Михаил Угаров - Смерть Ильи Ильича

• Название: Смерть Ильи Ильича
• Автор: Михаил Угаров
• Жанр: Драматургия

История пьесы М.Ю.Угарова «Смерть Ильи Ильича» – по мнению многих, лучшей пьесы современности, – достаточно интересна: говорят, что автор сочинял пьесу «Смерть Ильи Ильича» («Облом-оff») как раз для МХАТа, но после смерти Олега Ефремова она оказалась там не нужна. В результате автор поставил пьесу сам в «Центре драматургии и режиссуры». Последствия хорошо известны: премия на фестивале «Новая драма», премия «Гвоздь сезона» от московского отделения СТД и приз зрительских симпатий на «Золотой маске». Тут же пьесу приняли к постановке в театре им.Р.Симонова и выпустили под названием «Облом ОК». А потом состоялась-таки премьера во МХАТе.

Угаров, человек, как известно, не ленивый (пишет сценарии для телесериалов, руководит «Театром.doc» и т. д.), хорошо объяснил, зачем ему (и всем нам) нужен сегодня Обломов: для профилактики – чтобы противостоять «злой энергии», сопровождающей почти любую активную деятельность; так на узких улицах кладут «лежачих полицейских» – иногда надо сбрасывать скорость. Угаровский совет энергичным людям: залезать в шкаф и сидеть там тихо по 20 минут каждый день – много будет пользы. По Угарову, деятельности в нашей жизни стало столько, что важно культивировать противоположный миф. 

---

Выходит из комнаты.

ОБЛОМОВ (складывает письмо) . Я всё сказал. (Запечатывает. Кричит.) Захар! Пошли кого-нибудь с письмом к барышне!

Съедает кусок пирога, выпивает рюмку водки. Подумав, съедает ещё кусок.

Странно! Мне уж не скучно, не тяжело! Я почти счастлив. Отчего это? Должно быть, оттого… что я всё сказал.

Входит Пшеницына.

ПШЕНИЦЫНА. Вот! Халат ваш! Его можно починить и вымыть. Материя такая славная! Он ещё долго прослужит. Может, наденете когда-нибудь… к свадьбе.

Сцена седьмая.

Осенний парк с голыми деревьями.

На скамейке сидит Ольга, в руках у нее письмо.

На стволом дерева прячется Обломов.

Хруст ветки, Ольга оборачивается и застает Обломова в самой нелепой позе…

Ольга отворачивается.

Обломов выходит из-за дерева, садится рядом с ней на скамейку.

ОЛЬГА (подает ему письмо). Возьмите! И унесите его с собой. Чтоб мне не плакать, глядя на него. Я не должна плакать – о чем?

ОБЛОМОВ. Ваше счастье ещё впереди.

ОЛЬГА. Вы спрятались за деревом, чтобы посмотреть – буду ли я плакать? Вас пугает, что я разлюблю вас? А если вы разлюбите меня?

ОБЛОМОВ. Я?

ОЛЬГА. Устанете, как устали от дел, от службы, от жизни. Разлюбите без соперницы, не она, а халат ваш будет вам дороже! Прощайте, Илья Ильич, прощайте навсегда. И будьте покойны, – ведь ваше счастье в этом!

Пауза.

ОБЛОМОВ. Простите меня…

ОЛЬГА. За что?

ОБЛОМОВ. За ошибку. За то, что вам теперь досадно…

ОЛЬГА. Это моя ошибка. Я наказана за гордость. Слишком понадеялась на свои силы. Я думала, что я вылечу вас… Но у меня не хватило уменья… Врачебная ошибка! Я не предвидела её, а все ждала результата, надеялась… (После паузы.) Вы не станете упрекать меня, что из гордости я рассталась с вами?

Внезапно Ольга хватает его за руку.

Ты кроток, Илья, честен и нежен… Как голубь… Ты прячешь голову под крыло и ничего не хочешь больше. Ты готов всю жизнь проворковать под кровлей… Да я не такая! Мне мало этого, мне нужно чего-то ещё, а чего – не знаю! Сможешь ли ты научить меня, дать мне всё это?! А нежность… (Усмехнулась.) Где её нет!..

ОБЛОМОВ (тихо). Я люблю тебя.

ОЛЬГА. Мы не шутим, Илья! Помни, что дело идет о будущей жизни! Скажи мне – да! и я поверю тебе! Хватит ли тебя на всю жизнь? Будешь ли ты для меня тем, что мне нужно? Скажи – да! и я беру назад свое решение! Вот тебе моя рука и пойдем, куда хочешь, – за границу, в деревню, на Выборгскую сторону!

ОБЛОМОВ (тихо). Возьми меня, какой я есть. Люби во мне, что есть хорошего! Ведь я люблю…

ОЛЬГА (прерывая его). Я жду не уверений в любви, а короткого ответа!

Обломов молчит.

Ольга отпускает его руку.

ОЛЬГА (холодно). Так нам пора расстаться! Прощай! (Усмехнувшись.) За меня не бойся. Я поплачу и потом уж больше плакать не стану.

Пауза.

Что погубило тебя, Илья? Ведь ты добр, умён, нежен, благороден… и… гибнешь! Что сгубило тебя? Нет имени этому злу…

ОБЛОМОВ. Есть. (Почесал голову.) Только надо найти ему название. И сразу всё будет хорошо. Всё сразу пройдет…

Ольга, не дослушав его, уходит.

В руках у Обломова остается её перчатка.

Сцена восьмая.

Пшеницына штопает чулки.

Входит Обломов.

Не снимая пальто, он садится в кресло.

ЗАХАР. Это, должно быть, барышня забыла?

ОБЛОМОВ. Какая барышня?

ЗАХАР. Ильинская барышня.

ОБЛОМОВ. Что забыла?

ЗАХАР. Перчатку. Вон у вас в руках.

Обломов опускает глаза и видит перчатку Ольги, которую он по-прежнему держит в руке.

ОБЛОМОВ. Какая перчатка? Какая барышня?

Прячет перчатку в карман пальто.

Это портнихина перчатка. Ездил в магазин рубашки примерять, взял по ошибке портнихину перчатку. (Кричит.) Как ты смеешь выдумывать?!

ЗАХАР (кричит). Какая портниха? Что за рубашки? Будто барышниных перчаток не видал?

ОБЛОМОВ. А почём ты знаешь барышнины перчатки?

ЗАХАР. Знаю! Побожиться могу! Образ со стены снять!

ОБЛОМОВ. Пошел отсюда вон! Совсем пошел, на улицу! Видеть не могу твою рожу!

ЗАХАР. Обыкновенная рожа. Как у нашего брата!

Хлопнув дверью, выходит.

Пшеницына, не поднимая головы, по-прежнему штопает чулки.

ОБЛОМОВ. Послушайте, Агафья Матвеевна!.. Захар дурак. Вы, ради Бога, не верьте ему! Насчет перчатки.

ПШЕНИЦЫНА. Что мне за дело, чья это перчатка?

ОБЛОМОВ. Портнихина, которая рубашки шьёт. Примерять ездил.

ПШЕНИЦЫНА. А вы где заказали рубашки? Кто вам шьёт?

ОБЛОМОВ. Из французского магазина.

ПШЕНИЦЫНА. У меня есть две девушки – так шьют, такую строчку делают, куда там французам.

ОБЛОМОВ. Вы только, ради Бога, не подумайте, что это барышнина перчатка!

ПШЕНИЦЫНА. Хоть бы и барышни. Что мне за дело?

ОБЛОМОВ. Нет, нет! Вы не думайте! Эта барышня, про которую врёт Захар, она – огромного роста, и говорит басом.

ПШЕНИЦЫНА. Лизавета Николаевна и Марья Власьевна. Две девушки, такие строчки делают! Когда вам понадобится рубашки шить, я им скажу. Дёшево берут.

ОБЛОМОВ. Только вы не подумайте ничего, пожалуйста! Не подумали?

Пшеницына, отложив чулок, выходит из комнаты.

Обломов сидит неподвижно, глядя в пол.

Пшеницына вносит халат.

Что это?

ПШЕНИЦЫНА. Вымыла и починила. Халат.

Пшеницына снимает с Обломова пальто, сюртук и гастух.

Зайдя сзади, помогает ему надеть халат.

ОБЛОМОВ. Руки-то у вас какие… Локти. Ещё с ямочками!..

Невзначай она касается лба Обломова.

ПШЕНИЦЫНА. Да у вас жар! Горячка! Постойте-ка!

Прикладывается губами ко лбу Обломова.

Входит Захар с подносом, накрытым к чаю.

Видит Обломова и Пшеницыну – она приложилась губами к его лбу, а он замер…

Чашка с подноса полетала на пол.

ЗАХАР. Что это вы, Илья Ильич… Зачем это… Халат, вроде выбросить велели, а сами… Зачем?

ОБЛОМОВ. А ты зачем чашку разбил?

Сцена девятая.

В кресле сидит Обломов.

Рядом с нам на скамеечке – мальчик Ваня.

Пшеницына, склонив голову, шьёт.

ОБЛОМОВ. Вот и год прошел… Сколько всего случилось!

ВАНЯ. Да что случилось-то? Я и не видал ничего.

ОБЛОМОВ. Как – что? Где-то взволновался край и восстал народ, рухнули жилища, а где-то, напротив, вышло замирение…

ВАНЯ. Где?

ОБЛОМОВ. Закатилось какое-нибудь светило в небе, зато где-то засияло другое… Открылась какая-нибудь тайна бытия… Или осыпалась гора, зато море нанесло ил и отступило от берега…

ВАНЯ (с отчаяньем). Да где это всё? Почему мы ничего не видали?

ОБЛОМОВ (Пшеницыной). Ваня такой понятливый мальчик! В три раза запомнил главные города в Европе. (Ване.) Вот наведут мосты на Неве, поедем с тобой в магазины, подарю тебе маленький глобус. (Пшеницыной.) Как это у вас, Агафья Матвеевна, проворно ходит игла мимо носа! Я, право, боюсь, как бы вы не носа себе не задели!

ПШЕНИЦЫНА. Вот дошью эту строчку, ужинать станем.

ОБЛОМОВ. А что у нас к ужину?

ПШЕНИЦЫНА. Капуста кислая с лососиной. Осетрины нет нигде, уж я все лавки выходила, всюду спрашивала – нет. Потом телятина, каша на сковороде… Слышите, шипит? Уж жарится.

ОБЛОМОВ. Вот это прекрасно! Всё-то вы хлопочете, Агафья Матвеевна!

ПШЕНИЦЫНА. Кому ж ещё хлопотать? Вот только положу заплатку, так стану уху варить. Какой дрянной мальчишка этот Ваня! На той неделе вычинила куртку, он опять разорвал! (Ване.) Что смеешься? Вот не починю, и нельзя будет завтра за ворота бежать. Мальчишки, должно быть, разорвали? Дрался? Признавайся!

ВАНЯ. Нет, само разорвалось.

ПШЕНИЦЫНА. То-то само! Сидел бы дома да твердил уроки, чем бегать по улицам! Вот Илья Ильич опять скажет, что ты по-французски плохо знаешь!

ВАНЯ. Я не люблю по-французски.

ПШЕНИЦЫНА. Отчего?

ВАНЯ. Да по-французски есть много нехороших слов.

Обломов смеется.

Ваня выбегает из комнаты.

ОБЛОМОВ. А вот Машенька обрубила мне три платка – плохо, правда, неровно, но зато всё бегала показывать мне каждый обрубленный вершок.

ПШЕНИЦЫНА. Пора корицу толочь.

Откладывает шитьё, выходит из комнаты.

ОБЛОМОВ (глядя в окно). Вон снег нападал и нанёс сугробы… Покрыл дрова, курятник и конуру. Всё умерло и окуталось в саван. (Смеясь.) А вдруг не взойдет завтра солнце и застелет небо тьма?.. А суп и жаркое всё равно явятся на столе!.. И бельё будет свежо и чисто! И никто не узнает, как это сделается. С кротким взглядом, с улыбкой преданности. С чистыми, белыми руками, с полными локтями. С ямочками!..