Барбара Брэдфорд - Волевой поступок

• Название: Волевой поступок
• Автор: Барбара Брэдфорд
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7027-0124-0

Одра Краудер, одаренная ярким художественным талантом, достигает главной цели своей жизни и обеспечивает блестящее будущее своей дочери Кристине.

Дочь, унаследовавшая талант матери, создает собственную «империю» высокой моды. Внучка Одры, Кайл, представительница третьего поколения Краудеров, внезапно отказывается продолжать дело Кристины.

Роман полон драматических поворотов и неожиданных развязок, в центре которых, как всегда у Барбары Тейлор Брэдфорд, очаровательные и талантливые, волевые и изысканные героини.

---

Только позднее Одра поняла, что дело было совсем не в преданности их отцу. Обожание и любовь к их матери заставили Питера Лейси стать их благодетелем и покровителем.

Поняв истинную причину их совместной жизни, Одра с легкостью примирилась с ней и никогда в душе не винила и не судила ни свою мать, ни дядю Питера. Ведь они так любили друг друга. Он любил и осиротевших детей Эдит и обращался с ними как отец. Он делал для семьи Кентон все, что позволяли ему его силы и материальные возможности. У него где-то были жена и двое детей, мальчик и девочка. Только это помешало им с Эдит вступить в брак.

Одра и Уильям не понимали всего, пока Эдит и Питер были живы, но позже Одре стало казаться, что Фредерик и раньше что-то подозревал. В конце концов, он был самым старшим из них. Когда Эдит умерла, ему было семнадцать, Уильяму пятнадцать, а Одра лишь за месяц до этого отпраздновала свое четырнадцатилетие.

Их мать умерла так внезапно, что дети Кентон не могли этому поверить; они были потрясены, убиты горем. А затем, всего какой-то час спустя после того, как ее гроб опустили в землю, им пришлось пережить еще один тяжелый удар.

Они буквально лишились дара речи от ужаса, когда узнали, что Эдит покинула этот свет, не имея ни пенни, и что они остались не только без средств, но и без крыши над головой. Хай-Клю, вопреки тому, в чем они были уверены, не был их собственностью. В действительности он никогда не принадлежал их отцу, который просто арендовал замок у его владельца – Питера Лейси. С 1909 года Питер разрешил Эдит жить в Хай-Клю, не внося арендной платы.

Наверняка в его завещании было дополнение, защищавшее Эдит на случай его смерти, но только Эдит, а не детей. Хай-Клю оставался ее домом до конца жизни, но после ее смерти он должен был быть присоединен к остальной собственности семьи Лейси. Ежегодная рента, которую Питер оставил Эдит, тоже прекращалась после ее смерти.

О детях в завещании не было упоминания скорее всего потому, что Питер Лейси не мог предвидеть, что их мать умрет молодой. По всей видимости, не предвидела этого и она, так как не оставила завещания, несмотря на все горе, которое принесла ей кончина Питера.

Обо всем этом трое сирот узнали от двоюродной сестры матери Алисии Драммонд. После отпевания в церкви Святого Николаса и похорон на церковном кладбище в деревушке Уэст-Тэнфилд Алисия привезла их в свое поместье Грейндж. Она торопливо провела их в библиотеку, унылую комнату с мрачными тенями по углам и наводящими тоску картинами и тяжеловесной викторианской мебелью, где позже должен был быть подан чай. К чаю пришли муж тети Алисии, дядя Персиваль, их дочь, кузина Винифред, и мать Алисии – бабушка Фрэнсис Рейнолдс. Все они присутствовали на похоронах.

Хотя дети Кентон очень не любили Драммондов, к своей двоюродной бабушке они относились тепло, так как она всегда питала слабость к своей единственной племяннице Эдит и ее детям. Поэтому они присели на большой мягкий честерфилдский диван рядом с ее креслом. Они сидели рядком – эдакое стойкое маленькое трио. Одетые в свою лучшую воскресную одежду с черными траурными повязками на рукавах, напряженные и скованные, они старались не выдавать своих чувств. И им удалось скрыть свое горе за непроницаемой маской.

Тетя Алисия разливала чай из серебряного чайника в стиле короля Георга, а горничная поставила перед ними изящные чашечки из тонкого китайского фарфора и предложила тарелки с сандвичами из кресс-салата и тминным кексом. Но они не смогли проглотить ни куска.

После того как тетя Алисия сообщила ужасную новость об их бедственном финансовом положении, первой заговорила Одра.

– Что же теперь будет с нами? Нас отправят в работный дом? – спросила она тихим, но на удивление ровным голосом, глядя на Алисию Драммонд пронизывающим взглядом.

Шокированная бабушка Фрэнсис воскликнула:

– Ну конечно, нет, дорогое дитя! – и погладила руку Одры. Она была несравненно приятнее своей дочери. Сочувствующим тоном она продолжила: – Боюсь, я слишком стара, чтобы взять вас к себе, так что вы будете жить здесь, в Грейндже. Тетя Алисия и дядя Персиваль великодушно согласились приютить вас.

У детей Кентон не было других родственников, и они вынуждены были принять это предложение, как ни претила им мысль о переезде к Драммондам. Прожив у них всего несколько дней, они поняли, как им будет здесь плохо. Большой викторианский замок был таким холодным и отталкивающим, как и сама Алисия Драммонд, которая к тому же оказалась чванливой, лицемерной, жадной и хитрой женщиной. Распорядок в доме был нелепым, правила жесткими, атмосфера угнетающей и недружелюбной, а пища в лучшем случае посредственной. Дети Кентон воспитывались в атмосфере любви и свободы женщиной, которая была отличной хозяйкой, так что жизнь в Грейндже не могла не ужасать их. Через неделю после похорон Эдит Кентон часть мебели и некоторые вещи из Хай-Клю были проданы на аукционе, чтобы покрыть расходы, связанные с похоронами, и заплатить долги. По крайней мере, так сказала детям их тетка. Лучшая мебель, несколько хороших картин и самое дорогое серебро были перевезены Алисией Драммонд в Грейндж.

– Я буду счастлива сохранить эти вещи для вас до той поры, пока вы не станете достаточно взрослыми, чтобы распоряжаться ими, – объяснила она юным Кентонам.

Для Фредерика и Уильяма это звучало вполне разумно, но Одра, будучи намного проницательнее своих братьев, не доверяла этой женщине. И ее недоверие усилилось еще больше, когда через несколько дней она заметила, что вещи матери появились в комнатах теткиного дома. Поэтому ночью, когда все спали, она тихонько прокралась в комнату Фредерика и Уильяма. Одра разбудила братьев и, свернувшись калачиком в ногах постели Фредерика, шепотом рассказала им о своих подозрениях и предложила составить опись находящихся в доме материнских вещей.

Уильям, который понимал, что Одра намного умнее его и брата, согласно кивнул, но Фредерик побледнел от испуга – он боялся, что их выбросят на улицу, если они что-нибудь сделают не так.

– Она обидится, – нахмурившись, прошептал он. – Мы не можем этого сделать, Одра. Нас могут обвинить в клевете – подумают, что мы считаем ее нечестной.

Отмахнувшись от его возражений, Одра зашептала:

– А я так просто уверена в этом, поэтому сделать это мы должны. Чтобы защитить себя. А где мамины драгоценности? В частности, сапфиры? Они тоже у нее, Фредерик?

Фредерик энергично затряс головой.

– Нет, у нее их нет, я знаю это точно. Они куда-то исчезли. Через день после маминой смерти я их искал, но безрезультатно. Роясь в ее ящиках, я вдруг вспомнил, что не видел их на ней после смерти дяди Питера. Скорее всего она продала их, Одра, чтобы свести концы с концами в этот последний год. Это единственное возможное объяснение.

– Почему же ты раньше не рассказал мне об этом? – спросила Одра тихим, гневным голосом, бросая на брата укоризненный взгляд.

– Потому что не хотел расстраивать тебя, – прошептал в ответ Фредерик, а затем добавил упавшим голосом: – Но другие мамины драгоценности у тети Алисии. Она забрала у меня коробку и сказала, что поступила так для того, чтобы сохранить их.

Хотя Одра твердо обещала Фредерику не совершать необдуманных поступков, чтобы не навлечь теткину немилость, она решила тем не менее настоять на составлении описи – Алисия Драммонд не внушала ей страха. Тщательно все обдумав, Одра решила дождаться удачного момента, чтобы поднять вопрос об описи. Случай представился намного раньше, чем она ожидала.

В воскресенье на той же неделе бабушка Фрэнсис, возвратившись вместе с ними с церковной службы, сама того не подозревая, предоставила Одре прекрасную возможность осуществить задуманное. Все семейство сидело в темной и мрачной библиотеке, где дядя Персиваль наливал взрослым маленькие стаканчики шерри, как вдруг старая леди заговорила о драгоценностях Эдит Кентон. Ни с того ни с сего она сказала:

– Я думаю, что Одра уже достаточно взрослая, чтобы носить что-нибудь, принадлежащее дорогой Эдит, в память о маме, может быть брошь-камею. Будь добра, принеси мне коробку с драгоценностями Эдит, Алисия. – И поджавшей губы, пытающейся скрыть свое раздражение Алисии пришлось это сделать.

Глядя на Одру с теплой улыбкой, бабушка достала камею и приколола ее к летнему платью Одры.

– Береги ее, дитя, это была любимая брошь твоей мамы, – сказала она.

Одра пообещала беречь камею и, поблагодарив бабушку за то, что та разрешила ей надеть ее прямо сейчас, ловко воспользовалась моментом.

– Фредерик, Уильям, подойдите и посмотрите на мамины драгоценности. Когда мы вырастем, вы тоже получите свою долю, – сказала она.

Когда же братья присоединились к бабушке. Одра воскликнула, обращаясь к Фредерику:

– Возможно, мне следует составить перечень всех этих вещей, чтобы потом мы могли обсудить между собой, что каждому из нас хотелось бы взять. Это будет справедливо, правда, Фредерик?