Антон Белозеров - За дверью

• Название: За дверью
• Автор: Антон Белозеров
• Издательство: Не издана
• Жанр: Боевая фантастика

Его взгляды и поступки — за пределами насаждаемой современным обществом и государством морали (подставь левую щеку, обратись за защитой в милицию, повинуйся законам, которые установило государство и т.п.). Мой герой не Бог или Дьявол, а Калки - десятый аватар Вишну — беспристрастный судья и карающий палач одновременно. В романе я собираюсь довольно жестоко и карикатурно-цинично изобразить окружающую действительность. При этом я понимаю, что такая книга вряд ли будет напечатана. Но мне достаточно того, что она, как я надеюсь, понравится самостоятельно мыслящим, интеллектуально развитым людям, которые видят все несовершенство нашей жизни и готовы с этим несовершенством бороться если не физически, то хотя бы духовно.

---

— Надо было бы тут устроить бассейн, или хотя бы душ, — как бы вслух размышлял Захарий Ефимович, неторопливо доставая себе вторую бутылку пива из холодильника. — Спортивный клуб без возможности помыться, это как-то неправильно.

— Ничего, пока и так ладно, — сказал Тимофей Пахомович. — Занимаются-то тут местные, которым до дома добежать — две минуты. А кто сюда первый раз приходит, тому мытье не обязательно.

Он рассмеялся отрывистым, похожим на гавканье собаки, смехом. Захарий Ефимович коротко улыбнулся, показывая, что оценил юмор. Мне же соль шутки была совершенно непонятна. Если клуб служил первичной ступенью проверки и отбора кандидатов, то почему им не надо было выполнять гигиенические водные процедуры?

Тимофей Пахомович перестал смеяться и произнес:

— Сейчас пообщаемся с молодежью и поедем в баньку. Там тебе будет и бассейн, будет и душ.

Захарий Ефимович посмотрел на свои наручные часы (они показывали начало шестого):

— А чего тут время терять? Поехали прямо сейчас!

— Час-полтора тут побудем, и поедем. Что же мы, зря Афанасия в магазин гоняли?

— Ладно, подождем, — Захарий Ефимович вздохнул и задумчиво проговорил: — Пойти что ли, тряхнуть стариной с молодежью?

— Сиди уж! — с добродушной снисходительностью усмехнулся Тимофей Пахомович. — Мы своей стариной уже оттряслись. Пусть молодые меряются силой да удалью. А наше дело стариковское — направлять их энергию в надлежащую сторону.

В этот момент по телевизору начали показывать очередной блок новостей про цунами на островах Язвии и ураган на побережье Империки.

— Ишь ты, — снова как бы вслух подумал Захарий Ефимович, — вот так живешь, живешь, а потом — бах! — и прихлопнет тебя природа, как муху.

— А не надо быть мухами, — сказал Тимофей Пахомович. — Глупые люди и боблины не смогли предвидеть волну, а ведь был ее главный предвестник — отход воды от берега, как во время отлива. А в Новом Орлане сейчас творится то, что скоро и нас ожидает.

По телевизору показывали репортаж из Империки. Мелькали кадры, снятые с махолета, низко пролетающего над пострадавшим от урагана городом: упавшие деревья и частично разрушенные здания; разбитые и сожженные машины; банды темнокожих боблинов, безбоязненно грабящие магазины и роскошные особняки; люди, стоящие на крышах домов и размахивающие яркими тряпками, чтобы привлечь внимание; немногочисленные полицейские команды, безуспешно пытающиеся остановить разбой и насилие в городе.

— Империка гордилась своими законами и порядком, но теперь весь мир видит, что достаточно даже не самой большой катастрофы, чтобы вся цивилизованность рухнула, — с нескрываемым злорадством произнес Захарий Ефимович.

— У нас-то, пожалуй, было бы так же, — заметил Тимофей Пахомович. — Только ослабь немного кулак, и боблины сразу дичают и звереют. Людям надо всегда быть настороже, наготове…

— Люди ослабли, изнежились. Раньше люди весь мир подмяли под себя. А сейчас уступают его боблинам. Не те стали люди, что раньше, не те!

— Но не все! — возразил Тимофей Пахомович. — Многие, но не все. Я верю, что жив еще истинный дух людей — дух завоевателей, покорителей, строителей империй. Просто устали люди от трудов своих великих. А боблины этим воспользовались. Все эти разговоры про равноправие, терпимость, взаимоуважение — это все для того, чтобы усыпить дух человеческий, чтобы подчинить людей боблинам. И хорошо, что катастрофы напоминают: есть мы, и есть они. Есть человеческая культура и цивилизация, а есть боблинские животные инстинкты. И если мы их не будем держать вот здесь, — Тимофей Пахомович крепко сжал кулак, — то они нас сожрут.

Вернулся слегка запыхавшийся Афанасий. В каждой руке он принес по большому пакету, в которых звенели бутылки, а поверх были уложены свертки с закуской. Пакеты он водрузил на стол и достал пару бутылок с прозрачной жидкостью:

— Вот, холодненькая! По морозцу пронес!

— Ох, хорошо! — оживился Захарий Ефимович. — Как раз вовремя!

Втроем они начали выкладывать и выставлять на стол продукты и напитки. Афанасий достал три стакана. Свертки раскрыли и оставили в них рыбу и хлеб.

Мужчины сели за стол. Тимофей Пахомович разлил прозрачную жидкость по стаканам.

— За наше здоровье! Жили и дальше жить будем!

Выпив и закусив, Афанасий кивнул на телевизор, по которому все еще шли новости:

— Вот ведь, что в мире-то делается!

— И не говори! — поддержал его Захарий Ефимович. — Я уж тут сказал Тиму, что вот так живешь и не знаешь, когда тебя природа накроет.

— И самое обидное, — подхватил Афанасий, — что от тебя ничего не зависит. Я еще понимаю, когда ты сам полез в пекло. Ты вроде как ко всему готов. А вот когда посреди мирной жизни тебя без всякой подготовки, без предупреждения…

Тимофей Пахомович, разливая по стаканам, перебил:

— А ты не будь рохлей, не будь лопухом! Будь всегда наготове!

Афанасий с сомнением покачал головой:

— Всю жизнь на пределе, как тогда, в джунглях?

— А как ты хотел? — Тимофей Пахомович поднял полный стакан. — Жизнь — это джунгли. Везде! И тут — особенно! Или ты жрешь, или тебя жрут. Давайте, не чокаясь, за тех, кто уже не снами!

Мужчины встали, не отрываясь, выпили полные стаканы. Постояли, помолчали, потом сели и начали закусывать.

В это время у входа в клуб остановился автомобиль. Из него вышел человек в военной форме примерно того же возраста, что и собравшиеся в дальней комнате мужчины. Я не разбирался в знаках различия родов войск и званий Колоссии, однако по отглаженному мундиру, по ярко блестевшим гербам Колосии на кокарде фуражки и на пуговицах, по начищенной обуви и по солидному кожаному портфелю решил, что это высокопоставленный штабной офицер. Человек спустился по ступенькам и открыл входную дверь.

 Захарий Ефимович сначала посмотрел на загоревшуюся красную лампочку, потом — на часы:

— Что-то рано… Еще только полшестого.

Афанасий быстро встал из-за стола и направился к входу в клуб. Должно быть, все решили, что раньше времени явился кто-то из молодых кандидатов. Вошедший военный и Афанасий одновременно открыли двери в большую комнату для теоретических занятий.

— Никифор Степанович! — удивленно-растерянно воскликнул Афанасий и остановился.

Названный человек быстро пересек комнату и приложил руку к фуражке в военном  приветствии:

— Генерал Старопутов прибыл на встречу с однополчанами! И называй ты меня по-старому Ником, Афан!

Насколько я уже понял, между собой старые знакомые обычно называли друг друга сокращенными именами. Но были какие-то непонятные мне нюансы их взаимоотношений. Например, Тимофей Пахомович называл Афанасия полным именем, а Захарий Ефимович — просто Афаном.

Афанасий отступил назад, пропуская генерала в комнату. Переступив порог, Старопутов и Афанасий по-дружески пожали друг другу руки. Тимофей Пахомович и Захарий Ефимович при появлении в комнате генерала с дивана не поднялись.

Старопутов поставил портфель на край стола:

— Давненько не виделись!

Из портфеля он извлек большую бутылку хренцузского коньбыка и две банки черной икры.

— Да уж, прямо скажем, явление твое неожиданное, — усмехнулся Тимофей Пахомович, немного привставая только тогда, когда пожимал протянутую Старопутовым руку.

Захарий Ефимович тоже пожал руку генерала, лишь немного оторвавшись от дивана:

— Ты, Ник, совершенно случайно нас тут застал. Мы в «Восход» на часок заскочили и собирались дальше в баньку отправиться.

— В баньку? Это хорошо! — улыбнулся Старопутов. — Меня возьмете?

— Ну не гнать же тебя, старый вояка! — Тимофей Пахомович рассмеялся своим гавкающим смехом.

Афанасий тем временем освободил место на столе для генерала и поставил еще один стакан.

— Я смотрю, вы тут даже на часок капитально обосновались, — заметил генерал, открывая свою бутылку коньбыка и, не спрашивая общего согласия, разлил по стаканам.

— А чего зря время терять? — пожал плечами Захарий Ефимович, уверенно, привычными движениями, открыл икру и складным ножом выложил толстый слой на кусок черного хлеба.

— Ну? — спросил Старопутов, глядя на Тимофея Пахомовича.

Тот поднял свой стакан:

— За боевое братство! Хоть судьба старается растащить нас в разные стороны, а мы, наперекор ей, все равно вместе!

— Эх, хорошо сказал! — одобрил Захарий Ефимович, выпивая дорогой коньбык, как и водку, одним махом. Впрочем, точно так же поступили и все однополчане.

— А Захара с Митяем сегодня не будет? — как бы промежду прочим поинтересовался генерал.

— Нет, — коротко ответил Тимофей Пахомович.

Судя по возрасту, тот седой, который приглашал парней из поезда в эту компанию, был кем-то из названных.

Тимофей Пахомович по-хозяйски (или на правах бывшего командира) сказал генералу: