.

– Чур, перепутал, казаки! – проронил он подавленным голосом.

– Не путай! – крикнули сзади. – Коли нам государь пишет, аль воеводам, аль запорожскому славному войску, – то печать на грамоте не глухая, а створчатая, а дьячьей подписи на ней не бывает, а титло царское – всё сполна.

– Чур, перепутал! – опять залепетал Савин.

– Долой посла такого! – закричали многие. – Не любо нам слушать его брехню. Он цареву грамоту попутал… Тяните на круг боярина Карамышева! Тяните! Пускай сам боярин читает нам грамоту.

Ватага с криками: «Тяните на круг боярина!» понес­лась к стану, где находился Карамышев.

Фролов сказал со вздохом:

– Крови бы на Дону не пролилось! Крови не надо бы!

Но огромная взбудораженная толпа галдела:

– Побьем послов до смерти! Ответ держать нам перед богом.

– Добром послов встречали.

– Фому схватить да в воду!

Кинулись к стругу послов и приволокли Карамышева на круг к часовенке.

– Читай! – кричали повелительно.

Боярин встал с земли покачиваясь, но шапки не снял.

– Шапку сними! – кричали.

А он, гордец, стоял молча и смотрел на казаков. Потом взял из рук Савина грамоту и стал читать.

– Постой! – бешено заорали. – При царском имени – да шапку не снимает!

Точно искра, попавшая в пороховую бочку, подействовала заносчивая неосторожность и без того ненавистного боярина.

– Ты похвалялся всех перевешать на Дону? – спросил его кто-то из атаманов.

– Не похвалялся я, – ответил боярин твердо.

– Ты вызвался идти на Дон своей волей?

– Не своей волей, а по велению государя…

– Ты хвастался послам, что всех нас до единого вином зальешь, а после будешь вешать?

– Не хвастался. А и не велика была б беда!..

Все сильней и сильней росло возбуждение казаков. Сабли сверкали.

Толпа, колыхаясь, двинулась на боярина.

Карамышев разинул рот, но не успел сказать: сабли со свистом опустились на его голову.

Мстительный гнев не утихал. Окровавленного боярина потащили к Дону и с размаху кинули с крутого берега. Плюхнулся телом боярин и стал тонуть, оставляя в воде кровавые круги.

– Помилуй бог! – сказали атаманы. – Прими ты душу раба твоего грешного Ивана: хоть и гордец, но был он воевода храбрый.

Постояли у реки недолго, сняли шапки, надели и пошли к часовенке, чтобы допытать турецкого посла. Он все видел из струга и, как обреченный, ждал своей участи. Савин, пользуясь суматохой, трусливо сбежал на струг. Ему вслед бабы улюлюкали.