Гейнц Гудериан - Воспоминания солдата

• Название: Воспоминания солдата
• Автор: Гейнц Гудериан
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999

Аннотация издательства: Автор книги «Воспоминания солдата» – бывший генерал-полковник танковых войск вермахта Гейнц Гудериан, принимавший активное участие в осуществлении гитлеровских планов «молниеносной войны». «Воспоминания» представляют собой уникальный документ эпохи, повествующий о драматических событиях европейской и всемирной истории в период 1939-1945 гг.

Hoaxer: Этот текст воспроизведён по изданию Г. Гудериан , «Воспоминания солдата», М.: Воениздат, 1954., а то издание было, соответственно, переводом немецкого – H. Guderian. Erinnerungen eines Soldaten. Heidelberg, 1951. В 1954 году при переводе была произведена значительная правка – то бишь, купюры. Например, вырезано описание Гудерианом берлинских переговоров между Молотовым и Гитлером. (В соответствующем примечании я восстановил историческую справедливость); а танковая школа в Казани, упомянутая Гудерианом, превратилась в безликую «танковую школу на иностранной территории». Гейнц (вообще-то Хайнц, но так уж получилось) Гудериан в своих воспоминаниях, естественно, крайне субъективен. Конечно то, что он не пытается в угоду вчерашним противникам порочить то, что ему дорого, вызывает уважение. Вызывает уважение и уважение Гудериана к своим западным противникам (к русским противникам Хайнц сперва снисходителен, а после только скрежещет зубами в бессильной злобе) и к германским солдатам. Однако уж чересчур «быстроходный Хайнц» обеляет себя и Вермахт. И сам он не без греха, – жесток был он по отношению к своим товарищам-офицерам, принимая участие вместе с Рунштедтом в заседаниях Народного трибунала по заговору 20.07.1944., не говоря о том, что не жаловал наше гражданское население в 1941 году, отдавая приказы, противоречащие духу и букве законов ведения военных действий. В его 2-й армии пленных вообще брали мало, убивали на месте – некогда было с ними возиться. А из гудериановских описаний его бесед с Гитлером становится ясно, что храбрый танкист начиная с 43-го года чуть ли не в открытую называл фюрера идиотом, по два часа ему это растолковывая на пальцах. Идёт Гудериан к фюреру, прячутся все а фюрер, нажравшись наркотиков, сидит, трепещет и только Гудериан на порог – как вскочит, и давай бесноваться без отдыха. И всё знал Гудериан, и всё он понимал, и видел куда что катится, и только объяснить этого никак не мог, как собака. В общем-то, нет оснований для Гудериана примерять себе ангельские крылышки. Он недовоевал, и жалеет только о том, что не удалось намотать на гусеницы англо-французских плутократов в Дюнкерке; да не вышло – из-за Гитлера, да морозов, доходящих аж до абсолютного нуля, – додавить большевистскую гидру в её логове, да там не получилось, да тут не срослось – и всё исключительно под воздействием непреодолимых обстоятельств, а не умелых действий противника и собственных ошибок. В общем, вражина Гудериан лютый, и тем значительней и приятнее наша победа над ним, и подобными ему прусскими волками.

---

Рано утром 23 мая был передан приказ с паролем: «Выступление – восток – 10.00. Продвижение южнее Кале на Сен-Пьер-Брук и Гравлин».

23 мая 1-я танковая дивизия с боями начала продвигаться по направлению на Гравлин, 2-я танковая дивизия вела в это время бои за Булонь. Штурм города носил своеобразный характер, так как старые городские каменные стены долгое время мешали нашим танкам и пехоте проникнуть в город. С помощью приставных лестниц и благодаря эффективной поддержке 88-мм зенитных пушек нам, наконец, удалось преодолеть каменную стену вблизи собора и проникнуть в город. Начались бои в порту, в ходе которых огнем танков один английский торпедный катер был потоплен и несколько других повреждено.

24 мая 1-я танковая дивизия достигла канала Аа между Ольк и побережьем и захватила предмостные укрепления у Ольк, Сен-Пьер-Брук, Сен-Никола и Бурбур; 2-я танковая дивизия вела бои по очищению Булони; 10-я танковая дивизия главными силами вышла на рубеж Девр, Саме.

Корпусу был придан полк лейб-штандарт «Адольф Гитлер». Я поставил ему задачу действовать в прибрежной полосе, чтобы увеличить стремительность наступления 1-й танковой дивизии на Дюнкерк, 2-я танковая дивизия получила приказ вывести из Булони все свободные части и направить их к прибрежной полосе, 10-я танковая дивизия блокировала Кале и начала готовиться к штурму старой морской крепости. Во второй половине дня я посетил дивизию и приказал продвигаться планомерно, чтобы уменьшить потери. Для действий 25 мая дивизия была усилена тяжелой артиллерией, которую можно было снять с участка Булони.

41-й армейский корпус Рейнгардта создал у Сент-Омер предмостное укрепление на р. Аа.

Роковой приказ Гитлера – прекратить наступление

В этот день произошло вмешательство верховного командования в проведение операции, оказавшее пагубное влияние на весь ход войны.

Гитлер остановил левое крыло германской армии на р. Аа. Переправа через реку была запрещена. Причину нам не указали. В приказе верховного командования говорилось: «Дюнкерк предоставить авиации. Если овладение Кале натолкнется на трудности, то и этот город также предоставить авиации». Содержание приказа я передаю по памяти. Мы лишились дара речи. Но нам трудно было противоречить приказу, не зная причин, которые заставили его отдать. Итак, танковые дивизии получили приказ: «Удерживать побережье Ла-Манша. Перерыв в операциях использовать для ремонта машин».

Активная деятельность авиации противника не встречала отпора с нашей стороны.

Утром 25 мая я направился к побережью, чтобы разыскать там штаб полка лейб-штандарт и убедиться в выполнении приказа о прекращении наступления. Прибыв туда, я увидел, что полк лейб-штандарт переправляется через Аа. На другом берегу реки виднелся большой холм высотой 72 м, который господствовал над всей окружающей болотистой низменностью. Там, в развалинах старой крепости, я нашел командира полка лейб-штандарт Зеппа Дитриха. На мой вопрос, почему не выполнен приказ, он ответил, что высота «стояла у всех поперек горла», и поэтому он, Зепп Дитрих, решил 24 мая овладеть ею. Полк лейб-штавдарт и действовавший слева от него пехотный полк «Великая Германия» продвигались в направлении на Ворму, Берг. Несмотря на такое благоприятное развитие наступления, я подтвердил на месте приказ фюрера, однако приказал подтянуть 2-ю танковую дивизию, чтобы в случае необходимости поддержать продвижение.

В этот день Булонь полностью перешла в наши руки. 10-я танковая дивизия уже начала бои за крепость Кале. Английский комендант бригадир Николсон дал лаконичный ответ на предложение капитулировать: «The answer is no, as it is the British army's duty to fight as it is the German's»[20].

26 мая 10-я танковая дивизия овладела Кале. В середине дня я прибыл на командный пункт дивизии и спросил ее командира генерала Шааля, намерен ли он, как было приказано, предоставить крепость авиации. Он дал отрицательный ответ, так как считал, что бомбардировать толстые каменные стены и земляные покрытия старых крепостных сооружений бесполезно и нет смысла ради бомбардировки покидать уже занятые позиции на подходах к крепости, которые придется брать снова. Я мог только согласиться с его мнением. В 16 час. 45 мин. англичане капитулировали. Мы захватили 20 тыс. пленных, из которых 3-4 тыс. были англичане, остальные – французы, бельгийцы и голландцы, в основной своей массе не желавшие воевать, из-за чего англичане держали их запертыми в подвалах.

В Кале впервые после 17 мая я встретился с генералом фон Клейстом и получил от него благодарность за успешные действия моих войск.

В этот день мы снова попытались продолжить наступление в направлении на Дюнкерк и замкнуть кольцо вокруг этой морской крепости. Но вот снова полетели приказы, требующие приостановиться. И перед самым Дюнкерком мы были остановлены! Мы наблюдали за действиями нашей авиации. Но мы также видели и морские суда всех типов и классов, на которых англичане эвакуировались из Дюнкерка.

В этот день мой командный пункт посетил генерал фон Витерсгейм с тем, чтобы подготовить смену 19-го армейского корпуса 14-м армейским корпусом. Передовая дивизия этого корпуса – 20-я мотодивизия – была подчинена мне и введена в бой справа от полка лейб-штандарт «Адольф Гитлер». Еще до переговоров относительно смены произошел интересный инцидент. Командир полка лейб-штандарт Зепп Дитрих на пути к линии фронта попал под пулеметный огонь англичан. засевших в отдельном доме в нашем тылу. Машина Зеппа Дитриха загорелась, но сам он вместе с сопровождавшими его офицерами успел укрыться в кювете. Дитрих заполз со своим адъютантом в трубу, проходившую под переездом дороги, и для того, чтобы предохранить себя от стекавшего в окоп горящего бензина из машины, вымазал лицо и руки мокрой глиной. Мы приняли просьбы о помощи, передаваемые радиостанцией, следовавшей за командирской машиной, и поручили продвигавшемуся на этом участке 3-му полку 2-й танковой дивизии освободить Дитриха. Вскоре он появился на моем командном пункте весь вымазанный в глине; к сожалению, ему пришлось выслушивать насмешки.

Только 26 мая в середине дня Гитлер разрешил продолжать наступление на Дюнкерк, но уже было поздно ожидать крупного успеха.

В ночь с 26 на 27 мая корпус снова начал наступление. 20-я мотодивизия, которой были приданы полк лейб-штандарт «Адольф Гитлер» и пехотный полк «Великая Германия», усиленная тяжелой артиллерией, получила задачу наступать на Ворму. 1-й танковой дивизии было приказано, действуя с правого фланга, присоединиться к наступающим войскам для развития успеха.

Пехотный полк «Великая Германия» при эффективной поддержке 4-й танковой бригады из состава 10-й танковой дивизии достиг своей цели – высоты Крошти-Питгам. Танковый разведывательный батальон 1-й танковой дивизии занял Брукер. Было замечено усиленное движение морских транспортов противника из Дюнкерка через пролив.

До 28 мая мы вышли к Ворму и Бурбур. 29 мая 1-я танковая дивизия овладела Гравлином. Однако захват Дюнкерка произошел без нашего участия, 19-й армейский корпус был сменен 29 мая 14-м армейским корпусом.

Эта операция была бы проведена значительно быстрее, если бы верховное командование не останавливало несколько раз войска 19-го армейского корпуса и не препятствовало его успешному продвижению. Очень трудно сказать, какой оборот приняла бы война, если бы тогда под Дюнкерком удалось взять в плен экспедиционные войска Англии. Во всяком случае, дальновидная дипломатия могла бы извлечь большую пользу из такого военного успеха. К сожалению, эта возможность из-за нервозности Гитлера была утрачена. Впоследствии, мотивируя свое решение остановить наступление моего корпуса, он говорил, что территория Фландрии с ее многочисленными каналами якобы непригодна для действий танков. Это объяснение нельзя признать удовлетворительным.

26 мая я выразил чувство благодарности своим отважным войскам в нижеследующем приказе по корпусу:

«Солдаты 19-го армейского корпуса!

17 боевых дней в Бельгии и Франции остались позади. Путь ровно в 600 км отделяет нас от границы Германии. Мы вышли на побережье Ла-Манша и Атлантического океана. Вы преодолели на этом пути бельгийские укрепления, форсировали р. Маас, прорвали «линию Мажино» на историческом поле боя под Седаном, овладели важными высотами в районе Стони, затем стремительно прошли через Сен-Кантен и Перонн и с боями вышли на нижнюю Сомму у Амьена и Абвиля. Вы увенчали свои боевые подвиги захватом побережья Ла-Манша с морскими крепостями Булонь и Кале.

Я требовал от вас отказа от сна в течение двух суток. Вы держались 17 дней. Я приказывал сражаться, невзирая на угрозу с флангов и тыла. Вы никогда не проявляли колебаний. С достойной подражания уверенностью в своих силах и с верой в осуществление стоявших перед вами задач вы самоотверженно выполняли каждый приказ.