Тони Парсонс - Муж и жена

• Название: Муж и жена
• Автор: Тони Парсонс
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-8189-0685-Х

Тони Парсонс — известный британский журналист и автор мирового бестселлера «Man and Boy». Его книги справедливо сравнивают с «Дневником Бриджит Джонс». Такое же доброе отношение к жизни, легкая ирония, немного философии и умение говорить о самых сокровенных проблемах тридцатилетних.

Новая книга Парсонса «Man and Wife» вызвала немало разговоров в западной прессе. О ней говорят, о ней спорят, ее цитируют. Она стала модной.

---

— Но, может быть, мужья поняли бы их? — спросил я. — Ведь нужно стараться понять друг друга, правда? И если они по-настояшему любят их, то они смогут их понять.

— Может быть. Если они действительно любят их, — сказала мама.

— Можно, я спрошу тебя кое о чем про вас с папой?

— Давай.

— Будут ли изменения? С годами? Мой брак станет другим по сравнению с тем, чем он был раньше?

Мама улыбнулась:

— Брак меняется все время, никогда не перестает изменяться. Когда ты молод, ты говоришь: Я люблю тебя, потому что ты мне нужен. Когда ты постарел, то говоришь уже: Ты мне нужен, потому что я люблю тебя. Очень большая разница. Я не говорю, что одно высказывание лучше другого, хотя второе длится дольше. Но никогда не перестаешь любить друг друга, Гарри. Если только это настоящее. — Она взяла меня за руку. — Послушай, Гарри. Поговори с ней, если ты этого хочешь. Поговори с Сид. Расскажи ей о том, что происходило. Поговори со своей женой, если ты думаешь, что это может помочь.

— Но я не знаю, смогу ли я. Видишь ли, я хочу, чтобы она гордилась мной, мама. Так, как ты гордилась отцом. — Я сжал ее руки. — И еще я хочу, чтобы ты тоже гордилась мной.

— Я уже горжусь тобой.

* * *

Пегги вернулась домой. На ее гипсе расписались все дети, лежавшие в ее палате. Должно было пройти еще долгое время, прежде чем она могла опять идти в школу. Но нога постепенно заживала, и в тот вечер мы с облегчением отправились спать. Пегги выздоравливала, и каким-то непонятным образом я выздоравливал тоже.

— Я должен тебе что-то сказать, Сид.

— Ты не обязан мне ничего говорить. Так же, как я ничего не должна тебе говорить о Люке. Потому что просто нечего рассказывать.

— Но я хочу что-то сказать. Про то, что произошло. Про то, как мы друг друга потеряли на какое-то время.

— Ты ничего не должен мне говорить. Просто закрой глаза.

Я почувствовал, как моя жена коснулась в темноте моей руки.

— Ты теперь дома, — прошептала она.

29

Жизнь берет в заложники всех, кого мы любим.

Поэтому моей жене было так трудно после того, как Пегги вернулась домой. Если твой ребенок хоть раз попал в больницу, ты уже никогда от этого не освободишься. Никогда не будет так, как было до того. Когда узнаешь, что значит любить больного ребенка, как тяжело находиться в больнице. Потому что никогда не избавиться от страха, что все это может повториться и в следующий раз будет гораздо хуже.

Дело было не только в ее дочери. По вечерам, довольно поздно, из Техаса звонили ее сестры, которых беспокоила их мать. Ее однажды нашли на стоянке машин в центре Хьюстона, где она бродила с ди-ви-ди-диском фильма «Унесенные ветром» в руках, без единого цента в кармане и не помня, каким образом она очутилась там. «Похоже на начало старческого маразма», — прокомментировала моя мама. И это было ужасно, потому что моей жене приходилось волноваться еще и об этом.

Поэтому, когда однажды вечером, после того как мы уже легли спать, Сид сообщила, что у нее задержка месячных, я сразу подумал, что это из-за стресса.

Стресс странно влияет на функции организма.

А когда на следующее утро она проснулась и сразу побежала в ванную; где ее долго тошнило, я подумал, что бедняжка беспокоится и за дочь, и за мать.

И даже тогда, когда я стоял за дверью ванной и прислушивался к тому, как мою жену выворачивало наизнанку, до меня еще не дошло. Я еще не понял, что все повторяется опять.

Самое замечательное на свете.

* * *

Я и раньше видел одну из этих штук.

Вообще-то, когда Джина узнала, что беременна Пэтом, я повидал их десятки. Ничего в них не было особенного. Просто белая пластиковая палочка. Она выглядела, как будто чего-то в ней не хватает, как зубная шетка без щетину.

Я взял в руки тест на беременность. Эта белая палочка оказалась почти невесомой. И так же неестественно легко я чувствовал себя в эту минуту. Голова кружилась.

На этой штуке имелись два маленьких окошка. В одном, круглом, виднелась тонкая голубая линия, а другое, квадратное, которое я принял за самое важное окошко и которое могло изменить все на свете, отчетливо показывало еще одну тонкую голубую линию.

И, наконец, я понял. Понял не только причину задержки месячных и тошноту по утрам, но и все остальное. Наконец-то я осознал, почему я должен был остаться, и остался.

Это произошло, когда я скорее почувствовал, чем услышал Сид, стоящую в дверях ванной. Она плакала и смеялась одновременно — это, похоже, стало традицией, — вытирая слезы рукавом футболки.

— Это не страшно? Как ты к этому отнесешься? — спросила она меня.

Я обнял ее:

— Это не просто «не страшно». Это замечательно. Даже, я бы сказал, чудесно! Это самое прекрасное, что может быть.

Тут моя жена взглянула на меня и улыбнулась, и, наверное, во второй раз в жизни я вдруг понял, для чего я живу.

* * *

— Подожди минуточку, — попросил меня Эймон. — Так ты остаешься со своей женой из-за какого-то придурка на «БМВ»? Ты это хочешь сказать?

— Я этого не говорил.

— Ты сказал, что из-за аварии все изменилось. Что до этого она паковала веши. Она собиралась уходить от тебя, Гарри, а ты намеревался начать все с начала с кем-то другим.

Если бы с Пегги не случилось несчастья, расстались ли мы с Сид? В душе я не видел причин, которые могли бы нас от этого удержать.

Все так хрупко устроено в браке, как легкая паутинка, так же запутанно и непрочно, все тщательно сплетено, но легко разрывается несколькими жестокими, случайными ударами. Казалось, что брак моих родителей был сотворен из более прочного материала. Мои мама и папа искренне верили, что не могут быть счастливы с кем-нибудь другим. О себе я знал, что это не так. Я мог быть счастлив с Казуми. Так же, как Казуми могла бы найти необходимые ей отношения, так нужные нам всем, с другим мужчиной. И Сид могла бы найти кого-нибудь, кто любил бы ее. Но все это не умаляло важности отношений, которые сложились у меня с моей женой. В некотором роде осознание того, что каждый из нас смог бы выжить без другого, переводило брак в разряд особо ценных. Мы остались вместе, потому что сами сделали этот выбор.

В мире, наполненном разными возможностями, мы выбрали друг друга.

— Этот ребенок, — сказал я Эймону, — свел нас снова вместе. Ребенок, которого мы вместе приведем в этот мир. Мы станем настоящей семьей. Может, мы уже стали ей.

Он выглядел так, будто я его не убедил. Я понимал, что он хочет определенности, жестких гарантий того, что любовь будет длиться вечно и наш брак не развалится.

Но, как говорит моя мама: «Если хочешь гарантий, детка, то купи тостер».

— Послушай, Эймон, причину, по которой я снова со своей женой, совсем не сложно понять. Просто я люблю ее.

— Также, как ты любил Казуми? Или по-другому? Такой же любовью или другой? Мне нужно знать. Что, если бы было все наоборот, Гарри? Что, если бы ты переспал с Казуми в Ирландии? А, приехав назад в Лондон, ты не лег бы в постель со своей женой? Что, если — и это большой вопрос — другая женщина носила бы твоего ребенка?

— Ну, тогда…

Я не смог ответить на этот вопрос. Я предпочел проигнорировать весь тот хаос, который притаился снаружи.

Все женщины, которых я мог бы любить, все другие жизни, которые я мог бы прожить, дети, готовые родиться… Сегодня я не мог уже думать обо всем этом.

В конце концов, я все-таки женатый человек.

* * *

Мое давление снизилось. Гипертония отступала. Еще не скоро может произойти кровоизлияние в мозг.

«Хорошие новости», — подумал я. Хочется увидеть, как новый малыш вырастет. Хочется присутствовать при том, когда малыш начнет смотреть на меня как на старого дуралея, который ничего не знает о жизни. Хочу прожить до тех пор, когда мой младший ребенок станет взрослым. Таков теперь мой план. Моя новая цель.

Постепенно эта цель стала самой главной.

— 135 на 75, — сказала мой доктор. — Неплохо. Совсем даже не плохо. Вы продолжаете снижать вес, не курите, занимаетесь физическими упражнениями?

— Тридцать минут на тренажерах три дня в неделю.

— Хорошо. Только не перестарайтесь. В наши дни от перегрузки на тренажерах умирает такое же количество мужчин средних лет, сколько от рака или от сердечных болезней. Как много соли вы употребляете?

— Даже не прикасаюсь к ней.

— Кофеин?

— Ну, довольно сложно отказаться от капучино. Но я уже сократил количество.

— Иногда приходится держаться подальше от того, что мы любим, и научиться ценить то, что нам очень нужно.

Тут перед моими глазами возникло лицо моей жены. Черные волосы подстрижены в китайском стиле, широко поставленные карие глаза, белозубая улыбка и крошечные мимические морщинки, которые начали намечаться вокруг ее маленького прелестного рта. Такое родное лицо. Лицо, которое я так любил.