Алексей Меняйлов - Понтий Пилат. Психоанализ не того убийства

• Название: Понтий Пилат. Психоанализ не того убийства
• Автор: Алексей Меняйлов
• Жанр: Современная проза

Более чем неожиданный роман о Понтии Пилате и комментарии-исследования к нему, являющиеся продолжением и дальнейшим углублением тем, поднятых в первых двух «КАТАРСИСАХ». (В комментариях, кроме всего прочего, — исследование образа Пилата в романе Булгакова "Мастер и Маргарита".)

Странное напряжение пульсирует вокруг имени "Понтий Пилат", — и счастлив тот, кто в это напряжение вовлечён.

Михаил Булгаков подступился к этой теме физически здоровым человеком, «библейскую» часть написал сразу и в последующие двенадцать лет работал только над «московской» линией. Ничто не случайно: последнюю восьмую редакцию всего лишь сорокадевятилетний Булгаков делал ценой невыносимых болей. Одними из последних его слов были: "Чтоб знали… Чтоб знали…" Так беллетристику про любовь и ведьм не пишут…

Так что же такого недоступного остальным, работая над «московской» линией, познал Булгаков? И в чьих руках была реальная власть, раз Михаила Булгакова не смог защитить даже покровительствовавший ему Сталин? Трудно поверить, что до сих пор никто зашифрованного в романе Тайного знания понять не смог, потому напрашивается предположение, что у понявших есть основания молчать.

Грандиозные же орды булгаковедов по всему миру шуршат шелухой, не в состоянии подтянуться даже к первоначальному вопросу: с чего это Маргарита так ценила роман мастера? Ценила настолько, что мастер был ей интересен только постольку поскольку он пишет о Понтии Пилате и именно о нём? Мастер ревновал Маргариту к роману — об этом он признаётся Иванушке. Мастер, уничтожив роман, чтобы спасти жизнь, пытался от Маргариты бежать, но…

Так в чём же причина столь мощной зависимости красивой женщины, королевы шабаша, от романа? Те, кому посчастливилось познакомиться с любым из томов "КАТАРСИСа" и кто, естественно, не забыл не только силу потрясения, но и глубину заложения к тому основания, верно, уже догадался, что ответ на этот вопрос — лишь первая ступень…

Читать "КАТАРСИС" можно начинать с любого тома; более того, это еще вопрос — с какого лучше. Напоминаем: катарсис — слово, как полагают, греческого происхождения, означающее глубинное очищение, сопровождаемое наивысшим наслаждением. Странное напряжение пульсирует вокруг имени "Понтий Пилат", — и счастлив тот, кто в это пульсирующее напряжение вовлечён…

---

Может, голубушка, хочешь мстить? Святое дело. Хочешь? Пожалуйста! Своей рукой не получится?.. А ты войди в доверие в доме, а там посмотрим… Кланяйся убийце и улыбайся… А ещё: в угол, на нос, на предмет*! Ты нам верь, как твой отец с братьями…

* Известная формула совращения мужчин взглядом. (А.М.)

Кто в кого должен был влюбиться: «внешник» Святослав в «когорту» Малушу или наоборот?

Оно конечно, Святослав князь, яркий некрофил, но какой-то особой ненависти к Малуше у него не было. А вот Малуша его ненавидела ещё и потому, что попала в психоэнергетическую зависимость от «доброжелателя».

Так что, скорее, был страстно влюблён Святослав. А она подыгрывала, что называется, с холодной головой. Омерзителен он, Святослав, для неё. Жаба. Да и «повёлся», как лох. Таких «лечить» — святое дело. Давай-давай, расстёгивай на моей одежде застёжки, пыхти, размечтайся о блаженстве… козёл…

Была ли мать православного святого и «харизматического» вождя разнузданной шлюхой? Остались ли летописные на сей счёт свидетельства, мне не известно. Но судя по тому, что сын Малуши стал вождём-реформатором, завоевавшим власть якобы в борьбе дружин, а на самом деле некрополей, шлюхой Малуша была — подобно матерям других харизматических вождей всех времён и народов. То есть любовников не только меняла, но и совмещала. Это — потребность не просто стадного, но невротического происхождения.

Святослав, верно, на коленях перед Малушей ползал, руки ей целовал, признания лепетал. А потом, когда Святослав, Ольга и прочие вполне могли прийти к выводу, что «залетела» Малуша от Святослава, князь ей стал более не нужен — этим и объясняется её отъезд прочь. Навсегда.

Но ведь женщины от презираемых не беременеют. От тех, кого боятся — да. Но лох Святослав не тот случай.

И вот у Малуши в деревне рождается «внутренник». Да не низовой исполнитель, а исполнитель-вождь. Ни «внутренничество», ни вождистские способности на ровном месте не возникают.

Из одного этого уже можно сделать вывод, что биологический отец Владимира вовсе не Святослав. А «залёт» от Святослава не более чем инсценировка.

Откуда бы биологическому отцу Владимира прийти в Киев? И в каком обличии?

Похоже, летописец что-то знал, когда писал о Владимире—«равич». (Или ряженный под раввина — об этом ниже. Для судящего по внешности наблюдателя что ряженый, что действительный — всё равно.)

В летописях Владимир-«внутренник» назван не только «равичем», но и «каганом». «Каган» — слово тюркского происхождения («ко-хан», то есть «чёрный хан»). Такой титул носили вожди многих племенных союзов — не только хазар (ещё до IX в., т. е. до прихода к власти в Итиле еврейских ростовщиков-раввинистов), но и болгар, авар, печенегов, а также и варягов-русов (не только Владимир в X веке, но и все его предшественники на столе Киевского каганата, в том числе Святослав и «князья» до-рюриковского периода — Аскольд и Дир)*.

* Объективности ради отметим, что хотя слово «каган» явно созвучно известным еврейским фамилиям «К`оган», «Каг`ан», «Каган`ович» и т. п., однако созвучие это появилось лишь в русском языке. Евреи связывают происхождение этих и некоторых других фамилий с древнееврейским словом «коэн» (к`оhэн, множ. «коаним») — так назывались рядовые служители иерусалимского Храма, священники-левиты. Своих правителей евреи никогда — ни до, ни после Хазарии — каганами не называли. Возможно, оба слова «каган» — еврейское и тюркское — стали омонимами, только «обрусев», а в оригинале они и звучали непохоже, и смысл имели явно разный (даже если принять «арабскую» концепцию Н.Н.Вашкевича — см. главу «„Академики” против „киников”…» — то и тогда арабская транскрипция, а стало быть и смысл по-разному звучащих слов — разные). (Примеч. ред.)

В Иудо-Хазарии каган (представитель древней, до-еврейской династии, разбавленной, правда, кровью «эсфирей») был лишь номинальным правителем, его держали фактически под домашним арестом и демонстрировали народу лишь раз в году, а настоящим правителем был руководитель еврейской общины Итиля, занимавший пост главы правительства, — его титул (для внешних, конечно; как он назывался среди соплеменников, никто не ведает…) был «пех» («бек» — тюрк.) или «малик» («царь» — араб.).

Однако для нас важно не столько даже формальное значение, сколько эмоциональное звучание слова «каган». C кем это слово стало ассоциироваться у русских (в том числе у летописца) не в X–XI веках, когда ещё своих правителей по старинке называли каганами, а в более позднее время, начиная с века XII–XIII, когда на престолах уже вовсю наслаждались властью «исконно русские» православные князья — потомки (?) «Солнышка»?

Тому, кто представляет себе степень влияния Иудо-Хазарии на Русь в IX–X веках, уже всё ясно.

Во времена Ольги власть иудеев Хазарии простиралась от Волги (включая Среднюю Волгу) до Днепра и далее, на Днепре же, если вы помните, Киев и стоит. Особое внимание евреев к Хазарии объяснимо — она расположена как раз на перекрёстке торговых путей с севера на юг и с востока на запад. Месторасположением Хазарии отчасти и объясняется, что, несмотря на то, что Хазария ничего в те времена не производила, кроме рыбьего клея (см. Л.Гумилёв. Зигзаг истории), евреи-каганы и их соплеменники-придворные утопали в Итиле в роскоши. Источник — дань с 25 государств. С русичей еврейские каганы до прихода Святослава брали дань, и их «волки»-наёмники доходили до стен Киева.

С большой долей достоверности можно предположить, что, поскольку еврейско-хазарское иго на Руси было столь же тяжким, как и последующее монголо-татарское, то сам титул иудео-хазарских правителей-каганов навсегда ассоциировался в памяти русского народа с евреями вообще, точно так же, как накрепко ассоциировалось слово «хан» с монголами и татарами.

Понятно, этот психологически достоверный результат по воле господствующей субстаи должен оставаться русским неизвестен. О татаро-монгольском иге все уши прожужжали, нашествие поляков или крестоносцев — пожалуйста, а вот о том, что было Первое еврейское иго и что мы были данниками Иудо-Хазарии до вокняжения Святослава — ни-ни. Хотя об этом говорится в летописях многих народов (см. Л.Гумилёв. Зигзаг истории).

Инородцы-некрофилы, веками занимающие господствующее положение в российской административной иерархии, хотя и были разных национальностей, но равно требовали от «академиков», чтобы те внушали исполнителям одно: святой равноапостольный Великий князь Киевский Владимир Красное Солнышко вовсе не «равич», загнавший русичей в долговую кабалу, но кто-то другой. Он выбрал для подданных пилатоненавистничество (бесталанность) потому, что, дескать, хотел русичам добра, а вовсе не потому, что, как и всякий властитель, был обречён всеми силами делать из подданных легко помыкаемое стадо. Дескать, властитель, но никаких неотъемлемых качеств властителя. Огонь, но не жжёт, вода, но от пламени не отличима. Естественно, «академики» при описании действий Владимира-«внутренника» вместо корректного «пилатоненавистничество» использовали ложно-одурачивающее—«христианство».

А что князь поощрял среди подданных уничтожающее волю пьянство, так не потому, что властитель, а напротив, потому, что он, сама небесная благожелательность, умом понял, что «пити есть веселие Руси» и заповедовал русичам: радоваться. Дескать, именно из-за заботы о личностном начале у русичей и пьяная религия, и порабощающие «внутреннические» «знаки могущества».

На пропаганду веры в исконность для русских пьянства они тратили и тратят грандиозные средства. При этом, естественно, оплёвывают или замалчивают те древнерусские литературные памятники, в которых говорится об исконной трезвости русских. Например, «Велесову книгу». А в «Велесовой книге», среди прочего, сообщается, что древние русичи напитки, испорченные брожением, не пили вовсе — а пили сурью, посвящённый Солнцу молочный напиток (С.Лесной. Откуда ты, Русь?).

Согласно исследователю «Велесовой книги» С.Лесному, пьянство пришло на Русь от эллинов. Русины, вернее, только их часть — воинские дружины («когорта»?), позарившись на зарубежные шмотки (коренное русское население «когорте», действительно, должно быть чуждо), отправились походом на юг. Грабёж — грех, свойство же греха таково, что он не только воспроизводится в потомках, но и умножается, подминая и другие сферы души. Понятно, военные в походе освоили пьянство. Скажите, как назвать тех лиходеев, которые в привычках уподобились недругам своего народа? Может, совестью нации? Или защитниками отечества? А может, предателями? Точнее, «когортой»?

Что ж, «велесовское» описание появления среди русичей пьяных династий именно среди военных психологически достоверно. Вспомним лето 1941-го — повальные сдачи в плен не отказывавшихся от казённой водки комсомольцев и комиссаров. Смердящие перегаром комсомольцы (перед наступлением полагалось 200 граммов водки), спотыкаясь, с криками «Ура!» добирались до немецких окопов и там без выстрела сдавались. (Немцы часто и не стреляли, зачем расходовать патроны?) Или вспомним пьяное православное воинство, в 1904 году разбегавшееся от японцев с воплями «Кавалерия!» (и это при том, что её у японцев не было). При этом, помнится, негосправославные сибиряки держались. Или вспомним, что нововведения Владимира-«иудо-внутренника» поддержала именно каста дружинников, потомки тех, кто спаивал Русь. А вот на Бородинском поле, в рекрутском войске с повышенным содержанием неугодников, отказ от подносимой властителями-немцами дури был массовым.