М. Антрекот - Дело огня

• Название: Дело огня
• Автор: М. Антрекот
• Жанр: Фэнтези

Япония. Первые годы реставрации Мэйдзи. Старые враги — быывший политический террорист Асахина Ран и бывший полицейский из отряда Синсэнгуми Сайто Хадзимэ идут по следам загадочных убийц, которых не берут ни меч, ни пули. Или берут — но не сразу... Следы эти тянутся из прошлого, из охваченного смутой Киото, где кто-то поджигал по ночам святыни и пил человеческую кровь. Повесть написана в соавторстве с К. Кинн и М. Т. Антрекотом.

---

— Прошу прощения, — Асахина окончательно перешел на официальную речь, обращаясь к Синдо как к младшему, — но мне потребуется также осмотреть вырубку. Меня и моих коллег смущает не только качество работы, но и качество материала.

— О, я предполагал это, — весело ответил управляющий. — Что ж, мы отправимся, едва закончится погрузка. Не прикажете ли подать чаю?

— От чая не откажусь, — сказал Сайто. — В горле пересохло, угольной пыли наглотался.

Управляющий улыбнулся и позвонил в медный треугольник. Вскоре принесли чай. Сайто пил долго, обстоятельно.

— Пообедаем наверху, — продолжал управляющий. — А пока что вы осмотрите погруженный материал и я покажу вам поселок.

— Буду чрезвычайно признателен. — Асахина коротко поклонился.

— Могу ли поинтересоваться… потребуется ли присутствие господина инспектора?

— К сожалению, да, — инженер развел руками — естественный, извиняющийся жест. — Ввиду недавних событий мое начальство несколько чрезмерно обеспокоено моим ничтожным благополучием.

Инспектор не улыбнулся. Последний раз он исполнял обязанности телохранителя три месяца назад и объектом была императрица-мать. К тому же, он сомневался, что сможет охранить Асахину Рана от того, от чего тот не сможет охранить себя сам.

Погрузка внизу уже была завершена. Ба, удивился Сайто, да как же он все это будет сводить? Тут ведь не меньше мана этих деревянных штук! Но инженер не стал пересчитывать каждую шпалу — он достал из портфеля раскладной железный аршин и замерил высоту штабелей на платформах, а после пересчитал штабеля, пощелкал костяшками абака и, удовлетворенно кивнув, расписался в накладной. Завинтил тушечницу, спрятал все в ту же пузатую кожаную сумку — экая громоздкая штука, ни за плечи ее не повесишь, ни к поясу — и, помахивая бумажкой, чтобы подсушить подпись, направился к паровозу. Сайто пошел с ним рядом, управляющий почтительно отстал.

— Сёта, — не понижая голоса, сказал Асахина. — Вот тебе накладная, отдай ее господину Ояме. Передай ему, что я останусь осмотреть предприятие и шахту. Может быть, до завтра. Если не приду к вечерней погрузке — не беспокойся.

— Господин инженер, — машинист опустил глаза. — Вы лучше на ночь не оставайтесь. Нехорошее здесь место.

— А что так? — Сайто полез за сигаретой.

— Деревня Кадзибаяси, — Сёта облизнул губы и повернулся спиной к управляющему и рабочим, — она здесь недавно. Прежде, до войны еще, выше в горах была деревня Уэмура…

Сайто пожал плечами. В горной стране каждая третья деревня зовется Уэмура, ибо это и значит «верхняя деревня». Что в этом странного? — так должен был прочесть его жест круглолицый парень.

И вправду, ничего странного. А если название деревни совпадает с фамилией человека, который в последнее время приобрел влияние, совершенно непропорциональное его скромной должности, то это простое совпадение. А если даже не совпадение — что тут такого? Он будет не первым сельским самураем, возвысившимся в нынешнюю эпоху перемен.

— Там бедные земли, люди жили тем, что рубили лес да уголь жгли. И хорошо жили, — машинист заторопился, — Но там пропадали люди, господин инженер. До войны еще пропадали. Говорят, в горах жили рокуро-куби. А потом сюда переселили… этих, ну и совсем плохо стало. Это ведь эта, нечистые — они после смерти не могут успокоиться, бродят и пьют кровь.

— Сёта, — Асахина сказал это громко и строго. — Стыдно машинисту железной дороги верить во всякую чушь.

— Вот видите, — сказал сзади управляющий, — даже те, кто работает в столице. Чего уж ждать от нашего захолустья.

— Просвещенные люди, — Асахина держал все тот же строгий тон, — должны в первую очередь показывать пример людям простым. Так что наш долг объяснять таким, как Сёта-кун, ошибочность их воззрений. Как можно презирать людей за то, что они согрешили в прошлых рождениях, если в этом рождении все мы грешим непрестанно, Сёта-кун? Как можно верить, что мертвецы ночами бродят и пьют кровь? Отправляйся немедленно — и передай документ по назначению. Дзиро, в кабину.

С каждым словом в Асахине все меньше оставалось от чинного инженера и всё больше — от командира летучего отряда, каким он и был до отъезда в Англию. Интересно, заметил ли это превращение управляющий? Он должен быть толковым человеком — бестолковый не смог бы так долго делать два таких разных дела.

— Господин инженер и вправду не верит в демонов?— спросил управляющий. — Здесь такая глушь, что зимой можно поверить во что угодно.

— Вашему покорному слуге не доводилось видеть в жизни ничего страшнее людей.

Да, с этим бы согласился каждый, кому не повезло встретить тогда еще не инженера на ночной улице. Или на дневной.

— А если убийство такой страшный грех, — инспектор затянулся, — то все мы трое в следующей жизни будем париями. В свете этого не вижу, отчего бы мне брезговать париями в жизни нынешней. Я ведь не ошибся, Синдо-сан? Вы воевали и, кажется, даже имеете отличия?

Синдо мгновение-другое выглядел ошарашенным, потом деланно расхохотался.

— Неплохая шутка, господин инспектор. Ну что ж, отправимся в дорогу. Первым делом я покажу вам запруду. Мы пройдем вслед за бревном весь его путь — от сплавки до вон того навеса, куда сгружают пропитанное дерево. Ведь мы делаем не только шпалы, господин инженер. Последний большой заказ, к примеру, получен от токийского муниципалитета — фонарные столбы. А еще ожидается заказ на быки для нового моста.

— Вы используете какие-то ускоренные методы пропитки? — с интересом спросил инженер. — Деревянные быки недолговечны.

— Да, конечно — пропитка под давлением, передовой метод, запатентованный совсем недавно, — Синдо лучился неподдельной гордостью. — Я покажу вам котлы в свое время, а теперь — вот она, запруда.

Сайто в первый миг не понял, где именно запруда — там, куда показывал управляющий, не было воды. Через мгновение наваждение развеялось: воды хватало, и в ней тяжко, как изморенные жарой буйволы в грязи, ворочались толстые бревна — плотно, бок к боку, едва покачиваясь на волнах. Рабочие на другом берегу поддевали крючьями одно за другим — и эти движения передавались остальным, так тесно толкались они в воде.

Сайто прикинул высоту плотины — вышло что-то около полутора дзё[63].

— Да. И у нас только дуб и сосна. На шпалы идет средняя часть ствола. Здесь следят за тем, чтобы древесина отбиралась тщательно.

Ввиду причин инспекции заявление было несколько опрометчивым, но господин инженер промолчал.

— Конечно же, сучья обрубают еще там, наверху, — Синдо жестом пригласил их перейти плотину. — Но не следуют думать, что их бросают зря. Самые толстые идут на уголь, из остальных делают топливо.

— А в чем разница? — подыграл Сайто.

— Уголь, — снисходительно вздохнул Синдо, — используется в очистительных фильтрах для… чего угодно. Наш идет на винокурни господина Мияги. Подумать только, в свое время господин Мияги приобрел эти земли как раз для нужд своих винокурен. Кто же знал, что здесь, в горе — настоящее сокровище, черное золото… Побочные продукты сначала нейтрализуются известью, а затем из них извлекается спирт; а известь в сочетании с уксусной кислотой служит для добычи уксусно-кислого кальция. Последний направляется в сушильни полужидким, частично сушится на воздухе, а потом в больших сушильнях. И уже твердым его смешивают с этиловым спиртом и серной кислотой для получения уксусно-кислого этила. Этот продукт, господа, весьма востребован кожевенниками. Остатки масел идут на топливо. Каждая тонна дерева дает 135 фунтов уксуснокислой извести, 61 галлон 82-процентного метилового спирта, 610 фунтов угля, 15 галлонов дегтя, богатые масла, осветительные масла, креозот и 600 кубических футов горючего газа. И мы не остановимся на этом.

— Впечатляет, — кивнул Асахина.

— Вот угольные ямы.

Синдо мог бы и не показывать пальцем — дрожащий воздух над провалом в земле говорил сам за себя. Сайто ступил на край мостков, ведущий вниз.

Внизу был ад.

Инспектор видел раньше, как пережигают древесный уголь — яму, где горит дерево, присыпали землей, обкладывали дерном, чтобы огонь не мог добраться до воздуха… А тут — камень и металл, трубы, отводящие дым в какой-то длинный барак — наверное, ту самую сушильню, о которой говорил господин Синдо, — и сухой, лютый жар без огня.

Среди раскаленных печей сновали раздетые до набедренных повязок люди — в один цилиндр грузили дрова, из другого высыпали черный, отливающий серебром уголь. Неподалеку от ямы в траве под деревом был овражек поменьше — и оттуда доносился отчаянный рев младенца.

— Что там? — не дожидаясь ответа, Асахина зашагал в ту сторону.

Десятка полтора детишек, от совсем крохотных до трехлетних, копошились в песке. За ними, покуривая трубку, приглядывала черная сморщенная старуха. Орущий младенец не производил на нее никакого впечатления.