Надежда Чернецкая - Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал

• Название: Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал
• Автор: Надежда Чернецкая
• Жанр: История

---

Она улыбнулась уголком рта: - Выходит, все, что я сказала, правда? Тогда вы напрасно ругаете доктора: он не говорил о вас ничего такого, что я сейчас могла бы использовать. - Хотите сказать, что обо всем этом вы узнали сами? - Разумеется, сама. - Тогда я жду объяснений. О некоторых вещах вы, пожалуй, могли догадаться, например, почувствовали запах ацетона, когда посетили меня в моей квартире, и заметили стол для опытов в углу, но что касается остального... - В основе моих выводов лежат не такие уж глобальные наблюдения, мистер Холмс. В тот день, когда вы рулеткой замеряли следы убийцы в парке Голдентрила, вы закатали рукава сорочки, и заметить ранки от уколов было нетрудно. Вы производите впечатление здорового человека, а следы на руках были свежие. Отсюда, как вы понимаете, следует двойной вывод: о сроках ваших последних инъекций и о том, что вы сами делали их себе. Поскольку теперь, временно находясь в моем доме и проводя со мной много времени, вы не нуждаетесь в наркотике, я делаю вывод, что он вам нужен в периоды вынужденного безделья. Остается вспомнить, какое вещество можно применять для достижения состояния собранности, концентрации сил и яркости ощущений - раствор кокаина. Теперь о том, что касается скрипки. О том, что вы любите скрипичную музыку, догадаться было нетрудно: вы выказали в ней широкие познания и не скрывали своего восхищения. И, хотя вы не говорили, что сами неплохо играете, я заметила, что многие тонкие предметы, подобные смычку, вы держите особенным образом, и я сделала рискованный, хотя и, как выяснилось, правильный вывод.

Я не знал, что ей ответить. Она окончательно поразила мое воображение, и никакие слова восторга и похвалы не могли бы выразить то, что мне хотелось, и то, что я чувствовал. - У меня нет слов, мисс Лайджест, - сказал я, - вы не нуждаетесь ни в каких уроках и испытаниях и сами можете учить дедукции, кого угодно.

Ее щеки снова порозовели. - Спасибо, мистер Холмс, - сказала она несколько смущенно, - спасибо.

В Грегори-Пейдж мы вернулись около девяти часов, усталые, испачканные дорожной пылью, но в прекрасном настроении. Когда мы привели себя в порядок, поели и выпили чаю, было уже довольно поздно. Я встал и, пожелав мисс Лайджест спокойной ночи, собрался уходить, но она остановила меня: - У меня уже очень давно не было такого прекрасного дня, - сказала она, глядя на меня своим глубоким взглядом, - и я благодарна вам за него, мистер Холмс.

Я учтиво поклонился и вышел, понимая, что навсегда потерял свободу...

_______________________________ * Мы привыкли, что люди издеваются над тем, чего они не понимают (нем.).

14

Всю свою жизнь я считал себя неспособным испытывать любовь. Даже в дни моей юности, когда для моих сверстников сердечные увлечения были самым обычным делом, мои интересы были направлены на другие вещи. Не то чтобы я старался подавить интерес к женщинам усиленной учебой или спортом, просто никогда ни одна даже самая привлекательная из них не была для меня интересна в той степени, какая нужна для равноправного общения. На протяжении всей последующей жизни я все больше убеждался, что женщины чаще всего не более чем украшения, требующие постоянного внимания и галантного обращения, но не способные стать мне ни настоящими друзьями, ни тем более возлюбленными. Когда я открыл свое истинное призвание и приобрел привычки, ставшие неотъемлемой частью моей жизни, то окончательно понял, что ни одна женщина на всем свете не заставит меня от всего этого отказаться ради сомнительного семейного счастья и многочисленных неудобств, способных кого угодно довести до сумасшествия. Я изучил женщин, еще в юности познал все стороны отношений с ними, но мое сердце ни разу не дрогнуло перед чьим-то хорошеньким личиком. Я смирился с этим и отнюдь не чувствовал себя обделенным. Ne quid ratio detrimenti capiat* - таков был мой непреложный девиз. Я не только не ждал любви, но и вообще не думал о ней иначе как о предмете для наблюдения и анализа. Для нее не было места в моей жизни, и без того полной разнообразных интересов, дел и ощущений. И вот теперь мисс Элен Лайджест заставила меня усомниться во всем, в чем раньше сомнений не было. Мое сердце забилось быстрее, а мысли утратили свой неизменный порядок, и я не мог просто так смириться с этим, даже не попытавшись понять, где я совершил ошибку.

Теперь мне было ясно, что стоило прислушаться к своим ощущениям уже тогда, когда я начал признавать за мисс Лайджест ее исключительность и уникальность, когда она оставила в моем сознании всех других женщин далеко позади. Однако мне было решительно непонятно, почему, воздавая должное ее знаниям, достижениям, манерам и красоте, я чувствовал еще что-то, лежащее за их пределами. Да, я всегда признавал, что она яркая индивидуальность, живая и глубокая натура, острый и проницательный ум! Но почему все эти ее достоинства не просто вызывают восхищение, а выводят меня из равновесия? Почему мне недостаточно просто изучить эту женщину и занести ее в свой внутренний блокнот под заголовком "исключение"?.. Да именно потому, что она для меня больше, чем просто список достоинств! Ее притягательность не исчерпывается суммой удивительных черт и качеств! Проводя с ней вечера, гуляя по парку и беседуя о самых разных вещах, я вдруг увидел в ней то, что делало ее собой, а не просто красивой женщиной, увлеченным ученым, тактичным и остроумным человеком... Наверное, я полюбил именно эту глубину, эту идущую откуда-то изнутри нее силу, не имевшую названия и не предполагавшую объяснения. Это нечто просто захватило меня с ног до головы, а я испугался, что не знаю слов, которыми можно было бы это описать...

Так, может быть, мне не нужно считать, что моя теория о женщинах и чувствах разрушена? Возможно, встретившаяся мне женщина стала счастливым исключением, позволившим лучше понять истину и самого себя?.. Я был уверен, что никогда больше не узнаю другой, которая сможет хотя бы приблизиться к мисс Лайджест в своих достоинствах, и потому моя встреча с

mei - несомненно, подношение судьбы. Но как теперь распорядиться этим подношением, как узнать, что это: ловушка, испытание или такой подарок, который дается лишь раз и который надо хватать, пока не стало поздно? И что требуется от меня взамен: положиться на свой разум или откинуть все, когда-то казавшееся важным, ради шанса получить неведомое?..

Размышления о произошедших во мне переменах теперь занимали меня и днем и ночью. Я бродил по парку, будучи не в силах спокойно спать, а потом возвращался в свою комнату и впадал в тяжелый, беспокойный сон, не приносивший успокоения. Я выходил в парк по утрам, когда солнце только вставало, и подолгу сидел где-нибудь в тени. Однако, к моему удивлению, я совсем не чувствовал себя усталым. Напротив, меня переполняло новое чувство, и от этого все вокруг казалось иным, более живым и ярким. Мое восприятие обострилось, и иногда я ловил себя на том, что иногда занят не размышлениями, а тем, что просто наслаждаюсь необыкновенным приливом сил, идущих изнутри и наполняющих каждую частицу души и тела теплом и энергией.

Я почти принял свою любовь и смирился с ней как с новым опытом, новым жизненным уроком. Я понял, что был слишком самоуверен в отношении собственной неуязвимости и слишком ограничен в объяснениях своих чувств.

Мое относительное спокойствие и не изменившая мне и теперь выдержка позволили оценить силу моего чувства. Я пришел к неутешительному выводу о том, что безнадежен. Я всегда очень живо ощущал жизнь и по опыту знал - то, что хотя бы единожды задело меня, навсегда становилось предметом самых глубоких чувств, а я уже потерял счет тому, сколько раз мисс Лайджест задела мою душу, сердце и разум. Я отчетливо понял, что моя любовь явилась плодом именно моего скепсиса и моей мнимой холодности, что она прорвала завесу моих заблуждений относительно меня самого и от этого стала еще более сильной. И потому это была не мальчишеская влюбленность, а настоящая страсть, посланная мне Богом в наказание за строптивость и гордыню.

Я лежал на диване и курил, когда вдруг понял, что двигаю пальцами в такт доносящейся откуда-то издалека музыке. Кто-то играл на рояле в глубине дома, и я не сомневался, кто именно. Я встал, надел пиджак и вышел в коридор - звуки стали отчетливее. Полагаясь только на собственный слух, я пошел в дальнюю часть дома, где никогда прежде не был. Звучала одна из знаменитых бетховенских сонат. Даже не зная о том, что, кроме мисс Лайджест, в доме играть некому, теперь не пришлось бы сомневаться, что это она: через клавиши инструменты вырывались легкость, глубина и изящество, присущие только ей одной.

Я остановился у самой дальней двери коридора и прислушался: звуки музыки действительно доносились отсюда. Я приоткрыл дверь и тихо вошел в комнату.

Это был небольшой овальный зал, сильно затененный из-за густых деревьев за окнами и почти лишенный мебели: у входа стояли два стула, немного дальше - кресло и черный рояль с поднятой крышкой. За этим роялем спиной ко мне сидела мисс Лайджест - воплощение бетховенской страсти... Рукава платья закатаны до локтей, пряди темных волос разметались по плечам, а все ее тело, казалось, было частью огромного инструмента: она не видела и не слышала ничего, кроме музыки, которую сама творила.