Евгений Люфанов - Великое сидение

• Название: Великое сидение
• Автор: Евгений Люфанов
• Издательство: Негоциант
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-87091-003-Х, 5-87091-004-8

В романе известного воронежского писателя Е. Д. Люфанова отражена бурная эпоха петровского царствования и ее важнейшие события: Северная война, преобразовательные начинания, отношение к ним различных слоев общества – купечества, бояр, крестьян, духовенства.

На широком историческом фоне действуют главные герои романа: Петр I, сторонники его преобразований и наиболее активные и влиятельные защитники традиционного уклада жизни.

---

Спешил Флегонт в Петербург, ноги себе посбивал, обдумывая на ходу, как ему наверняка оказаться быть допущенным до царя. Скажет, что никому другому, а только ему одному должен поведать нечто столь важное, что изменит всю русскую жизнь. Правда будет в этих словах: в точности так и случится, что с окончанием на земле антихристова бытия как бы светлое воскресение для всех россиян наступит. И пусть в тот же час порушится в прах отданная подвигу жизнь его, Флегонта-Гервасия. Тут, у самой груди, в подкладке подрясника припрятан обоюдоострый кинжальный нож.

Но что же это такое?.. Был царь Петр в Петербурге, почти весь этот месяц был, а три дня тому назад отбыл с супругой своей и с племянницей.

– Что значит – куда? Тебе на что про то знать? – подозрительно поглядел на допытливого попа служивый человек, к коему Флегонт обращался с расспросами. – Уехал, и все тут.

Обретаться где-нибудь здесь в ожидании, когда царь вернется, – несбыточно и небезопасно. Придется возвращаться в Старую Руссу и там продолжать иерействовать. И ждать, ждать все же неотвратимого дня и часа своего торжества над поверженным сатанинским исчадием.

– Царь прибыл, царь… Русский царь!.. – взволновались жители Данцига, и было основание им волноваться. По приезде сюда Петр наложил штраф на данцигских градожителей – зачем торгуют со шведами и держат в своей гавани шведские корабли?

В Данциге была главная военная квартира фельдмаршала Шереметева, и за допущенное попустительство горожанам в торговле со шведами Петр объявил Шереметеву выговор.

Пока велись приготовления к свадьбе Екатерины Ивановны, петербургские гости проводили время в посещении замков, музеев, церквей; вечерами развлекались на ассамблеях то у одного, то у другого вельможи, и веселый смех хохотушки-невесты не был слышен разве только под церковными сводами.

Под предлогом участия в свадебной церемонии в Данциг съехались венценосные властелины Дании, Пруссии, Ганновера, Польши, – все спешили повидаться с царем Петром и, изъявив ему свою дружбу, закрепить военный союз против Швеции.

Вечером накануне свадьбы, когда состоялось первое свидание невесты с женихом, небо над Данцигом было словно пожаром объято от разыгравшихся на нем па́зорей. По всему небоскату полыхало многоцветным огнем, и то небесное знамение было видно даже в Петербурге, где все считали такое явление признаком неминуемой напасти.

«Уж не с Катеринкой ли что приключится в ее подвенечный день?» – пугалась царица Прасковья.

Не было при ней старого провидца Тимофея Архипыча, который умел вещать по любому случаю; не было тут ни поставца с частицами нетленных мощей и другой святостью, не было чудотворной иконы, чтобы перед ней коленопреклоненно помолиться о ниспослании счастья и благополучия дорогой Катеринке. Один только светлейший князь Александр Данилыч по своему ученому разумению объяснял, что сие небесное полыхание, на воздухе видимое, не чрезнатуральное, а своеобычное есть. Говорил:

– По универсальному рассуждению филозофов сие из серных и селитренных выхождений происходит.

Но никакие ученые разъяснения не могли успокоить всполошившуюся царицу Прасковью и иных простодушных людей, иже с нею.

А находившуюся в Данциге Катеринку ничто не смущало и не пугало. Она знай себе веселилась, счастливая и довольная тем, что ради ее замужества великое торжество учиняется, что окружают ее самые знатнейшие персоны, а дальнейшее, будущее… К чему заглядывать далеко, ум и глаза утруждать?..

Погасли небесные па́зорные разноцветья, а на смену им в свадебный вечер фейерверочные многоцветные огни в небо вскинулись, и столь сладкозвучно играла музыка, что Катеринка себя от счастья не помнила и, взглядывая изредка на понуро сидевшего рядом своего суженого, недоумевала: что это он такой? Ужель его свадьба не веселит и жениться он расхотел? «Ой, опять „горько“ кричат…» А нет никакой приятности целоваться с этим Карлом-Леопольдом. И – ой-ой, как было бы хорошо, если бы вместо него сидел рядом, например, вон тот – веселый и разбитной да столь приглядный на вид его черноусенький адъютант! Ах, бы… Дядюшка-царь подмигивает, веселый сидит.

Царь Петр был доволен теми выгодами, какие он получал от замужества этой племянницы. О городе Висмаре хлопочет Карл-Леопольд, чтобы получить его для себя, и надо пойти навстречу его желанию. Находясь у Балтийского моря, Висмар удобен для развития морской торговли. Там, в крепостных стенах, будет надежное место для склада русских товаров, кои будут под охранным покровительством герцога. Можно будет упрочить торговые связи с Европой; будет предоставлено право свободно приводить торговые и военные корабли в мекленбургские гавани. Герцог Карл-Леопольд брал еще обязательство свободно пропускать русские войска через свои владения и устраивать для них запасные магазины.

Англия не хотела бы ничего этого, и ганноверский министр барон Бернсторф высказывал такие суждения: «Царское величество имеет намерение, взявши Висмар, отдать его герцогу мекленбургскому, но мой король просит царское величество для любви к нему и для собственного интереса покинуть это намерение и предоставить Висмар в распоряжение князей Нижнесаксонского округа. Что касается брака герцога мекленбургского с племянницею царского величества, то король в это дело не мешается; но я от себя дружески вам объявляю, что едва ли этот брак может быть признан законным; притом если царское величество вникнет в характер герцога, то найдет его очень неприятным».

Ах, да мало ли что Англии и ее ставленникам нравится или не нравится, у царя Петра своя голова и свои расчеты. Все будет так, как задумано и сговорено, и по такому случаю можно еще и еще выпить заздравный кубок на сем свадебном веселом пиру.

Размещая своих племянниц по разным герцогствам, одну – в Курляндском, другую – в Мекленбургском, Петр не смущался тем, что будет втягиваться в придворные дрязги мелких династических интересов. Он намеревался завязать прочные родственно-дружеские отношения еще и с другими государствами. Вот сын Алексей овдовел, и надо снова женить его на какой-нибудь иноземной принцессе, а не уходить ему, дураку, в монастырь. «Не выдать ли Лисавету за Францию?..» – думал Петр, и для этого, казалось, были все данные. Старый французский король Людовик XIV умер, а теперешний король Людовик XV в таком же семилетнем возрасте, как и Лисавета. Вот бы их и помолвить. По приезде в Париж надо будет проведать о возможности брачного такого союза, – брал себе на заметку Петр.

Отгуляв на свадьбе племянницы, он намечал поездку в некоторые близлежащие государства и беспокоился, как в Данциге останется его «сердешненький друг» государыня Екатерина Алексеевна. Она еще потом в Везеле хотела побывать, а сопровождать ее самому никак не придется. Приставить к ней расторопного надежного человека, чтобы оберегал от разных дорожных неудобств, потому как в не столь отдаленном времени ей предстоит еще ребенка родить. Кабинет-секретаря Алексея Макарова, что ли, при ней оставить?.. Нет, он самому потребен будет разные мемории составлять.

И как раз в минуты этих раздумий Петр встретил в главной военной квартире фельдмаршала Шереметева своего генеральс-адъютанта Вилима Монса.

Исполнительный, расторопный, выносливый, он где надо и повозку может из грязи вытащить, силы не занимать стать. В поездке по европейским государствам он не надобен и, чем ему без дела быть, поручить заботы о государыне. Петр подозвал его и сказал, что с сего дня причисляет его в чине камер-юнкера ко двору Екатерины, и в тот же день представил его. Государыня благосклонно отнеслась к назначению Монса в ее свиту.

– Заодно примешь наблюдение дел по управлению поместий, состоящих за государыней, а также и по монастырским владениям, кои под особым ее покровительством. Станешь вникать во все те дела, – сказал ему Петр.

Монс учтиво поклонился царю и царице, глубоко благодарный за оказываемую ему честь, и заверил, что со своей достодолжностью оправдает все усердным старательством.

– Ин и быть по сему, – заключил Петр.

О, сколь много в жизни случается непредвиденного, когда радость оказывается вдруг рядом с горестью. Недавно вот царь Петр свадьбу племянницы весело справлял, к своей дорогой супруге определил в верные хранители вполне надежного человека, предстояло всему бы довольным быть, ан тут как раз и настигло горе-уныние, грусть-печаль. Пришло из Петербурга известие, что умерла любимая сестра царевна Наталья Алексеевна. Извещая об этом царя, Меншиков, как мог, утешал его, уговаривал не предаваться отягощающей душу и сердце великой скорби, писал: «Понеже, как вы сами, по своему мудрому рассуждению изволили знать, что сие необходимо есть, к тому же мы все по христианской должности такие печали сносить повинны: того ради всепокорно прошу, дабы не изволили вы сию печаль продолжать, но последовать мудрому рассуждению, которым и других обыкли от таких печалей отводить».